Там в забытом селе
на окраине дальней,
Возле трех тополей
домик вспомнился мне,
Что стоит в стороне,
у реки самый крайний,
Мне крылечко его
часто снится во сне.
Три ступеньки кривых,
не отесанных досок,
Полусгнивший порог,
приоткрытая дверь,
На осеннем лугу
среди множества красок,
Ту девчонку с косой
вижу я и теперь.
Там в забытом селе
на окраине дальней,
Возле трех тополей
домик вспомнился мне,
Где чердак – сеновал
был гостиной и спальней,
Где ее целовал
я при тихой луне.
Годы быстро прошли,
я сижу у камина.
И в мерцаниях блеклых,
как там, у костра,
Ярко вдруг заискрилась
родная калина,
Не уснуть мне теперь,
не уснуть до утра.
И сижу, будто я
на окраине дальней,
Слышу шелест и плачь
тех родных тополей.
Вижу домик, что тот,
у реки самый крайний,
Слышу трель соловья
и звенящий ручей.
Там в забытом селе,
на окраине дальней,
Возле трех тополей
домик ветхий стоит,
Он стоит, одинок
у реки самый крайний,
Ветры дуют насквозь,
дверь, тоскуя, скрипит.
Все бы бросил к чертям
и умчался к нему я,
Там оставил я детство
и юность свою.
Я приду, милый дом,
и тебя обниму я.
Обниму свое детство
и юность свою.