Когда жандармы устали
(и они устают наверно)
Молиться свинцу и стали
И пили вино в таверне.
Когда по окрестным весям
Разлился густой и гулкий
Звон колокольни местной,
А ветер апрельский дул и
Глаза приоткрыл каналам,
Качнув тростника ресницы.
Когда, под звон наковален,
Испуганно взвились птицы,
Кудри свои ероша,
Под старой оливой сидя,
На дне масленичной рощи,
Мальчишка-пастух увидел
Трёх ангелов. что рыдали
У свежей совсем могилы.
Там, где их слёзы пали,
Живые цветы всходили.
Мария молилась Богу,
Иосиф с младенцем рядом.
Волхвы стерегли дорогу
И отводили взгляды.
Сурово молчали скалы
А эхо давилось криком.
- Я, всё-таки, опоздала.
Прости меня, Федерико!
Когда все огни погасли,
Измена подкралась сзади.
Где был твой кинжал цыганский?
Где конь твой, крылатый всадник?
Плачьте гитары, плачьте
О том, кто летел как ветер!
О том, что за всё палач твой
Однажды сполна ответит!
Наверно так было надо.
Я снова Отцу поверю.
Пойдемте со мной в Гранаду
Стучаться в любые двери.
С одним лишь простым вопросом:
Где тут печатает книги
Иуда Руис Алонсо?*
Я правильно помню имя?
Я б ничего не спросила,
Глядя в глаза тому парню,
Кто в землю Андалусии
Зарыл нынче сердце Испании.
Плачьте гитары, плачьте…
*Руис Алонсо, написавший донос на Ф.Г.Лорку, работал в типографии.