Вздохнула старая метла,
Весь век я комнаты мела,
Но теперь я надоела,
Не находится мне дела.
В углу стою, скучаю,
Работы я не знаю.
Тут отозвался самовар,
Он толстым был, как генерал,
Он басом вдруг заговорил,
Сказал он просто: Нету сил
Стоять в углу, пылится,
Совсем не кипятится,
Мечтаю я о том,
Чтоб напоить весь дом,
А вот стою без дела,
На полке и ржавею.
Вы посмотрите на меня,
Еще блестят мои бока,
И стал бы я отлично,
Как прежде кипятится.
Пусть только вспомнят про меня,
Натрут опять мои бока,
Как тут же стану я гудеть,
Пыхтеть,
Притопывать,
Свистеть.
Загляните за окно,
За окном совсем темно,
И мороз и мороз,
Посмотрите как подрос.
Вот как раз бы я чайку,
Преподнес сейчас ему,
Он бы сразу убежал,
Испугался, ускакал.
Неужели здесь на полке,
Буду я ржаветь без толку,
Нет, хозяйка, не хочу,
Сам я чаю вскипячу.
А чернильница себе,
Много лет как я в беде,
Без чернил и без пера,
Нет мне радости, друзья,
А бывало, я стояла
Посреди стола,
И собою украшала
Кабинет не зря,
Каждый день в меня вливали,
Жидкость для письма,
Перья с ручками меняли,
Чтоб писать слова,
А теперь я позабыта,
Мало кто поймет,
Как мне горько, как обидно,
Отслужить свой срок,
Без чернил и без пера,
Пропадаю нынче я,
Как горька судьба моя,
Ни к чему я не годна.
В разговоре этом
Истина одна,
Кто призвание утратил,
Наказал себя сполна.