Бывает так: стоишь ты на скале.
Любуешься просторами и высью.
Вдруг видишь впереди небытие...
А за спиною – всё, что было жизнью.
И ветер, монотонностью молитв,
и воздух, влажный грустью отпеваний, –
всё говорит о том, что ты стоишь
на краешке миров и мирозданий.
Внизу у скал желтеет полоса.
Бесследная… Заглажена волнами.
Кто там ступал, тем не видать числа,
не вымостить забвенье именами.
И так стоишь ты, внемля о себе
внезапным откровеньям подсознанья.
Что жизнь твоя? Каким твой будет след,
что смоется с полоски той песчаной?
Тень жалости, что было всё не так,
когда могло бы быть совсем иначе.
Что показаться дураком – такой пустяк,
коль на кону – любовь её и счастье.
И страх больших заезженных дорог,
и тяга в дебри «собственной тропою» –
всё кажется смешным, везде подвох.
Во всём привычном видится иное.
Религий блуд не раздражает нерв;
злословье – недомыслия не боле.
И ветер, грусть свою тебе напев –
не ветер слёз, а влажный воздух моря.
Так, погружённый в думы пустоты,
и шелест трав, и свет небес объявший,
узрел, что ты на краешке стоишь,
и нет причин, толкающих всё дальше.