В «Божественной комедии» Данте лимб - это первый круг ада, где вместе с некрещёными младенцами пребывают добродетельные нехристиане - философы, поэты и врачи.
Я брожу по твоим страницам,
своим страницам,
стихам в альбомах.
Память будто бы зло таится.
В глазах троится
от страха вспомнить,
как я был твоим наркоманом,
наркопритоном,
наркоторговцем,
как тебя бесконечно мало
как только торкнет,
когда забьется.
Я боюсь, что она нахлынет,
сметет и скрутит,
растреплет в клочья
тем, как ты произносишь имя,
смыкаешь руки
и дико хочешь
не уйти, а уйдя - вернуться
ко мне под утро
чужим пропахшим,
взятым там, на одной из улиц,
где не будут
искать пропажи.
Я не буду читать те письма,
я напьюсь,
удалю их нахер,
притворяясь, что независим.
Это плюс,
что нет фотографий.
Это плюс, что их нет, иначе
я бы клеил
их во всю стену,
одержимый тобою мальчик,
лишь лелеющий
их оттенки.
Я хочу обнимать и влипнуть
лицом в грудину,
дразниться хрипло,
быть с тобой в сердцевине лимба,
родным, единым,
гортанно крикнуть,
смять и сдернуть твою люфтганзу,
сохранить ее, спрятать ради
того, чтоб твой человечий запах
был со мной постоянно рядом.
Слишком часто
полночным часом
я зову тебя, мое счастье.
Я зову тебя - возвращайся.
Возвращайся.
Возвращайся.