-Конечно, недруги об этом донесут,
Поэтому нет смысла отпираться…
Покаяться во всем? - напрасный труд,
Ведь царский суд - всегда "шемякин суд":
Петля намылена - не стоит сомневаться.
Все время думать о своей судьбе -
Лишь расточать ослабленные силы.
Остатки их суметь отдать борьбе
За судьбы детища, забывши о себе,
О детях, матери... в преддверии могилы.
От показаний я не отрекусь:
Ни в лапах палача, ни в пытке очной ставки.
Лишь двадцать пять продать успели в лавке
У Зотова - не пятьдесят, и пусть
(Вдруг как проведали?) узнают об отправке
В Берлин Кутузову. Ведь мудрая царица,
Которой оды шлют Вольтер и Дидерот,
Прослыть непросвещенною боится.
Из книги вдруг узнает заграница,
Как бедствует ей вверенный народ.
И пусть Шешковский в гневе входит в раж.
Давыд Фролов по моему приказу
В камине сжег почти что весь тираж
И все черновики. При том каких-то краж
(Чьи это выдумки?) и не было ни разу.
Пусть "покаяние" друзья ему простят,
Ведь он, как Галилей, отрекся - это ясно.
Лет через сто, глядишь, сто пятьдесят
За смерть его потомки отомстят -
И, значит, жизнь он прожил не напрасно!
2 февраля 2000г