В приозёрном лесу расцвела
(Кем-то странным привитая) груша,
Кто привёз эти ветки сюда,
Кто вдохнул в этот саженец душу,
И цветёт среди леса чужих,
Незнакомых и строгих устоев,
В недолеченном вирусе лжи,
Распускаясь цветками весною.
Это дерево в старом саду
Под таинственным облаком флёра
Было б счастливо, но на беду
Кто-то в лес перенёс приозёрный.
Что ж никто не сорвёт этих груш,
Не напьётся медовым нектаром,
Украшая собой эту глушь -
Отцветёт красота очень рано.
Ароматом безумной мечты,
Угостить бы кого-нибудь счастьем,
В каждой груше вопрос: "Где же ты?",
Но вокруг только волки и чаща.
Хоть бы ветер забрал эту боль,
Налетел бы бессонною ночью
И унёс эти груши с собой,
Раздавая их всем, кто захочет.
- будет осень уже ворожить
над промозглой бездушною пущей,
где заблудится в дебрях чужих
одинокий измученный путник.
он бежал в эту глушь от невежд,
от асфальта, стекла и бетона,
пересохшего моря надежд,
что казалось когда-то бездонным...
злого времени жалкий изгой,
будет тщетно бродить до рассвета...
и когда, примирившись с судьбой,
потерявши спасенья приметы,
теплый ствол он в объятьях сожмёт,
обессиленный жаждой и голодом,
нерастраченной нежности плод
вдруг погладит небритую бороду...
груша... господи, среди лесов,
среди зарослей диких, откуда?..
станет жадно он пить её сок,
а она, беззастенчиво будто,
будто больше не в силах держать -
осыпать его спелыми грушами...
и заплачет людская душа,
не нашедшая в людях радушия.
и привидится ей дивный луг,
счастье вечное полною чашей...
и тогда своей груши вокруг
он расчистит угрюмую чащу,
будут солнце всходить и луна,
осторожно, корней не порушив,
на лугу он построит избушку,
чтоб навеки быть с ней. а она
ему нежности будет шептать,
сны баюкать наивными сказками,
в полдень тенью его укрывать,
а под вечер, шутливо и ласково,
ворошить ему кудри листвой,
под осеннею хмарью небесной
прятать в росы плоды для него,
а весной наряжаться невестой...
так найдут они в дикой глуши,
что обоим казалось потерянным.
две невиданно схожих души -
человека и дерева...