Брату моему Вите…
Сто лет прошло с тех пор, как мы с тобой расстались.
Не помню, когда это случилось - ведь мне тогда было пять лет... А спросить не у кого. Кто знал, уже ушли. Но в памяти моей хранится твой последний день на земле…
Оккупированный Минск. Фруктовый переулок. Вечерело. Отец привёл доктора, что лечил тебя в твоей короткой маленькой жизни. В которой ты не научился ни говорить, ни ходить… Было тебе меньше года…
Доктор осматривал тебя, что-то говорил маме. Потом, продолжая разговаривать, все вышли... А меня мама оставила с тобой.
Белым пятном выделялись простынки, на которых ты лежал в своей кроватке. И плакал.… И стонал слабеньким голоском… Господи, как тебе было плохо!
А в соседней комнате взрослые говорили о тебе. Но я ничего не слышал…не понимал… Чтобы узнать, о чем они говорили, я просил тебя помолчать, прикасался рукой к твоей щеке, единственному обнаженному месту твоего маленького тельца… Ничего не помогало…
А утром тебя не стало - ты ушел…
Твой плач и стоны в моей душе…
Знаешь, Витя, я прожил большую жизнь. И профессия у меня достаточно суровая. Я стал офицером, служил в войсках. Знаю, почем фунт лиха и на учениях, и в боевой обстановке. Много лет был на оперативной работе в правоохранительных органах.… Умею владеть собой и плакать разучился. Но когда всплывает тот последний день, душа разрывается от боли.…
И слёзы льются сами….
Человек жив, пока его помнят.
Всю жизнь ты во мне.
И на Земле я живу
за нас двоих.
Потому, наверное, так долго.
Скоро мы с тобой встретимся.
Но на Земле останемся – здесь нас будут помнить. И, прежде всего, наш младший брат Матвейка.
Я хотел написать тебе это письмо в стихах, но когда сел к компьютеру, из сердца вылились эти строки.
Хочу, чтоб ты знал: мы тебя любим и ты всегда с нами.
Твой старший брат.