Люблю величественный Зимний,
глядящий в пасмурную воду,
и вечер, пахнущий бензином,
и одиночества свободу.
Прильну к ограде ненароком,
ладонью камень согревая,
и чувствую: во мне глубоко
рождается душа живая.
Держась за суетную землю,
боимся мы небесной сени.
Но этот город я приемлю,
как боль, что сердцу – во спасенье.
Он – как болезнь, как неизбежность,
но я не знаю лучшей доли.
И нерастраченная нежность
гранитом тычется в ладони.