Рукой нащупав член горячий,
Взяла его, в себя воткнув.
В той суете немой, незряче,
Всю жизнь свою перевернув.
Я представляю это диво,
Таким как вижу, как пишу.
Пусть это пошло, но правдиво.
Не осуждать меня, прошу.
Рассказ из уст больной девицы
Как слышал, вам передаю,
Давая повод удивиться,
Ее, быть может, предаю.
Но факт, есть факт; в воображенье
Мы видим весь ее рассказ.
В нем пошлой жизни отраженье,
Мир извращений напоказ.
Возможно трудно вам представить
Как можно к глупости дойти,
Собаке орган свой подставить
И удовольствие найти.
А ей, как видим, захотелось
Такое в жизни испытать.
Куда приличие вдруг делось,
Когда смогла такою стать.
... .Он ощутил тепло вагины,
Пещерку влажную нашел,
Засунув член до половины,
В нее затем совсем вошел.
Ведь в место то, когда захочет
Любой самец продолжить род,
Своим концом он быстро вскочит,
От страсти, раскрывая рот.
И он почувствовал то место,
Куда возможно семя слить.
Пусть в нем не так, как в суке тесно,
Но есть желанье род продлить.
Он вставил орган свой огромный
В ее поверженную честь.
Как изверг, злой и вероломный,
Вонзил всю плоть свою по шерсть.
От боли стало ей противно
Тот фаллос псиный ощущать.
От связи этой примитивной
Хотелось плакать и кричать.
Хотелось выдернуть то жало,
Что принизало ее плоть,
До крови резало кинжалом,
Пытаясь глубже проколоть.
Но поздно! Быстрые движенья
Промежность рвали на куски.
В противной позе униженья
Боль шла по телу и в виски.
Он рвал ее девичью гордость,
Пронзая бешено плеву.
«Конца» немыслимая твердость
Быка, что долго ждал в хлеву.
Она, не выдержав, упала
На окровавленный ковер,
Вся похоть прежняя пропала,
Украл ее преступник - вор.
Не думала и не гадала
О муках горестных она,
О том, что честь свою отдала
И совесть вылила до дна.
А он, как пламенный любовник
Стоял и дергался над ней,
Не зная, в чем же он виновник,
Хотел вонзить свой член сильней.
И даже силой попытался
В нее опять как зверь войти.
Скулил над нею и топтался,
Стараясь щель ее найти.
От удовольствия такого
Какой самец уйти бы смог.
До баловства, дойдя людского,
Почти мужчиной вдруг стал дог.
Он стал самцом ее на время,
Он в роль любовника вошел.
Взвалил на плечи секса бремя,
В нем удовольствие нашел.
Но, успокоившись немного,
Убавил бешенство и прыть.
Вошел в обличье злого дога,
Пытаясь, псиный норов скрыть.
Такою строшною картиной
Закончен был ее роман.
Он стал проблемою рутинной,
Пройдя по жизни, как обман.
Он стал трагедией и раной,
Попыткой сладость испытать
Какой-то небылицей странной,
Противным вымыслам под стать.
... .А в ленте из магнитофона
Мелькали кадры пошлых сцен.
Где на виду любого фона
Брал секс кого-то где-то в плен.
Там шли картины, где девица
Ласкала фаллосы коней.
Во сне такое не приснится,
Что предлагалось делать ей.
Там шли сюжеты об ослицах,
Пленивших похотных мужчин.
Об их восточных страстных лицах,
Все время жаждущих почин.
Ведь там придуман был обычай
Растить ослицу для себя.
Вставлять в нее свой орган бычий,
Ее как женщину любя.
Мужик привык всегда быть первым
Будь то ослица, будь жена.
Пусть не считает ее стервой,
Но им она побеждена.
И там, на кадрах было видно,
Как вылез парень на помост.
Затем, ну как ему не стыдно,
Засунул член свой ей под хвост.
В животной страсти он добился
Того, что сильно так хотел.
В нее, как в женщину вцепился
И кончил так, что аж вспотел.
Сменился кадр; уже другую
Увидеть можно сцену вдруг:
Мужчина нежит дорогую
Козу, войдя в порочный круг.
В козу, невинное созданье,
Он толстый член вставляет свой.
Правдиво старое преданье,
Что разнеслось людской молвой.
Как оказалось - все не сложно
-С козой мужчина может жить.
В моменты сильной страсти ложной
Не может честью дорожить.
Чем объяснить людские вады,
Их сексуальный гадкий пыл,
Когда они в порыве рады
....... собак, ослих, кобыл.
Когда они на все готовы,
Чтобы утешиться тайком,
Каприз лелеют свой бредовый
Пока не станут стариком.
И до последнего дыханья,
Пока их разум еще жив,
Их тянет секс благоуханьем,
Собою голову вскружив.
Продолжение следует...