Хенрик Вергеланн
Из книги "Еврей"
УШ. МОИСЕЙ НА ГОРЕ
Слух о нас, сынах свободы,
С шумом обошел народы.
Хоть она – мираж, не боле,
В лёгких паутинках поле.
Весть о ней пришла в пустыни
С горьким запахом полыни.
Любят старики Востока
Свет поэзии высокой.
О Норвегии чудесной
Бедуин в палатке тесной
Речь ведёт. Еврей с ним рядом
Слушает, сверкая взглядом.
Облик старика-еврея –
Повторенье Моисея.
Враз поймешь: для дел великих
Созданы такие лики.
Как у праотца с картины
Сыплются на плащ седины,
И от этого тем паче
Странен в нем восторг ребячий.
Сказку о наземном рае,
О высокогорном крае
Слушали, вздыхая, люди,
Втайне возмечтав о чуде.
«Это столь же непреложно,
Как моё седло надежно, -
Бедуин вещал, - как в сказке
Жизнь их за хребтом атласским!
Визирь мне сказал в Алжире,
Что такой народ есть в мире,
А ему поведал предок…
Ах! – вздохнул он напоследок.
--------------
«Но еврей – куда ж он скрылся?
Растворился?
Был – и вот
С глаз долой в одно мгновенье!
Только вихрь взъерошил складки –
Сразу прочь он из палатки!» -
Так народ
Обсуждал исчезновенье.
Лишь араб закончил фразу,
Тут же сразу
Наш еврей
В сумерках – чуть мгла редела –
Быстрой тенью прочь от скиний
Ринулся во глубь пустыни,
Чтоб скорей
Досягнуть её предела.
Вот уж пальм не видно стало –
О, немало
У него
Денег скрыто под корнями…
С ними доживёт он годы
Там, где знают вкус свободы!
Для чего
Жить с богатством меж рабами?
Боже, где отчизна воли?
Полно боли!
Мук не дли –
Власти не хочу тиранской.
Кончится пустыня вскоре,
Быстрый челн вметнется в море,
Корабли
В бухте ждут меня Оранской.
Кто бы смел волнам солёным
Встать заслоном?
Как не быть
Мне подобьем им, воздушным?
Вскормят их брега пустыни –
Север обречёт кончине…
Мне ль любить
Волю меньше волн бездушных?
Гостя гонит ли свобода
Прочь от входа?
Нет, всегда
В ней огонь любви таится!
Принят будет т а м как равный
Беженец страны бесправной –
И тогда
По заслугам он почтится.
- - - - - - - - - - - - -
Через шведские границы
И через поля пшеницы,
Через луг и вал зелёный,
Прочной сталью огражденный,
Я перенесусь на миг
На скалы пустынный пик.
Кто там, на горе пустынной?
Там – не замок ли орлиный?..
Голова что снег нагорный,
Сам большой и чёрный-чёрный!
Кондор прерий, может быть,
Залетел к нам погостить?
Что ж он не кружится с криком
Над заледенелым пиком,
А сидит себе склоненный,
Как навершие колонны?
Ближе… Профиль головы
Видится средь синевы.
Да, старик в одежде чёрной
Вниз глядит с вершины горной.
Не еврей ли? На границе,
Среди льдов? Да нет, мне снится!..
Он! Вот на колени встал,
Тяжкий узел развязал.
И не зря с орлом сравненье:
Каждое его движенье
Полно мощи и отваги,
Но из глаз потоки влаги –
Как в Ханаане Моисей,
Плачет на горе еврей.
Входа старику не дали
В чаемые сердцем дали.
Как на воды Иордана,
Смотрит он – среди тумана
Катится река, звеня…
- Всё это не для меня!
Старец с головой седою,
Плачь, обманутый мечтою!
Очи у тебя горели,
Ты спешил к заветной цели.
Но вотще горел твой жар –
В руки взял ты мыльный шар!
Да, пустыня ледяная
Стоила родного края.
Подполярный ветер жгучий
Ранит взор крупой колючий.
И сидит он, страшен, сед –
Только что косы с ним нет.
Подожди сходить с горы-то!
Золото в снегу сокрыто.
Если не украли птицы,
То на подкуп пригодится.
Не скупись! Коль всё отдашь –
Может быть, ты будешь наш.
(С норвежского)