Всё отдавая за его талант,
Любя его, но вместе с этим зная,
Что Пётр Ильич - великий музыкант,
Но женских чар, увы, не понимает
Не верила, что этот полубог
Её, готовую встать на колени,
Ценя за щедрость, чувством пренебрёг
Не оценив души её стремлений.
Но всякий раз, держа его клавир,
Рукой касаясь клавиш фортепьяно,
Была уверена, что вскоре целый мир
Его оценит, поздно или рано.
Надежда, вдовствуя, могла б спроста
Себе позволить всё, что есть в помине,
Включив любовь. Но в сердце - пустота,
Как, в жарким солнцем выжженной, пустыне.
Супружество ей счастья не дало,
Богатство радости не приносило,
А нынешняя жизнь уже давно
Казалась ей и мрачной, и унылой.
Лишь музыка в душе её жила.
В именьи принимая музыкантов,
В ней жаркая привязанность росла
К Петру Чайковскому, к его таланту.
И эта музыка, огнём в крови,
Звала к высотам, что-то обещала.
Чего ? - полузабытой ей любви,
Недостающей искры для запала.
А искорка, из пепла возродясь,
Затлелась вновь, блаженством душу грея,
От тягот мрачных дум освободясь
В всепоглощающей любви к Орфею.
Однажды как-то ей заезжий гость
Сказал - Чайковский бедностью страдает.
И вспомоществованья, словно кость
Голодный пёс, отнюдь не отвергает.
И план созрел. К утру, не смежив глаз,
Обдумала, и укротив волненье,
Послала композитору заказ
С оплатой тотчас же по исполненью.
Заказ исполнив, не заставив ждать,
Отправив к ней, теперь по духу близкой,
Стал с благодарностью ответ писать.
Так завязалась эта переписка.
За словом - слово. Маленькие просьбы -
Ему взаймы немного денег дать.
Надежда - в ней и силы не нашлось бы
Чайковскому хоть в чём-то отказать.
И с радостью ещё благодарила,
Что в трудный час о ней он вспоминал.
В любой её строке любовь сквозила,
Которой Пётр Ильич не замечал.
Да где ж ему, парящему в высотах,
Таких далёких от земных забот.
А кто она, фон Мекк ? Он помнил что-то,
На миг уйдя от написанья нот.
Чайковский даже пробовал жениться,
Развеяв о себе нелестный миф.
Но, как же вскоре плакала девица,
Мгновений радостных не ощутив.
А он, надеясь « изменить природу »,
Спустя три дня Надежде написал -
« Я - тонущий пловец, не знавший брода.
Подобного я не предполагал...
Надеюсь, наша дружба будет длиться.
Я - одинок, откроюсь Вам одной...»
И в тот же год уехал за границу,
Порвав все связи с брошенной женой.
Он странствовал, ища себе обитель,
А к « Наденьке », с надеждой на интим,
Писал - « Вы - друг мой, Ангел и Хранитель,
Дающий радость мне теплом своим...»
А баронесса, веря и страдая,
В ответ на эту ласку деньги шлёт.
Пособие - дар сердца, назначает
На содержание - шесть тысяч в год.
Тринадцать долгих лет всё это длится.
«..Мне ваша помощь силы придаёт.
За вас, поверьте, буду век молиться...»
Ей посвящая всё, что издаёт.
« Мой друг, как вас благодарить - не знаю…»,
Но в благодарность не найдя двух слов,
В любом конце Европы получая
Букеты ею посланных цветов.
Однажды баронесса попросила
Создать ей пьесу про её юдоль,
Про утекавшие с годами силы
И про терзающую душу боль.
Про с давних лет потерянное счастье,
Про тщетность в поисках его найти,
Про гордость, уязвлённую в ненастьях,
Встречавшихся на жизненном пути.
Пусть пьеса называется - « Упрёк ».
Принявшись за создание заказа,
Чайковский сразу уловил намёк,
Не ощутив вины своей, ни разу.
Четвёртая симфония. Она
Звучит повсюду, страсти усмиряя.
То взмоет, как гигантская волна,
То, словно утомлённая, стихает.
То, трогательная, ласкает слух,
То бьётся в душу, плача и стеная.
Как вырвавшийся на свободу дух
Разбушевался, удержу не зная.
«Надежде Филаретовне фон Мекк,
Вам посвящаю это сочиненье.»
Румянец на щеках её поблек,
Прочтя позднее - « Другу » - в посвященьи.
Он не пытался знать её в лицо,
А близкого знакомства с ней - тем паче.
На палец ей не обещал кольцо,
А деньги - только дар, и не иначе.
Обрадовался, прочитав в письме,
Что встречи не искать - её желанье.
« ..Друг мой, я часто вижу вас во сне,
Но отвергаю всякие свиданья...»
«…Я так желала раньше видеть вас,
Желала чистых чувств, без вероломства.
Но вы не замечали этих фраз,
Теперь - простите, я боюсь знакомства..»
Ещё два года длится переписка,
Их долгой платонической любви.
«Недуг » лелея, он страшится риска
Хоть что-то вновь разжечь в её крови
Она писала - « Я ценю вниманье
Ко мне, оно дороже всяких слов.»
Он, отвечая -« Я со всем стараньем
Желанья ваши исполнять готов...»
« Мне так хотелось, чтоб я всё забыла,
Но ваша музыка - она всегда со мной.
Симфония, ваш дар -такая сила,
Вы гениальны, милый мой герой.
Вы ж мне её недавно посвящали
И этим « Другом » мне считать себя ?
Пусть будет так, ведь всё, что вы создали,
Я принимаю сердцем, вас любя…»
Но вот письмо внезапно появилось.
Он вздрогнул, перестав его читать.
И мысль - раз баронесса разорилась,
То впредь ему не в силах помогать.
В конце приписка - « Больше не пишите.»
Зачёркнута добавка - « Никогда ...»
И, снова зачеркнув -« Меня простите,
Но всё же вспоминайте иногда...»
И вновь три года жизни пролетело
Он чувствовал - зашла его звезда.
Жизнь стала серой, лишь в ушах звенело
Зачеркнутое слово - « никогда...»
Жизнь - лишь частичка поднебесной сферы,
Однажды - разлетится на куски...
Орфей замолк, скончавшись от холеры,
А кто-то уверяет - от тоски.
Надежда Филаретовна писала -
« Он жизнь продлил мне на десяток лет...»
И плакала, когда его не стало,
С тоской и болью глядя на портрет.