В начале девяностых прошлого века наша Литва приобрела полную независимость от кого бы то ни было. Как результат – высокий восторг зашкаливал: мы самые талантливые и самые трудолюбивые. Когда на своей земле начнём хозяйничать самостоятельно, рыночная экономика уже завтра выведет нас туда, куда хочется. Предупреждение экономиста Эдуардаса Вилкаса: «Как будем работать, так будем и жить», – пропустили почему-то мимо ушей, более того – возмутились скептицизмом академика.
Люди не сомневались, что во власть избрали надёжных радетелей за народ республики. Это они, в кого литовцы поверили, сумели убедить и Михаила Горбачёва и Александра Яковлева отпустить Литву в самостоятельное плавание с выходом КПЛ из состава КПСС, то есть из подчинения Москве, имея в виду близкую перспективу ухода из-под руки Советского союза. Расчёт оказался точным. Нас отпустили, а наши вожди, осуждая и учитывая полувековой опыт строительства социализма, авторитетно задекларировали решительный отказ в будущем вступать в какой бы то ни было союз, альянс или блок. Выражали цивилизованное предпочтение нейтралитету. Достаточно того, что союз Варшавского договора вскоре почил в бозе.
Мы, как оказалось, всегда считали себя западными европейцами и потому широко и настежь открыли границы для туриста с веста, полагая настоящими деньгами доллары, марки, фунты стерлингов и кроны. Советские рубли сразу же окрестили деревянными, имевшими хождение до первых своих денег – талонов, какие тоже ехидно обзывали «вагнориками», по имени премьер-министра. Говорят, «деревянных» после обмена скопилось столько, что их до денежной реформы в Российской Федерации буквально в последний момент еле успели реализовать на покупку приличных двух военных фрегатов, базировавшихся в Балтийске. Возможно, кое-кто на сделке крепко погрел руки. Спрашивается, «кто может гарантировать, что это было не так»?
Закавыченное выражение в третьем абзаце у нас, например, может претендовать на юридическую казуистику экстракласса. У нас оно с некоторых пор стало срабатывать безотказно. Один из очень известных в прошлом наших политиков, избранный в Европарламент (или отправленный в почётную ссылку?) в своё время не справлялся со своими эмоциями и обвинял оппонентов в каких-то грехах. Те, в свою очередь, не соглашались с обвинениями и за поруганную честь обращались в суды с исками к политику. Когда последнему надоело отмахиваться от исков, когда не хватало убедительности и доказательств, он изобрёл формулу: «Кто может гарантировать, что это было не так?» – как довесок к любому собственному высказыванию. Словом, говорит человек что хочет, но вроде бы и не утверждает.
Я тоже, конкретно ни в чём никого не обвиняя, спрашиваю: «Кто может гарантировать?.. » Зато всё могу гарантировать, чему стал живым свидетелем.
Нельзя сказать, чтобы туристы так уж и хлынули в мало кому известную маленькую республику на берегу Балтийского моря. Большинство заядлых путешественников даже не подозревали о её существовании.
Эстонию вскоре легко освоили финны. Им, говорящим на том же языке, проще простого – только залив пересечь на пароме. Мы помним, как ещё в прежние времена финские горячие мужчины беспрепятственно посещали Ленинград, чтобы убедиться, что в Советском Союзе сухого закона нет, крепкие напитки дешёвые, и ленинградцы уважают иностранцев. Ограничивался, правда, ввоз товаров на продажу, но находчивые финские дровосеки на себя напяливали до десяти и более модных нейлоновых белых рубашек и выглядели пред глазами неподкупных пограничников чрезвычайно упитанными Винни-Пухами. У мужчин Северной Пальмиры и Прибалтики изделие пользовалось высоким спросом, и стоила штука двадцать пять рублей, что в эквиваленте равнялось восьми бутылкам «Столичной» – за единицу. Естественно, к концу тура экскурсантам добраться до нужного автобуса помогала местная милиция.
Литовскому портовому городу Клайпеда попозже тоже повезло: сюда повалили так называемые мемелендеры, потомки бывших жителей Мемеля и его окрестностей. Их в первую очередь интересовало, что уцелело и сохранилось из недвижимости предков. По улицам и улочкам старой части города ходили, как лунатики, с надеждой отыскать родовое гнездо, бывшую скотобойню, мельнзавод или заводик по варке хозяйственного мыла. Сверялись с пожелтевшими от времени собственными планами, схемами и фотографиями. Идентифицировали прежние названия улиц с новыми и осаждали городское самоуправление на одной из шикарнейших улиц. Эта улица получила весьма нейтральное название – Лепу (Липовая), названия которой в соответствии с историческими зигзагами изменялись многократно: ...Купеческая... Адольфа Гитлера... Максима Горького...
Некоторые сохранившиеся после артобстрелов дома строились давно, где-то на стыке 19-го и 20-го веков, а документы у потомков домовладельцев до сих пор не истлели и не затерялись. Вот они, чисто немецкие аккуратность и понимание ценности любой официальной бумаги. Оказалось, что не зря люди целое столетие хранили надлежаще заверенные die papir. Сейм ЛР одним из ранних своих постановлений принял решение о возврате земель и строений законным владельцам или их наследникам. В целом же наследников возникло многовато, что привело к немалой головной боли чиновников. При невозможности возврата надлежало выплачивать компенсации.
После скрупулёзных и сложных поисков, длившихся с утра и до вечера (а иногда не хватало и нескольких автобусных турпоездок), мемелендеры отдыхали или в ресторане хотеля «Клайпеда» на «Седьмом небе», или в пaрке и сквериках. Ни одна тургруппа из ежесуточных четырёх – пяти «Неопланов» не гнушалась посетить старый фруктово-овощной базарчик. И у всех цифровые фотоаппараты, и все и всё фотографируют и фотографируют, даже в упор не всегда трезвых рыночных торговок, что смахивало на бестактность.
Привлекал их и модный для нас, но не для них шопинг, тем более, что цены в начале сохранялись несравнимо меньшими немецких как на спиртное, так и на промтовары, а тут – ба! – родной обувной «Salamander». Обуви набирали и увозили, подозревали продавщицы, на всех близких и дальних родственников в соединившихся обеих Германиях. В Клайпеде увеличивался товарооборот.
Отдыхали. Светлыми летними вечерами располагались на скамейках в скверике набережной речушки Дане, немецкое имя которой – Данге. Напротив, у левого берега речки, ресторан-поплавок «Меридианас» принимал посетителей, возможно, вспоминая пролетевшее под парусами молодое время, когда он был ещё «Меридианом» и числился в реестре учебно-парусных судов Западного бассейна. Сегодня – ресторан, в трюме которого дым коромыслом, а вахтенный матрос постоянно включает электронасос на откачку забортной воды из форпика – дубовый корпус непоправимо прохудился. Примечателен тип парусника: шхуна-барк, или, что одинаково правомочно , – баркентина. Осанистый и приличный немец только что вышел на верхнюю палубу, сошёл по трапу на берег и побрёл искать скамью, чтобы подышать морским воздухом прибрежного города.
Не успел расположиться на скамейке, как его тотчас окружили ребятишки. Здесь, очевидно, нужно пояснить, что наступившее время характеризовалось началом вхождения в рыночную экономику, невозможную без конкуренции. У мальчишек, толпами преследовавших иностранцев, появилась реальная возможность тоже приобщиться к бизнесу. Ребятки в то время ещё не голодали, не нищенствовали в полном смысле этого слова и, не будучи «генералами песчаных карьеров», отлавливали иностранцев скорее из спортивного интереса и с расчётом на щедрость туристов из другого мира.
Малолетки толпами пошли с протянутой рукой за каждым немцем. Горожан картина удручала, самоуважение кукожилось, но – бизнес есть бизнес. Иногда им перепадала пластинка жевательной резины или ещё что-то.
Именно этого господина, посетившего ресторан-поплавок и присевшего на скамейку в сквере возле моста Биржес, окружили ребята. Немец всё понял и проявил небывалую расточительность, горстями швыряя в толпу прилично одетых пацанов конфетки в фантиках. Юные старатели в стремлении опередить друг друга устраивали свалки, перераставшие в потасовки. Глядя на ковбойские игры, немец хохотал от души и до упаду, и не упускал моментов нажимать на кнопку цифровой «мыльницы», рассчитанной на дурака: знай дави кнопку и не утруждайся выбором выдержки и диафрагмы. Подогревал, оживляя собственную фотосессию, периодическим вбрасыванием в толпу конфеток в блестящих обёртках.
На следующий день случай некорректного поведения гостя расписала местная газета «Клайпеда». За поруганные чувства и оскорблённую честь в выражениях журналист не сдерживался. Какая может быть толерантность, когда бюргер ведёт себя, как колонизатор на юге Африки. Во всяком случае читатели так и расценили содержание статейки.
Быстро текущее время перемахнуло стык столетий, и мы поздравили друг друга с наступившим ХХ1 веком, веком новых неограниченных возможностей. Забыв свой зарок, не считаясь с евроскептиками, Литва вступила в Евросоюз, а заодно и в НАТО, опасаясь восточного соседа. Сдружились с Северной Америкой (с богатыми всегда приятно дружить), научились лепить внешнего врага, провели приватизацию, плодами которой воспользовались другие, получили на руки именные купоны (ваучеры), за счёт которых обогатились тоже другие, то-есть те, на кого афёра и была запргоаммирована. Короче, властные структуры проявили удивительную оперативность и незаурядную инициативу. Позже, когда люди убедились в распродаже почти всех куриц, несущих золотые яйца, задумались: такое головастое и энергичное высшее руководство, почему оно за десятилетия не смогло предпринять ничего настоящего, действенного для нищающего народа? Развал промышленности и сельского хозяйства выполнен давно. Реанимация не происходит.
Зато в новом веке в порту Клайпеда построили новый причал для пассажирских круизных судов. Пирс располагается буквально в центре старой части города, в месте, где речка Дане впадает в Куршский залив, а входные ворота порта совсем рядом. Теперь мы можем принимать крупнотоннажные круизные суда, например, и такие, как «Constalation», длина которого достигает трёхсот метров, многоэтажность палуб – высоты семнадцатиэтажного дома. Именно этот красавец, похожий на хрустальную вазу, с тремя тысячами круизников, в начале уже заходил в наш порт. Мы убедились, что западные европейцы, в основном персоны пожилого и преклонного возраста, и отдыхают по-западноевропейски. Понятно, что клайпедчане собратьям по Союзу завидовали и завидуют. Мы ведь тоже члены того же союза, но для нас он писан пока что с маленькой буковки. Мы пока не можем зафрахтовать даже захудалый пассажирский теплоходик и отправиться в круиз вокруг Европы или хотя бы по периметру Маркизовой лужи.
Вспоминаем, как на заре независимости премьер-министр, янтарная леди Казимера Прунскене, когда подоспела пора структурных реорганизаций, обосновывала свои инициативы: зачем, де, Литве два таких монстра – Литовское морское пароходство и океанский рыбопромысловый флот? Литве достаточно будет заиметь два приличных круизных судна, чтобы каждый желающий литовец смог минимум дважды в году побывать за границей.
Так и случилось: пароходство белее чем уполовинили, паромы типа «Мукран» продали датчанам, а могучий рыболовный флот разорили, растащили, и расследование по факту волокитили до истечения сроков давности.
Пассажирских судов не приобрели, но желающие побывать за границей имеют неограниченную возможность путешествовать, воспользоваться которой не получается из-за сквозняка в карманах.
По случаю захода в порт первого иностранного круизного судна на очень высоком городском уровне была организована торжественная встреча. По круизному причалу «плавали» декоративные рыбки, играл оркестр, танцевали фольклорные ансамбли. На официозе высокого накала звучали речи мэра города, капитана судна, представителей заинтересованных организаций.
Показали своё безграничное гостеприимство и первому монстру из плеяды круизников уже названному «Констелэйшн».
И родилась прагматичная традиция встречать каждое пассажирское судно группой молодых дарований во главе с преподавателем прямо у парадного трапа. Репертуар – народные музыкальные наигрыши, инструменты тоже все почти национальные. Играют и ублажают гостей столько, сколько потребуется тем сойти по трапу на причал, разместиться по нумерованным экскурсионным автобусам. Автобусов клиентам обычно требуется от двух – пяти до десяти – двадцати пяти, в зависимости от грузовместимости пассажирского транспорта. Когда не хватает автобусов собственно Клайпеды и Клайпедского края, обращаются за помощью к соседям, к латвийцам, например. Помогают не ударить в грязь лицом.
Пока не отправится по заданному маршруту последний автобус типа «Неоплана», музыканты не расходятся. Ни шляпа, ни раскрытый футляр из-под инструмента не выставляются. Всё делается элегантнее: благодарные мимолётные слушатели купюры небольшого достоинства втискивают во вместительный нагрудный карманчик старшего маэстро, преподавателя. С потухшими лицами расходятся музыканты, если пассажиры из Германии. Умение немцев экономить во всём – им свойственная черта характера. Потому богатенькие.
Прибалтов – Эстонию, Латвию и Литву ,– пусть и с задержкой, открыли для себя и более молодые из других европейский стран, особенно скандинавы, англичане и др. Транспорт используется разнообразный – от рейсовых самолётов до горных велосипедов, хотя гор, к примеру, в Литве нет, если не считать широко почитаемую священную гору Рамбинас. Кто в России или в другом государстве пользовался нашей молочной продукцией, должен помнить вкус литовского сыра «Рамбинас». Хороший сыр, тем более, если его до созревания доводят без ускорения с применением современных технологий.
Мы всегда рады стараться показать зарубежной молодёжи, чем богаты и чем гордимся, однако, их интересы не совпали с ожиданиями хозяев прибалтийских городов. От обычных экскурсантов их отличала склонность к иным развлечениям, им понравилось хохмить сверх меры, и казалось, будто любую из трёх республик они полагают запредельной азиатчиной, где всё дозволено, где много, по их стандартам, дешёвых питейных заведений, доступных приветливых женщин, где «аборигены» могут пригласить к себе за стол или присесть к твоему столу. Слабое знание местными иностранных языков не смущало, потому как язык общения выпивох взаимно понятен без лишних слов – prosit! Тем не менее к концу общения всем хочется засвидетельствовать уверения в вечной дружбе, обниматься и мычать.
После пиршества, особенно если в итоге крепкие напитки запивали литовским пивом «Калнапилис», естество иностранцев требовало отлива избытка жидкости. Казалось бы, чего проще: воспользуйся туалетом ресторана или кафе. Но нет, на сей счёт предусмотрен иной ритуал, в противном случае, что расскажешь товарищам, возвратясь в Йоркшир или в Бретань? Они ещё днём, совершая формальную как будто бы экскурсию по литовской столице, заприметили достопримечательности, которые надлежит пометить. В Вильнюсе предпочтение отдаётся или дворцу президентуры, или Дому правительства, или флагштокам, где развеваются государственные триколоры.
Понятно, у подобных объектов присутствует охрана, и героев задерживают, препровождают в полицейский комиссариат, а там на них составляют акт о нарушении общественного порядка с выпиской штрафа на сто литов (ок. 29 евро). Потешаясь над должностными лицами, нарушитель бросает на стол купюру и сдачу не требует – торопится удалиться, так как уже опять поджимает ещё разок где-либо отличиться.
Своеобразным спортивным героизмом в Вильнюсе отличались граждане Англии, США, Италии, Финляндии... Дурной пример заразителен, и мы долго соблюдали к иностранцам политкорректность: как же, как же, с ними связаны единой цепью по линии ЕС и НАТО. Наглые оскорбления всё как-то сносили, скрипя зубами.
Неизмеримо большей популярностью пользуется столица соседней Латвии, возросшей до неприличия популярностью после открытия дешёвых авиарейсов из Великобритании в Ригу. В начале это проявлялось как зеркальное отображение литовских инцидентов, но со временем выходки нетрезвых авиатуристов достигли размаха, изощрённости и апогея. У этих латвийцев, оказывается, есть ещё монументальная статуя Свободы и историческая площадь Домского собора. Это уже что-то – и цивилизованные дикари из Западной Европы по площади носились полуголыми, без нижней части одежды, приставали к перепуганным рижанам, задирались, словом, отрывались по полной программе. У монумента Свободы становились в круг и подмывали фундамент, а их голые задницы их же товарищи снимали цифровыми камерами.
Общественность шокирована, полиция в большом затруднении. На заседаниях Сейма избранники народа неоднократно пытаются решить возникшую проблему, постоянно повышают штрафные санкции, однако полумеры не приносят положительных результатов. Дело доходит до драк в клубах и в ресторанах между прилетевшими на очередной уик-энд. Появляются пострадавшие и со стороны хозяев, должностных лиц.
Интересна сама по себе сложившаяся традиция английских холостяков прилетать в Ригу и отмечать прощание с холостяцкой жизнью одного из соотечественников накануне женитьбы. Проявлять личную доблесть возле примечательных памятников архитектуры, возле монументов и флагштоков – это непременная составляющая ритуалов. Нудистские замашки на центральных площадях и улицах – картины, достойные фотосессий. Само собой, дело дошло до батальных ретроспектив в ресторанах. Англия всё-таки страна, где каждый джентльмен обучен боксу.
Года полтора тому назад подданные её Величества Елизаветы 11 после того, как в гостеприимном ресторане изрядно обалдели, после очередного отмеченного мальчишника, учинили драку, похожую на побоище. Прибывший на место происшествия полицейский, сам того не желая, внимание потасовщиков переключил на себя. Когда на помощь блюстителю порядка прибыл наряд полиции, видимо, мальчики поняли, что перестарались и кинулись разбегаться. Двоих всё же отловили, идентифицировали, допросили, составили протоколы и задержали. Освободили же под залог. Уличённые в хулиганстве залог внести не успели, так как торопились улизнуть из этой страны. Сбежать удалось не без успеха. После такого трусливого побега долго велась переписка по дипломатическим каналам, от официальных органов Англии шли исключительные отписки в расчёте на лояльность Латвии к Великой Британии. Пострадавшая сторона оказалась настойчивой. В итоге англичане всё же решили подтвердить своё демократическое реноме и выдать шкодливых сограждан «кровожадным» прибалтам. За экстрадицией последует судебное разбирательство и срок.
Инцидент широко обсуждался и в английской прессе. Все стояли горой за своего. Измывались над отсталостью какой-то там Латвии, которую и на карте найти не просто. Тем не менее приняли решение бузотёров экстрадировать в страну ходатаев – пусть их судят, пусть получат срок. Таких в Англии немало, если вспомнить, к примеру, английских футбольных фанатов, к которым уже везде отношение негативное.
Если в Литве, а раньше и в Латвии нарушителей общественного порядка обозначали весьма корректно, только инициалами имени и фамилии, то последних, подсудных, назвали полными именами – Мэтью Нил и Дэйвид Биркиншоу.
Резвятся западноевропецы по-дикому исключительно в восточных странах постсоветского региона. И то сказать – попробовали бы они поднять руку на полицейского при исполнении где-нибудь в Саутгемптоне, в Гримсби или Абердине... Аналогично джентльмены развлекаются не только в странах Прибалтики, но и в Польше, в Чехии и т.д.
По достоинству оценили их изобретательность и мы, клайпедчане. Оригинальностью всех прочих хулиганов превзошёл моряк с норвежского коммерческого судна, стоявшего в порту под портальным грузовым краном.
В центре старой части города к набережной левого берега речонки Дане в середине семидесятых прошлого века намертво пришвартован парусник «Меридианас», приспособленный под ресторан. До того шхуна-барк (или, что романтичнее, – баркентина) входила в состав Минрыбхоза Западного бассейна и называлась «Меридианом». Теперь – ресторан, поплавок.
Моряка с торгаша привлек «Меридианас», на бутафорских парусах которого красовалась реклама клайпедского пивзавода «Швитурис» («Маяк»). Пиво норвежцу так понравилось, так понравилось, что забункеровался мариман выше грузовой марки, и потянуло парня на подвиги.
Вышел он на главную палубу вроде бы освежиться. Другие посетители ресторана прогуливались тоже снаружи, курили, кучковались, а на набережной дефилировали толпы горожан по случаю хорошей летней погоды. Моряка вдохновило скопление народа – и он махнул на ванты, по которым ловко взобрался до высокой марсовой площадки фок-мачты, откуда поднятой рукой приветствовал публику. Публика, как умела, выразила восхищение. В благодарность за внимание скандинав другой рукой организовал и пустил вниз по крутой дуге струю. Пива шутником, как заметили зрители, выпито много. Путаночки хохотали, подвыпившие советовали: «Помотай!», – а публика на набережной отходила от кромки причала. Городская газета «Клайпеда» в завтрашнем номере выдаст сенсацию, сообщит о факте попрания морали. Оказалась подмоченной репутация акцента города – ресторанчика «Меридианас». Горячий скандинав, по всей видимости, выиграл пари у своих членов экипажа, зашедших под загрузку белорусской калийной солью фирмы «Белкалий».
Так воспринимают нас, молодых членов Европейского Союза. За Прибалтику, которую чересчур многие туристы не уважают, обидно.