В медной кадке балконной
наконец расцвели пионы
и на тёплом полу загрустил
тонкий пепел весенней пыли.
Рот души переполнен по полной
тёплой кровью стихов нерождённых,
но плюёт её без усилья,
как слова полустётрой молитвы
в мире детского сна,
где неправда и боль под запретом.
А вокруг процветает весна -
бесконечное поле битвы
между душной сладостью трав
и солёностью ветра.
И лавандовый масляный шёлк разбросан в округе привольно,
и кольцом Уробороса горизонт сливается с морем.
Символ веры /любви стократно переплавлен огнём желания,
и легко по тропе закатной уходить в пустоту молчания.