Тихоокеанский блюз. Часть вторая

                «Тихоокеанский блюз»               
               
Итак, следующий эпизод моей биографии связан с Владивостоком.  Со школьных времён я знала, что где–то, очень далеко  у самого синего моря находится этот  легендарный город. Метафорично можно сказать так:  приехав  на Дальний Восток, в Хабаровск я семь лет простояла у "закрытых" ворот в «сказочный мир» Владивостока, казавшийся таким недоступным! А, надо было  лишь приот-крыть  заветную дверцу…
Как–то раз, вернувшись из  очередной  командировки, бывший муж сказал вос-хищённо:
-Не представляешь, насколько красив Владивосток!
Теперь пришла  моя  очередь  знакомиться с городом.
Поезд прибыл на вокзал ранним утром. Выскочив на перрон, я судорожно вдох-нула  солоноватый  запах моря, запах забытого  детства…
От волнения сердечко громко колотилось: я – дитя донской степи сейчас на-хожусь в конечной точке России!
Дальше  только  океан  и страны: Америка, Япония, Корея…
Город  спал в утренней дымке, но  сквозь неё угадывалась  знаменитая бухта Зо-лотой Рог и силуэты кораблей, дремлющих в  её серебристых  водах. Владиво-сток раскинулся по склонам сопок белоснежными крылами. Поэтому его улицы  то поднимаются вверх, то резко падают вниз… С одной стороны с сопок сбе-гают кварталы зеркальных многоэтажек, а с другой - чередуются со скверами и просторными площадями. Сообщения между частями города осуществляется сухопутными и морскими трамваями, автобусами, троллейбусами, электропо-ездами, а в высотный район «Голубиная падь» из центра города за четыре ми-нуты можно подняться на фуникулёре. Бухта Золотой Рог, вокруг которой расположился город, прекрасна и в солнечный день, и в молочной пелене тумана, и в сетке моросящего дождя. А ночью, в  её мерцающей графитовой воде отра-жаются огни множества морских судов.
Такой мощной красоты я никогда не видела!
Вспомнились восторженные рассказы отца о море. Он служил на флоте, и тя-жёлую бескозырку с шёлковыми ленточками я не раз примеряла  перед зерка-лом...
Не в силах вымолвить ни слова, я стояла и наблюдала  неспешное движение ко-раблей и судов. Вокруг бухты  шёлковой лентой тянется гранитная набереж-ная, называемая Корабельной. На её мраморных выступах лежат золотые якоря – знаки воинской доблести.
Позже, внимательно слушая экскурсовода, я  узнала, что Владивосток – ста-ринный город, с вековыми традициями. Но, вместе с тем, он потрясающе со-временен! Близость таких стран, так как:  Америка (3 часа полёта), Япония, Корея, невольно оказали  влияние на внешний облик города. Владивосток похож  на огромный, зарубежный мегаполис. Каждые выходные  отсюда отправляются  паромы с туристами в Японию, Америку, на острова Тихого океана…
Загранпаспорт оформляется прямо на Морском вокзале, который поражает  хрустально – мраморным великолепием!
Здесь всё необычно:  архитектура зданий, набережная, площади, парки, и в пер-вую очередь – люди. Приморцы доброжелательны, улыбчивы, красивы. Особенно экзотично выглядят  зимой молодые, сильные, загорелые парни. Это моряки, вернувшиеся из  дальнего плавания...
В местных магазинах продаётся товар, о котором в Хабаровске можно  только мечтать! Везде чистота, порядок, ухоженность. Понятно, что местные жи-тели  обожают свой город, сознательно превращая его в настоящую европей-скую столицу. Словом, по аналогии с Алисой, я попала в волшебный  мир Зазер-калья…
Потрясённая до глубины души, я тут же забыла о всех несчастьях. Испытав культурный шок, я влюбилась в город  сразу  и навсегда!
Позже, совершая самостоятельные экскурсии по Владивостоку, я не могла  да-же представить, что проведу здесь три счастливейших года  своей жизни!
На вокзале я села в электричку, и через полчаса  оказалась на месте. Дом отды-ха «Тихоокеанский» располагался в загородной части Владивостока. В сосновом бору, на берегу Амурского залива построен санаторный городок с множеством лечебниц.
Ожидая заселения, я прогуливалась в парке. Яркое солнышко освещало ветки хвойных деревьев, по которым резво бегали «плюшевые» белки с огромными пу-шистыми хвостами. Я сняла варежку и положила на ладонь несколько конфет.  Изучив меня глазами–бусинками, они, крошечными бархатными лапками  схва-тили из рук конфеты и мгновенно скрылись в соснах. Вокруг стоит тишина, покой и только снег  поскрипывает под ногами. Казалось, закрой глаза, и всё ис-чезнет…
Вырвавшись из Ада, я оказалась в настоящем Раю! Такие же сильные чувства я испытала три года  тому назад, в Петергофе.
Номер  оказался двухместным, чистым и уютным: с деревянными кроватями, ковром на полу и телевизором. Тему  для разговора с соседкой – северянкой на-шла сразу. В Якутии я прожила с родителями два года. Впервые, после развода, вдали от бед и несчастий  я уснула спокойно, безмятежно, как ребёнок. Утром  мы отправились на завтрак, в столовую. Она располагалась рядом со спальным корпусом. Огромная,  светлая, со сквозными окнами она  была похожа на бело-снежный корабль. За ужином к нашему столику присоединились иностранцы - семья  миссионеров  из  Калифорнии.
Прекрасный отдых, шикарная природа сплачивают людей. Поэтому я быстро перезнакомилась с соседями по этажу. Образовался круг людей, с которыми приятно было общаться. После завтрака отдыхающих вывозили  на экскурсии, концерты и встречи с местной творческой интеллигенцией. Каждый день был насыщен до предела. В лучах перемен  моя душа начала оттаивать. Но, месяц сказочного отпуска таял, как снег на солнышке…
В предпоследний день перед отъездом девчонки уговорили  меня сходить на дис -
- котеку в Дом культуры. Согласилась я с неохотой, так как чувствовала себя неважно. Совсем недавно  я и  ходила - то с трудом. А, тут – танцульки! Впе-чатлений от знакомства с великолепным  городом  хватило бы  на целый год; без дискотеки…
Приятельницы, осмотрев меня с ног до головы, сказали:
-Алька,  слишком бледный вид, будем делать из тебя «секс – бомбу!»
-Какая бомба? Я ещё  от ветра  качаюсь – засмеялась я.
Но, ровно через два часа  произошло  настоящее чудо! Из зеркала  на меня смот-рела молодая, обворожительная женщина: стройная, изящная, в чёрном эле-гантном платье и в белых сапожках. Впервые, за три года  я  улыбнулась собст-венному  отражению: «Не всё ещё потеряно, держитесь, мужики!»
Вечером 29 декабря, выпив для храбрости немного шампанского, разгорячённые и возбуждённые, мы «ввалилась» в зал. Гремела  музыка,  всюду  раздавался смех; под потолком сверкали разноцветные, зеркальные шары. Зал был полон. Боже, как я далека от этого  «праздника»  жизни!
Девчонки потянули в круг. Постепенно вспоминались забытые движения, и те-ло начинало  подчиняться ритму и хорошему настроению… Когда – то я хоро-шо танцевала.
«Плывя по волнам» прекрасной мелодии, я закружилась, раскинув руки.  И, чуть не задела двух молодых людей, сидящих недалеко от нас. Через некоторое время, танцуя  с поклонником, я незаметно понаблюдала за парнями. Они никого не приглашали, а лишь тихо переговаривались между собой, изредка посматривая в нашу сторону. От  кавалеров «отбоя» не было, и я, с удивлением  выслушала  массу комплиментов. Шампанское давало силы чувствовать себя «Королевой» бала! Но, о продолжении знакомства  я даже  думать не хотела…
Вечер подходил к концу, и вот уже объявили последний танец. Я направилась к выходу, но тут, один из мужчин  быстро поднялся и перехватил меня у самых дверей.
-Разрешите пригласить? – Спросил он с улыбкой.
Я посмотрела на молодого человека: среднего роста, крепкий, с тёмными, вью-щимися волосами, большими карими глазами, довольно симпатичный. Он улыб-нулся, чем сразу покорил меня! Так улыбаются  только  добрые люди. Мы верну-лась в зал. Незнакомец бережно обнял меня за талию, и  тут же  стали проис-ходить необыкновенные вещи: огромная, тёплая, нежная волна «окутала» меня с ног до головы.  Я почувствовала  себя  лёгкой  и защищённой… Опустив руки на прямые, сильные плечи, ощутила, что  мужчину  слегка  тряхнуло. Улыбаясь, он спросил:
-Как Вас зовут?
-Алевтина, Аля,  а  Вас?
-Очень приятно, Анатолий.
Забыв на минуту, что  танцую с посторонним  человеком,  я провела рукой по его  спине. Мужчину  тряхнуло с большей силой.
-Анатолий,  извините меня – попросила я, смутившись.
-Ну что Вы!  А можно  ещё раз повторить, для  эксперимента?
Мы одновременно рассмеялись. Молодой человек  явно обладал  чувством юмора.  Разговор продолжился. 
-Аля, Вы откуда приехали?
-Из Хабаровска, а  Вы?
-Местный.  Как  отдохнули?
-Прекрасно. Безумно жаль, что отпуск закончился! – Ответила  я с нескрывае-мой досадой.
-Как закончился? – Он побледнел - Не торопитесь уезжать, прошу. Или Вас ждут дома?
-Теперь уже нет.
-Знаете, у меня та же история  – сказал он тихо.
Музыка, словно стараясь помочь нам, звучала бесконечно…
-Толя, Вам не кажется, что танец слишком затянулся?
-Алечка, мы взрослые люди, скажу прямо: Вы мне понравились с первого мгнове-ния! Очень хотел бы продолжить знакомство. Приглашаю Вас на экскурсию по вечернему Владивостоку. Не возражаете?
Красивая  мелодия  не  умолкала…  Мы стояли посередине зала, не замечая ни-чего! Бедная душа моя буквально закричала: «Согласна, согласна, согласна!» Но, разве можно верить  мужикам; тем более, в  портовом  городе?
-Я Вас совсем не знаю, одна не поеду, боюсь. А, наша компания поместится  раз-ве что в грузовик!
Анатолий улыбнулся. Взяв мою ладонь в свою руку, он  проникновенно  посмот-рел в глаза:
-А у нас как раз есть автобус. Ну что, едем?
-Надо посоветоваться – сказала я и направилась к подругам.  Обратилась к ним с вопросом:
-Что   мы  теряем?
-Ничего! – Ответили они, готовые тут же идти в «бой».
 Я вернулась к молодому человеку:
-Мы согласны.
-Я счастлив, где встречаемся?
-На крыльце.
Анатолий улыбнулся ещё раз. Его голос, глаза, обаятельная улыбка всё больше  и больше нравились мне. Но особенно: мягкий напор и чувство юмора. Сразу вид-но, что  он человек интеллигентный, воспитанный. Мы с девчонками пошли  в гардероб, а  Анатолий почему–то пошёл к выходу. Позже выяснилось: он боялся, что я сбегу, поэтому и стоял у двери. Одеваясь, я  потеряла его из виду. Потом  заметила, что Анатолий  ходит в фойе, разыскивая   кого–то глазами...
Надев шубку и шапочку, я смело направилась к выходу. Знала, что выгляжу хо-рошо, несмотря ни на что! Внутренний голос подсказывал: сегодня должно произойти важное событие, но какое? Спать я ни с кем не собиралась. Неужели всё связано с этим скромным парнем? Пусть так! Я  ещё чувствовала на своём плече его тёплую ладонь… и  нежность. Или мне показалось? Увидев  меня, То-ля  тут же подбежал, но на секунду замер. В руках он держал чёрный, похожий на офицерский полушубок и лохматую шапку. Пока он одевался, я улыбалась, пытаясь его рассмотреть: аккуратен, подтянут, спортивен, с короткой стрижкой на слегка вьющихся волосах. Возникли сомнения: а не из того ли он «отряда космонавтов», что и бывший муж?  Но  спросить не решилась. Толя, с таким нескрываемым восхищением  наблюдал за каждым моим движением, что надел шапку «задом наперёд». Застёгивая правой рукой полушубок, он, левой рукой держал  мой локоть, словно  боялся потерять.  Поправив  его  головной убор, я рассмеялась. С одной стороны  почувствовала себя ребёнком, а с другой стороны поняла, что симпатичный молодой  человек сейчас полностью  нахо-дится в моей власти.
-Да  не волнуйтесь, я никуда не убегу -  успокоила я его.
 На крыльце  Дома  культуры   нас  ожидал друг Анатолия – высокий стройный мужчина.
-Виктор!  – Представился он, стараясь не смотреть  на  меня.
Он был похож на артиста Бориса Щербакова: белокурого, голубоглазого красав-ца; но слишком  уж «потаскан». «Кобель!» – Подумала я.
Виктор, словно прочитав мои мысли, неожиданно поднял «невинные», василь-ковые глаза, наклонился, отвернул край кожаной перчатки, и поцеловал запя-стье.  Сделал он  это так изящно, что  я не обиделась, а спросила:
-К чему такие церемонии?
-Искренне восхищаюсь Вашей красотой! Вы – роскошная женщина, поверьте старому холостяку.
-Куда «грузиться»? – Спросили девчонки.
-Да вот  автобус! – Виктор  показал рукой  на огромный «Икарус».
Мы подошли к нему и добросовестно выстроились в  очередь. «Городские жите-ли правила знают» Молодые люди рассмеялись, и повели компанию  к двум ино-маркам, стоявшим  впереди:
-Девчонки, мы пошутили, наши кони рядом!
Толя быстро распахнул дверцу машины и пригласил:
-Садитесь, пожалуйста.
Наконец все разместились, и экскурсия началась… Первые минуты знакомства – самые прекрасные! Что может сравниться с ними? Подруг Анатолий Вален-тинович очаровал сразу. Не умолкая за рулём ни на минуту, он успевал: и пока-зать город, и пошутить, и сделать комплимент, и рассказать анекдот и даже, несколько раз попытался поцеловать мою ладонь. Я отмалчивалась, не вмеши-ваясь в разговор, с интересом  наблюдая за происходящим, как бы со стороны. Да о чём рассказывать: о своей «непутёвой» семейной жизни; или о  том, как муж «дубасил» меня почти каждый день? Стало плохо, закружилась голова…
Я посмотрела в окошко. Машины, как раз подъехали к фуникулёру. Не долго ду-мая, решила  прыгнуть в него и подняться  вверх, на сопки. И затеряться там, где-нибудь; убежать  ото  всех,  к «чёртовой матери»! Попросила Анатолия Валентиновича остановиться и, выскочив из машины, побежала к посадочной площадке. Но, по дороге, не заметив препятствия, споткнулась и упала прямо на снег. «Боже, так опозориться в первые минуты знакомства! Да теперь уже всё равно» - Думала я, лёжа на снегу.
Неожиданно надо мной пролетело большое чёрное тело и опустилось рядом. Подняв голову, я увидела перед собой глаза Анатолия. Мгновение  мы  помолча-ли, оценивая ситуацию, а затем одновременно захохотали, обсыпая друг друга снегом… Поэтому так долго и не могли подняться с земли. Через некоторое время, Анатолий встал, схватил  меня на руки, и крепко прижимая к себе (как «волк свою  добычу»), понёс к машине. По дороге он признался, что, просчитав  мои мысли о побеге; решил «рвануть» следом. Но, споткнувшись,  уже через ме-ня, совершил кульбит, и  упал  рядом. Немного задыхаясь, он спрашивал:
-Всё в порядке? А ножки не замёрзли,  а губки? Я сейчас согрею…
Вернувшись в машину, и  не в силах сдержаться от смеха, мы периодически «похрюкивали»; к всеобщему удовольствию. Это забавное приключение сблизило нас. Анатолий не выпускал моей руки, без конца целуя пальцы, пытаясь согреть их дыханием. Экскурсия продолжалась, а Толя с тревогой  смотрел в мои глаза, наверное, думая,  что  я снова  пропаду?
-Анатолий Валентинович, мы так разобьемся! – Предупредила  я.
-Мне с Вами, Аленька и разбиться не страшно! – Сказал он твёрдо.
-Вы что, «камикадзе»? – Спросила я.
Анатолий Валентинович  помолчал, а затем серьёзно  сказал:
-Алечка, если прикажите,  могу им стать…
-Но  мы – то  не хотим умирать! – Раздались за спиной  «жалобные» голоса приятельниц.
В  двенадцатом  часу ночи  я  сказала:
-Спасибо  за  экскурсию, но  нам пора домой.
Увидела, как побледнел Анатолий. Через мгновение он  повернулся к подругам и  спросил:
-Девушки, а  поехали греться?
-Куда?
-К нам,  только  предупреждаю, ко мне не приставать!
Все дружно засмеялись.
«Ничего не скажешь, чувство юмора – одно из главных для мужчины!» Тут же последовала  реакция подруг:
-Анатолий Валентинович,  мы согласны!
-А Вы, Алечка?
-Подчиняюсь большинству – ответила я растеряно.
По пути  у нас с Толей состоялся доверительный разговор.
-Меня терзают смутные сомнения: Вы служите? – Спросила я тихо.
Секунду  он колебался, затем посмотрел на меня, что–то заподозрив…
-Да Вы что? Мы гражданские люди! – Ответил он  бодро.
Я немного успокоилась, но  не могла понять, что происходит? Наверное, Ана-толий приворожил меня? Вон, какие чёрные глаза! Через час подъехали к дому, который подозрительно напоминал ДОС (дома офицерского состава). Подня-лись на второй этаж. Квартира располагалась на втором этаже, так же, как и моя – справа  от лестничной площадки; и номер чётный. Слишком много сов-падений. Опять знаки? Открылись двери, и я…застыла  на пороге. В прихожей висело несколько чёрных офицерских шинелей с золотыми погонами. Вот тут  я, по – настоящему испугалась!
Представьте, что три года Вы провели в застенках гестапо. Вас  пытал зверь в красивой, эсесовской форме. И, вот, наконец - долгожданная свобода! Подлечив раны и вдохнув  свежего  воздуха, Вы случайно знакомитесь  с молодым челове-ком. Возникает взаимная симпатия... Приходите к нему в гости, и что видите в прихожей? Ту же самую, эсэсовскую форму, при виде которой «мурашки» бе-гут  по коже.  Какой  должна быть реакция? В лучшем случае - понос, в худшем – инфаркт!
«Опять, в ту же  яму!» - Подумала  я, рванувшись к выходу, но тут же была сметена  толпой, ворвавшейся следом за нами. Мы с Анатолием оказались в уг-лу.  Он присел, и молча  начал расстёгивать  мои  сапоги.
-Вы напрасно стараетесь, я ухожу -  раздражённо сказала я.
Толя поднял глаза:
-Алечка, умоляю! Шинели не мои, а друзей. К шинелям  я не имею никакого от-ношения.  Скажите, что Вас  так  напугало?
Он  поднял большие карие глаза, и попросил, как ребёнок:
-Останьтесь, прошу!
-Ну, хорошо, разве, что на часок – другой – ответила я тихо.
Молодой человек помог раздеться. Несмотря на то, что в квартире было до-вольно тепло, меня била дрожь.
-Вы вся дрожите, замёрзли? -  Губами  он  робко прикоснулся к моему плечу.
Анатолий быстро снял свой толстый свитер и накинул на плечи. Затем  он взял мои ладони  и опустил в них  лицо:
-Вы не представляете, как я рад, что Вы остались! Проходите, Аленька.
Я осмотрелась. Квартира  двухкомнатная, с длинным коридором и большой кухней. Почти нет мебели, кругом стоят  ящики, коробки.
«Совсем как у нас, во время переезда» – подумала я.
Шумная компания из прихожей постепенно переместилась в зал.  Кроме дива-на, телевизора и журнального столика, там ничего не было. Но, моё внимание привлёк огромный, глянцевый «постер» на стене с Родом Стюартом, располо-женный как раз над стареньким диваном. Он походил на баннер, растянутый посередине улицы. И, конечно же, был  привезён из той, красивой жизни, под на-званием «заграница». Высокий, с хрипотцой голос певца  я обожала. Особенно, знаменитые хиты: «Любовь приносит боль» и «Видел ли ты дождь?» Пока рас-сматривала фото англичанина, с неизменной бутылкой виски, торчащей из заднего кармана джинсов; Анатолий с Виктором  метались между кухней и за-лом, накрывая на стол.  На бумажной скатерти появились дефицитные про-дукты шампанское, фрукты,  конфеты, колбаска, рыбка, сыр, крабы.
«Что они делают? С ума сошли что – ли?» - Заволновалась я, и решила остано-вить  «деликатесную» атаку, и пошла на кухню.
Там  я попыталась призвать молодых людей к «разуму»:
-К чему такие «извращения»? Новый год  только  через два дня! Наверное, уже и гости приглашены?  А вы  тут  «мечете икру»…
Толя повернулся ко мне, и, доставая из холодильника очередную упаковку, произ-нёс:
-Аленька, теперь Вы - для меня самый дорогой гость, и Новый год в том числе!
-Смешно, честное слово. Вы -  настоящий фантазёр.
-Можно  плечико поцеловать? – Спросил он проникновенно.
-Толя, сегодня пить будем  или нет? – Ответила я вопросом на вопрос, и улыб-нулась.
-Будем, пошли в зал! – Он  взял  меня за руку  и  быстро повёл в комнату.
Оказавшись рядом  с ним на диване, и чувствуя  даже через свитер его тепло, я поняла, чем покорил молодой человек? Мягким обаянием и заботой! После шампанского  закружилась голова. Толя, наклонился и прошептал на ушко:
-Аленька,  можно  я поцелую  Ваши губки, чисто по-дружески?
 «Как давно не задавали  мне этого вопроса!» Глаза наполнились слезами. Толя, словно заподозрив  неладное, спросил:
-Что–то  не так?
-Всё хорошо!
Он бережно взял руками моё лицо, языком вытер слёзы, слегка  прикоснулся  к губам, а затем  начал  целовать всё крепче и крепче, я  ответила…
-Родная! – Выдохнул он, целуя ещё раз. 
Сердечко  заколотилось… С этой минуты мы ничего вокруг не замечали! Толя вёл себя, как мальчишка и это мне нравилось! Он оказался не только интерес-ным мужчиной, но и прекрасным собеседником; человеком тонкой душевной ор-ганизации. Наши интересы во многом совпадали: нравились одни и те же книги,  фильмы, песни. Он любил классическую литературу, писал стихи, играл на  му-зыкальных инструментах. Обожал, как и я, театр; особенно Московский «Со-временник» и Ленинградский БДТ, и  знал почти всех артистов поименно…
Мы общались, словно после долгой разлуки! Толя крепко обнимал меня, никуда от себя не отпуская, и уже не стесняясь, целовал плечи, шею, глаза.  Кормил фруктами с ладони и красной икрой из ложечки…
Заполняя очередную паузу за столом,  Анатолий Валентинович  поднялся, налил вино в бокал и произнёс тост:
-За самую красивую, самую  нежную  девушку на земле – за  Аленьку!
Я заметила, что все смотрят на нас, открыв рты от удивления. Виктор молча  пил коньяк, стопку за стопкой, не закусывая.
-Вы что, раньше были женаты? – Спросили приятельницы, думая, что мы их разыграли.
-Если бы! – Ответил Анатолий Валентинович.
Застолье продолжалось. Гости веселились: танцевали, пели, смотрели фильмы, слушали музыку, и рассказывали анекдоты. Только мы, сидели на диване, обняв-шись; смотрели друг на друга  и хохотали, как ненормальные! Нам было хорошо.
Наконец, не выдержав,  я прошептала:
-Мне надо в туалет.  А, ты сиди тихо, и  не приставай ни к кому, хорошо?
-Маленькая моя!
Туалет  находился в конце коридора и был совмещён с ванной. За  вечер столько выпито шампанского, что никакой мочевой пузырь  не выдержит такую «ядер-ную» нагрузку! Через несколько минут, ещё не успев привести себя в порядок, услышала, что кто–то  яростно  скребётся под дверью.
-Одну минутку, сейчас выйду! –  С досадой сказала я.
-Это я - твой «вечный пленник». Ты никуда не убежала? – Раздался  жалобный голосок Анатолия из дверной щелочки. – Пусти, ведь не ровён час, помру без те-бя! Может помочь чем- нибудь?
-Клизму  поставишь?
-Одну  минутку, за спринцовкой сбегаю – с готовностью произнёс Толя.
-Стоять,  я  пошутила!
-Ну, пусти  плечико поцеловать.
-Знаю я вашего брата: сначала плечико, а затем, чего доброго и тельца будете  домагиваться? – Переговаривалась  я с Толей, стоя у зеркала  и причёсываясь.
-Что естественно, то не безобразно! - Отвечал он, покорно  вздохнув.
Посмеялись; беседа перешла в легкую игру, которая безумно нравилась обоим! Мы оказались на «одной волне», понимая  друг друга с полуслова. Но, как только  вернулись в комнату, гости дружно зааплодировали. Оказалось, что  наш  разго-вор они слушали, затаив дыхание.
Боже, спасибо тебе, я возрождаюсь из «пепла»! Я живу, я существую!
Человек с бархатными, карими глазами, впервые за три года  вызвал  у меня го-рячее, страстное желание. Как ему, без особых усилий удалось проникнуть в из-раненное сердечко? Мы смотрели друг на друга «бесстыжими» глазами, изнемо-гая от желания. Толя, наклонившись, нетерпеливо хрюкнул  и прошептал:
-Когда?
-Он  взял мою руку  и  положил на  сильное бедро.
-Ничего не могу обещать в ближайшие полгода – улыбнулась я, хрюкнув в от-вет.
-Пойдём в спальню?
-Там  уже кто-то  целуется; я проверила.
-Это Витька  пристроился, вот собака!
Толя встал и произнёс:
-Дорогие гости, спасибо за вечер, проходите в спальню, располагайтесь  и отды-хайте.
Я осмотрелась: в зале громко работает телевизор, видеомагнитофон; на полу валяются обертки от шоколада, пробки от бутылок, банановая и апельсиновая кожура, а  на столе скопилась грязная посуда и окурки. Как можно спать в та-ком «бедламе»?
-Анатолий Валентинович, давайте   немного приберёмся? -  Спросила  я  у  хо-зяина дома.
-С удовольствием! – Ответил  он, и настежь распахнул окно.
Свежий, морозный  воздух заполнил комнату и остудил «разгорячённые» мозги.
Мы вынесли грязную посуду на кухню, и начали мыть её под краном. Толя, вы-
 - тирая  махровым полотенцем (другого не оказалось) тарелку, подошёл сзади и, целуя  шею, спросил:
-Аленька, а  если я навсегда оставлю  тебя здесь?
-Всё равно убегу, ты же знаешь!
-Тогда  железной цепью к двери  прикручу…
 От испуга, я выронила тарелку на пол, и она с треском  разбилась.
-Шучу. Я всю жизнь  тебя ждал!
-Врёшь?
Толя  побледнел, встал на колени и обнял меня за спину.
-Милая моя!
В этот момент на кухне появился Виктор. Он был зол на друга (предложив гостям  располагаться в спальне, он помешал ему заняться любовью). Но, увидев Анатолия Валентиновича на коленях, удивлённо приподнял брови:
-Простите, что помешал; водицы  хотел  бы  испить.
Виктор  явно  пытался  сказать о чём–то  важном:
 -Первый раз вижу друга в таком состоянии! Аля, он действительно в Вас влюблён с первой минуты. Стеснялся подойти, думал, что прогоните. Повто-рял всё время: «Совершенство!» Толя - хороший, умный мужик, передовой офи-цер.
-Что?! – Непроизвольно  вырвалось у меня.
Виктор смутился, а Толя быстро вытолкал  его из кухни.
-Аленька, прости, виноват. Боялся тебя потерять, поэтому нёс всякую «лабу-ду»! Всю жизнь на колёсах, устал от неустроенности, как собака. Работаю  ин-спектором  морских аэродромов. Тебя увидел  и пропал, веришь?
-Верю – ответила я тихо.
Не зная, что делать дальше, и как себя вести, я растерянно  замолчала.
-Альчик, пойдем спать,  ты еле  на ногах стоишь, бледная вся…
От волнения я не могла вымолвить ни слова! Пока Толя подметал, выносил му-сор, стелил постель, я  решила искупаться. После душа, закутавшись просты-ней, вернулась в зал; и плотно прикрыла за собою дверь. Толя лежал в постели и шептал: «Иди ко мне, ласточка моя!» Он откинул одеяло, и я осторожно при-легла рядом, на его плечо. Во мне смешались два чувства: желание и неуверен-ность - вдруг я ему не понравлюсь? За последние годы, привыкнув подчиняться насилию, я разучилась любить мужчину по – настоящему. Нервы не выдержали, и я снова  заплакала. Толя прижал меня к себе и через простынь  начал цело-вать: грудь, живот, ноги.
 -Аленька, успокойся, всё будет хорошо…
Он осторожно снял простынь, и в следующую секунду я кожей почувствовала его горячее  тело. Толя глухо застонал:
 -Я тебя обожаю!
Через секунду  показалось, что я теряю сознание от сладостного потрясения! Я наслаждалась чувственной лаской. Мы были единым целым, и разорвать эту  невидимую  нить было невозможно.
 -Толенька,  мне хорошо!
 -Девочка моя.
Мы любили друг друга  до изнеможения. Толя оказался страстным, чувствен-ным  мужчиной. С ним было легко; я ничего не боялась и не стеснялась… Со-вершенно обессиленные, мы уснули под утро. Даже во сне Толя крепко обнимал  меня. Сильный, крепкий мужчина лежал рядом, и я принадлежала ему не толь-ко телом, но и сердцем!
Проснулась я от ощущения счастья! Душа ликовала: вновь любима и желанна.
На удивление я была спокойна. Больная, измученная, бесформенная оболочка вновь приобрела чёткие формы. Я – женщина!
Потянувшись в сладкой истоме, попыталась встать, но Толя, с закрытыми глазами  укутал меня одеялом, а сверху, для надёжности положил ногу, прика-зав  хриплым голосом: «Спать!». Мы «провалились» еще часа на два. Очнулась я от какой – то лёгкости. Толя лежал рядом, свернувшись калачиком, обнажен-ный, беззащитный  и  уже  родной…
Прикрыв его одеялом, я поднялась и осторожно, чтобы не разбудить, пошла в ванную. Перед зеркалом, долго  рассматривала себя: бледную, осунувшуюся, но удивительно красивую.
«Как хорошо, что мы встретились! Может он уже имени моего не помнит?  Но, всё равно, благодарю Судьбу за эту ночь! Пока все спят, незаметно уйду. В карманах шубки, есть какие - то деньги. На электричку  думаю,  хватит» -  Ре-шила  я.
Приняв  контрастный душ, закуталась простынёй, вышла из ванной и столкну-лась с…Толей! Он  стоял под дверью, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с тревогой:
-Так и знал; решила убежать? Не понравился я  тебе?
-Милый, не смотри так,  я  без косметики – промямлила  я растерянно.
Толя рванулся ко мне, простыня упала… Я стояла перед ним нагая, беззащит-ная.
Подняв  меня на руки, он  понёс «драгоценную ношу» в ещё горячую постель, спрашивая на ходу:
-Хочешь меня, Алечка?
-А ты  как думаешь? Только не ори громко, слышно за стеной.
-Да я давно всех отправил с Виктором на машине. Тебе придется  отсидеться  здесь  денька  два – три.
-С ума сошёл! Сегодня, ночью  уезжаю, билет в кармане.
-Пустяки, задержись. Что  тебе нужно? Всё купим. Сейчас перекусим и пойдём на набережную, гулять. Но прежде надо позвонить на работу, а, впрочем… - он  нежно поцеловал  мою грудь -  работа подождёт!
Наша близость длилась бесконечно! Чтобы остановить поток нежного, чувст-венного желания, я спросила:
-Толенька,  на службу не опоздаешь?
 На секунду  он  замер надо мной  и вопросительно  посмотрел:
-Алечка,  муж – офицер?
Я не ответила. Толя откинулся на подушки и сказал:
-Теперь всё сошлось, а  я - то  никак не мог понять, почему ты вся побелела, ког-
 - да  увидела шинели? Маленькая моя, там было  очень плохо?
-Даже не представляешь!
-Меня интересует только один вопрос: ты свободна?
-Да.
-Я счастлив, счастлив! Тогда проще: я служу в Штабе флота. Помнишь высо-тку, на площади? Скажу твёрдо, что флотские от армейской «шелупони» от-личаются.
-Чем?
-Мы другие.  – Он  растеряно посмотрел на меня - Не то говорю?
-Время покажет…
-Не жалеешь, что осталась со мной?
-Родной.
-Повтори!
-Желанный.
-Ну, зачем тебе  Хабаровск?
-Там  маленькая дочка.
-Приезжайте  и все дела!
-Толенька, а работа?
-Об этом не подумал, сколько тебе нужно времени для «разгона»?
-Хочешь дать «ускорение» под зад?  Или  любишь меня?
-О чём  я тебе всю ночь шептал? Слов на ветер не бросаю.
-Я поняла это сразу.
Толя наклонился надо мной, улыбнулся,  поцеловал глаза…
-Алька, какая ты красивая, все мужики будут мне завидовать!
-Отпусти до дому, до хаты.
-У меня сердце болит, чувствую, бросишь меня.
-Глупенький.
-Тогда так: пиши свой адрес, телефоны. Собираемся, я тебя провожу и посажу  на  поезд; согласна?
-Конечно!
Наконец, мы  оделись. На кухне попили  кофейку  с пирожными.
-Альчик, представляешь, что мы сегодня будем спать раздельно? Кошмар!
-Толенька, пора. На чём поедем?
-На электричке, я машину Витьке отдал, его сломалась. Давай посидим на до-рожку. Вот мой адрес, я уже написал. Доберёшься и сразу дашь телеграмму, по-няла?
-Так точно! Товарищ капитан третьего ранга,  разрешите обратиться?
Толя подпрыгнул на табурете, и его рука машинально потянулась к фуражке, которой не было на голове. Но он моментально подыграл:
-Обращайтесь, будущая жена капитана первого ранга.
-Мы сегодня из дома выйдем  или  нет? Сейчас начну  материться!
-Матерись, но, если честно, не хочу отпускать тебя никуда.
-Толя, выходим, быстро!
-Есть!
Последний раз окинула взглядом квартиру, которая на короткое время превра-тилась в «островок нашей любви». Пусть Судьба на один день подарила  мне чу-десную встречу с хорошим человеком. Один день, но какой! Грустно  расста-ваться, очень грустно…
По дороге Толя зашёл в магазин, а я ожидала его на улице. Вернулся с большим пакетом, и мы помчались на вокзал. В электричке я моментально  уснула на его плече. До спального корпуса Толя нёс меня на руках. Поднялись в номер. Толя сел в кресло  и спросил:
-Обратной дороги к  мужу нет?
-С ума сошёл!
-Я благодарен ему, что он вовремя развёлся.
-Не он, а  я.
-Пил, гулял?
-Не пил, не курил.
-Но, от таких женщин не уходят!
-Толя, он - гестаповец.
-Всё понял, больше никогда  эту тему поднимать не буду.
-Милый, не возражаешь,  если я немного  вздремну? Ночь все  силы забрала.
-Конечно, отдыхай спокойно! – Ответил Толя, отводя в сторону глаза…
Я сняла платье, переоделась в голубой  шелковый халат. Толя почему-то начал хлопать перед собой в ладоши, покашливать, а затем, схватив газету,  накрыл ею  ширинку брюк.
-Ты иди в душ, я рваться не буду, честное слово! – Заверял он, сверкая «блудли-выми» глазами.
 -Не смотри так, шалунишка,  я  до дома живая не доеду!
 -Вот и хорошо, сдадим билет, а деньги  пропьём.
Стоя под горячей струёй воды, размышляла: «Что делать? Я уже срослась с этим человеком намертво. Вот и сейчас его жду! Уеду, а он забудет про меня». Вспомнилось наше утреннее «прощание» в постели: Толя  упивался с такой нежностью, что казалось – в последний раз познаёт женщину и через час его расстреляют!!!
«Неужели я могу внушить мужчине  бешеную страсть?» - Подумала я, и усмех-нулась. 
Ещё раз посмотрела на себя  в зеркало: «Селёдка, кости отовсюду выпирают!» Налив в ладошку  ароматный гель, я начала тщательно растирать  тело. Вдруг  заметила, что шея, плечи соски, живот, бёдра – всё в засосах. Улыбнулась, вспомнив  горячие ласки…
Закрыв кран с водой, прислушалась: «Вот, что он сейчас делает? За дверью  стояла  подозрительная тишина.
Надев голубую батистовую сорочку с кружевами, вышла из душа и …замерла от восторга: вся постель утопала в цветах и оранжевых  апельсинах! «Вот почему он заходил в магазин».
-Никогда не видела  такой роскоши зимой! – Еле слышно сказала я.
-Ты – сама роскошь; не представляешь, какая ты красивая! – Ответил Толя,
  улыбаясь.
-Особенно с  таким раскрасом –  убрала  я  ладошки с шеи и груди.
Толя  бережно  уложил меня на кровать:
-Что за красные пятнышки на ваших грудках и плечиках?
-Следы боевых ранений – гордо ответила я.
-Кто  же  вас так  тяжело ранил?
-Да был один  каперанг. Грыз моё тело этой ночью без устали, часа четыре!
-Каков  подлец!
-А  я что говорю?
-Аленька, может, я вас полечу? У меня тут, как раз и инструмент с собой…
-А ну покажите его! Ну что же, неплохо, неплохо, но давайте процедуру прове-дём чуть позже. Пусть немного организмы отдохнут, да и инструмент осты-нет.
-Ладно, спи  моя ласточка – засмеялся Толя, прикрывая меня одеялом.
Глаза закрывались сами собой; я засыпала в ароматном облаке… Сказка! Через некоторое время, услышав слабый шум воды, подумала: «Наверное, пошёл ку-паться», и… «провалилась» может на часик, другой.  Сквозь сон почувствовала, как сильные руки ласкают меня нежно и бережно.
 -Прости,  не могу больше терпеть – шептал Толя, снимая с меня сорочку.
Его горячее тело переплелось с моим. Желание было  настолько  сильным, что  я почувствовала на  лице  его слёзинки.
-Милый, что с тобой? – Спросила я с тревогой, гладя рукой  кудряшки на за-тылке.
-Альчик, что  нам  делать? – Его тело трепетало в моих руках.
-Всё образуется, всё образуется…
-Может мы сошли с ума? Со мной никогда такого не было, а с тобой?
-А ты посмотри в мои  «бесстыжие» глаза,  я  опять тебя хочу!
-Ласточка моя! – Его слезинки снова закапали на лицо  - Может,  не поедешь никуда?
-Успокойся, любимый.
Вконец опустошенные, мы  уснули на короткое время.  Разбудило  нас заходящее солнышко, которое  тёплым светом  целовало нас. Я стала паковать сумки, а Толя курил в коридоре. Затем, присев на краешек кресла, он растеряно наблюдал за тем, как я собираю вещи. На  лету он  хватал  мои руки или край халата…
-Когда вернёшься? К твоему  приезду постараюсь  сделать ремонт. Что из ме-бели купить? – Спрашивал он с грустью.
-А что у тебя есть?  Помню стол, телевизор… диван,  подушки, простыни мок-рые…
-Молчи, молчи.
-Купи  лучше спальный гарнитур – эта  вещь, необходимая в хозяйстве.
-Маленькая  моя.
Толенька, мы действительно сошли с ума! Все разговоры сводятся к одному; 
как  маньяки, честное слово. Слушай, по пути  я заскочу к подруге в Уссурийск. 
 Вот тебе её телефон.
-Домой – сказал он с горечью, опустив  голову.
-Толенька,  а  мы могли бы и не встретиться! Ты же из Ярославля, а я - из Рос-това; нам  Владивосток  помог.
-Святые слова! У меня такое ощущение, что мы знаем, друг друга сто лет, и столько же лет женаты, тебе не кажется? А ведь прошло всего два дня…
На вокзале, ожидая электричку, мы обнялись.  Я уткнулась носом в Толино  пле-чо и  заплакала. Родной запах, родной человек. Нежданно–негаданно встретила мужчину, который вернул меня к жизни… Так бывает в жизни.
Подошёл поезд. С трудом, вырвавшись из объятий возлюбленного, я зашла в ва-гон, боясь посмотреть в Толины глаза. Электричка тронулась, набирая ско-рость…
«Вот и сказке конец, а может только начало? Кто ответит на этот вопрос»? – Думала я, наблюдая зимний пейзаж за окном.
Добравшись до Уссурийска, и едва вступив на порог квартиры подруги,  я услы-шала  настойчивый  телефонный звонок.
-Ты?! – Спросил Толя хрипло.
-Я, родной – ответила я дрожащим голосом.
-Не представляешь, как мне тяжело! Простыни, подушки – всё пропахло то-бой, чуть не помер! Больше нам нельзя  расставаться, согласна?
-Да, да, да!
-Что будем делать? Когда приедешь?
-Очень скоро.
-Верю, в письме всё напишу. О плохом не думай, я тебя обожаю, ты лучше всех! Я только  твой, слышишь?
-Милый,  умру без тебя!
-Девочка моя.
Казалось, что телефон, не выдержав откровенных признаний, взорвётся в ру-ках! Это было настоящее сумасшедшее.
В отпуск уезжала больная, израненная женщина, а вернулась – Принцесса!
Снова я обожаема и желанна; значит, Любовь существует! Никогда не поздно развернуть Судьбу. В 28 лет открывается  новая  страница биографии.  Но, как закончится эта история? Впрочем, не хочу думать ни о чём! Теперь по земле я не ходила, а  летала… В состоянии полной эйфории примчалась на работу. Коллеги встретили меня аплодисментами:
-Вот это да, выглядишь замечательно! Как отдохнула «зараза»?
-Бесподобно!
-Видим, «отдалася»?
-Каюсь, бесконечное количество раз!
-Кто счастливец?
-Толенька!
-А кто у нас  - Толенька?
-Служит где–то.
-Опять  к  тому же «корыту»?
-Дураки, он хороший!
-Женат?
-В разводе.
-Жилплощадь есть?
-Наверное…
-Что это значит? Не под забором же вы…
-И там  то же!
-А  первое  действие, где происходило?
-У него на квартире.
-Ну, слава Богу, а  то мы перепугались…
-Девчата, не в этом дело. Он умный, симпатичный, мощный; словом, я  влюби-лась!
-А давно ли «пендаля» от Игоря Ивановича получала? Ишь, «раздухарилась»:
глаза горят,  морда - красная! Тела практически не осталось; что там  можно любить?
 -Не верите?
 -Так не бывает. У  вас  что, с продолжением?  Адресами обменялись?
 -Да.
 -Молодец, в  нашем полку прибыло…
 -Девочки, я  так  счастлива!
 -Ещё бы  - такого мужика отхватила! Бабы местные не побили за то, что уве-ла завидного жениха?
 -Да мы из постели не вылазили!
-И как он?
-Опять его хочу!
-Ну, хватит, поздравляем, беги за водкой.
-Бегу.
«Я готова обнять весь мир!» Открыв двери, попыталась выйти, и столкну-лась… с бывшим мужем. Мы не виделись полгода. Надо же, «черти его принес-ли»! Открыв золотозубую «пасть», он улыбнулся, и рыжие  усы встали дыбом. Но, посмотрев в  мои  счастливые глаза, осёкся:
-Не узнаю эту молодую очаровательную особу, неужели моя жена? Что же с ней произошло, она влюбилась?
Стало смешно. «Где были мои глаза? Неужели же этот «упырь» - плюгавенький мужичонка с серым, отёкшим  лицом и обвисшими усами - бывший муж?
-Кто претендент? – Продолжал он ёрничать.
-Мужчина –  спокойно  ответила я.
Тут вмешались подруги:
-Игорь Иванович,  он настоящий морской волк!
-Откуда волк?
-Из Владивостока.
-Ну, ты даёшь, мать! Нашла достойную замену?
-У тебя – мания величия.
-Посмотри на себя: кому ты нужна, кроме меня, разве что пенсионеру? Скелет!
Ну, давай обниму, я соскучился – он протянул  ко мне свои  потные  лапы.
Я брезгливо поморщилась и отскочила в сторону. А, потом, невольно  улыбну-лась: «Видел бы ты этого «скелета» с «пенсионером» в постели неделю назад, в горячей страсти, да  на мокрых простынях! У меня до сих пор на груди следы его поцелуев».
-Любишь его? – Спросил «упырь», побагровев.
-Пошёл в жопу!
Бывший супружник присвистнул:
-Тут серьёзный случай.
И на глазах как-то «сдулся», зачем–то поднял воротник шинели и, подхватив огромный портфель, (до сих пор кирпич там, что ли?) тяжело затопал сапога-ми.
«И это чучело когда-то смеялось надо мной, всячески издевалось, плевалось, об-зывая «коровой»? Из–за него я чуть не погибла! Не может быть!»
Я вздохнула с облегчением  и  подумала о возлюбленном. «Что отличает Толю от бывшего супружника? Обаяние, теплота и искренность. Где ты сейчас же-ланный, вспоминаешь ли меня? Хочу прижаться к тебе, и почувствовать всего-всего!» Вспомнила его  расстроенное лицо на вокзале: он весь дрожал, когда  це-ловал  в последний раз. «Родной!»
С огромным волнением ожидала  я первого письма. Оно пришло ровно через не-делю после возвращения из Владивостока.
Читая его, я боялась «обжечься». Написанное в стихах, красными чернилами оно «пульсировало» в  моих  руках…
Поцеловав «горячие» строчки я поняла, что в жизни начинается прекрасная полоса! «Тучки на небе разбежались, и засветило яркое, ласковое солнышко». Толенька принес мне Удачу! Судьба повернулась лицом, в позитивную сторону. В институте, на одном из семинаров отметили мою курсовую работу, предло-жив её опубликовать. Работа приносила радость и удовольствие. Четырёхлет-нюю  дочку приняли в элитную, спортивную школу, в группу олимпийского ре-зерва по гимнастике. Параллельно  она занималась музыкой, хореографией. Я стала значительно спокойнее, увереннее в себе. В мыслях Толенька был всегда со мной, и жизнь приобрела совершенно иной смысл…
Заходя в дорогой магазин за очередной партией вещей,  я с удовольствием выби-рала подарки не только себе и родным; но и возлюбленному.
Тем временем, из Владивостока, потоком шли письма, полные страсти  с одним вопросом: «Когда же, наконец? Я тоскую…» Потянулись дни, полные томи-тельного ожидания. Телефонные  переговоры  у подруг (у меня не было телефо-на) доводили до такого возбуждённого состояния, что я была готова, задрав юбку, босиком, бежать по рельсам; впереди паровоза!
Хотя умом понимала, что переезжать во Владивосток ещё  рано. Надо окон-чить институт, во что бы то ни стало! Не бросать же второй раз. Остава-лось два года до получения диплома. Сказать об этом Толе  постеснялась (28 лет, а  я ещё студентка!), но, и терять его не хотела. «Господи, что же де-лать»?
В марте, сдав очередную сессию, и оформив пропуск (Владивосток - закрытый
город),  я снова поехала в приморскую столицу. Волновалась  страшно: «Как То-ля встретит меня»? За три месяца всякое могло произойти! У холостяка, тем более такого обаятельного слишком много соблазнов.  Думать о его прошлой жизни не могла: порвалось бы сердце. Боялась  встретиться с новым преда-тельством… Поезд «Океан» медленно подъезжал к вокзалу, а я смотрела в окошко, разыскивая глазами любимого. 
Толенька стоял на перроне с букетом алых роз!
Впервые,  увидела  Анатолия Валентиновича в форме, которая очень шла ему, и растерялась. Толя подбежал ко мне, и поцеловал.
-Ну, слава Богу, дождался!
-Здравствуй, родной.
-Аля, тут недалеко ювелирный магазин, давай зайдём?
-Да, у меня всё есть.
-Маленькая моя, я по другому поводу…
«Значит, он решил сразу идти за кольцами? Снова в ЗАГС? Нет, надо срочно что–то предпринять!» - Лихорадочно думала я.
В Хабаровске, как–то раз пробегая  мимо  «ЗАГСА», я чуть не свалилась в обмо-рок от страха. Такую  реакцию вызывало, в общем – то, позитивное  слово.  По-зитивное, для тех людей, кто хорошо женился или хорошо развёлся. А  у меня совсем другая история...
-Толенька, дай  хотя бы рожу  умыть.
Он засмеялся:
-Узнаю, свою Альку!
Мы смотрели друг на друга, словно в первый раз. Но, я  думала об одном: скорей бы в постель, скорей бы… Время в  машине не считается. Мы залетели в квар-тиру, на ходу сбрасывая одежду, раскидывая сумки по углам, и буквально «впи-лись» друг в друга. Наконец моё  тело обрело хозяина!
-Анатолий Валентинович, делайте со мной что  пожелаете. Я ваша, навеки!
-Ласточка моя,  я тосковал…
 Его ладони стали влажными  от волнения
 - Любишь, Аленька? – Спросил он дрожащим голосом.
 -Хочу!
-Плечико разрешите поцеловать?
-Можно и тельце  потрогать.
До обеда мы не могли насладиться друг другом…
-Тебе хорошо, родная  моя?- Шептал он на ушко – Хорошо?
-Ещё!
 Часам к  двенадцати  я немного пришла в себя,  и спросила возлюбленного:
-Когда  меня покормят в  этом доме? Жрать хочу!
Толя вскочил, быстро оделся и  помчался на кухню.  Из дорожной сумки я дос-тала голубой  шёлковый халатик, который так ему нравился, надела его, огля-делась. В квартире идеальная чистота! В ванной висит розовое полотенце, шампунь «Медовый» и французское мыло. Вижу, что ждал. Зашла на кухню, а Толя открыл холодильник:
-Полон!
-Молодец!
Мы выпили хорошего вина, закусили. Толя не отрывал от меня взгляда. Я рас-смеялась:
-Чего вылупился?
-Красавица!
-Не говори так больше никогда.
-Почему?
-Это словечко  бывшего мужа.
-Понял.
 Толя протянул руку, расстегнул  шёлковый халат, поцеловал грудь.
 -Альчик, прости,  я опять немного наследил, не сдержался!
 -Я в долгу не осталась, посмотри  там, внизу…
 Он  развязал  махровый халат, опустил глаза  и  расхохотался!
 -Что скажешь на это, милый?
 -Я  тебя хочу!
 -А других слов вы не знаете? Давай хоть сумки разберем, я привезла подарки. Там есть одна интересная штуковина, которая пригодится в работе.
-Да мне  вполне  хватает  той, которая под вашим  халатиком, другой не надо.
-Бесстыдник! 
Мы снова  привыкали друг к другу, используя любовную игру, которая доставляла величайшее  удовольствие обоим. Утром я решила  приготовить домашнюю еду, чтобы порадовать  своего мужчину.
-Анатолий Валентинович,  хотите настоящего,  домашнего, наваристого бор-ща?
-Я вас обожаю!
-То-то же, целуйте пятку.
-С восторгом! – Он опустился на колени, и полез рукой под халат.
-Прочь, рукоблудник.  Лучше  пропылесось  ковёр; не понять, какого цвета.
Ровно через 20 минут, почистив старенький ковёр, Толя снова появился на кух-не, и  подозрительно закружил  вокруг меня.
-Чего трёшься? – Спросила я,  помешивая в сковороде  томатную поджарку.
-До сих пор не верю, что ты здесь. Скучал, как «шелудивый» пёс.
-«Шелудивые» псы с сучками гуляют.
-Так и я, бедный…
-Что?!
-Разрешите плечико поцеловать?
-Целуйте – ответила я, заканчивая первое блюдо.
-Альчик, чем помочь?
На второе я  решила приготовить жаркое из курицы. Достала её из морозилки 
и чуть не упала в обморок: Толя  засунул её туда  прямо с перьями! Я подняла
 «чудовище» за лапу, «грозно» спросив:
-Как же её щипать? Она смёрзлась, как  мамонт!
-Сейчас исправим – последовал моментальный ответ.
Толя быстро надел тренировочные штаны, бушлат, трикотажную шапочку  и вынес из кладовой паяльную лампу:
-Готов! - Он схватил курицу, открыл входную дверь и  побежал вниз по лестни-це. - Скоро вернусь! – Крикнул  он, выходя  из подъезда.
Почистив картошку, овощи, и разогрев духовку, я села у окна, в ожидании пти-цы и своего мужчины. Толя вернулся через час, с чёрной курицей в руках! Я  рас-смеялась.
-Алечка, что не так?
-Посмотри на себя в зеркало.
Его лицо было таким же чёрным  и закопчённым, как кожа бедной птицы.
-Раздевайся! – Решительно сказала я.
-Что, и трусы снимать? – Спросил он «испуганно».
-Их в первую очередь!
-Но, я  же не задом её коптил.
-А мы сейчас проверим!
Затолкав Толю в ванную комнату, налила в горячую воду пахучий гель и  приня-лась  отмывать  своего «прокопчённого»  мужчину.
-Меня никто  в жизни  не купал…
-Слава Богу, что хоть тут я первая! А ну, подымай могучую ногу повыше.
-Вы думаете, что копоть проникла  и в  половые органы?
-Она невидима, но очень опасна! Анатолий Валентинович, а что там за пред-мет, внезапно появившийся из морской пучины?
 -А это  мой поплавок, прыгайте на ручки, вместе покатаемся – пояснил он, по-тупив глаза, и тут же, стал срывать  с меня  халат.
Сбросив его, я нырнула в ароматное облако. Но даже в воде  показалось, что на-ши тела, соприкоснувшись, заискрили…
Благословенны прекрасные минуты, полные сладостного наслаждения! Что может сравниться с ними? Через час  мы выбрались из пенного ложа, и я за-кончила готовить жаркое. После сытного  ужина мы пили кофе на кухне и вели неспешный разговор о работе, о будущем, о детях.
-Хочу, чтобы носик у неё был твой,  и губки,  и зубки.
-У кого?
-У нашей дочки.
-Все мужчины  мечтают  о наследнике.
-Мне хватило  братьев, намучился; девочку  хочу.
-Толенька, не умереть бы  досрочно;  у меня в постели сердце останавливается!
-Сама виновата: как скажешь что - нибудь, так сразу появляется бешеная бод-рость в членах… Тьфу, вот словечко привязалось! Где  ты их только нахвата-ла? Небось, «армеец»  научил?
-Но, они  же  тебе нравятся.
-Знаешь, после декабрьского отъезда я чуть не помер! Провожу совещание и как
вспомню твою улыбочку, словечки, да как мы обнажённые танцевали  с тобой;
отключаюсь  моментально!
-И что делаешь?
-Что делаю, что делаю… ерзаю на стуле, как кобель на дереве! Иной раз пред-ставлял, как заходишь в кабинет, а – я с тебя шубку – то срываю и начинаю бесстыдным образом, мою ласточку… Аля, быстро в постель! – Вдруг  засто-нал он.
-Да куда там,  разогналась!
-Чего же вы хотите?
-Сыграйте на аккордеоне «Мурку».
Толя  тут же летит в спальню, на ходу сбрасывая одежду, и выскакивает  от-туда,  голый, возбуждённый, с аккордеоном в руках.
-Где ты?- Кричит он, бегая по коридору с  тяжёлым инструментом в руках.
-Сейчас я на  своей гармони сыграю. Иди сюда, я пошутила! – Зову его из посте-ли. 
Толенька  хохочет и прыгает ко мне, под одеяло…
-Алечка, а говорят, что Любви нет, вот дураки!
-Это мы  - ненормальные, чего вытворяем, а?
-Я тебя обожаю, таких женщин больше нет на земле!
-То-то же.
Я прекрасно понимала, что Толя, по сути - домашний человек. Он «запрограм-мирован» на семейную жизнь, и холостяцкое положение воспринимает болез-ненно. Произошёл тот самый случай: он оказался  половинкой, которая предна-значалась именно мне, и никому больше!
Каждый из нас был ярко выраженным  романтиком; но характеры оказались совершенно противоположными. Смешались горячий темперамент южной красавицы и спокойствие, выдержка умного, ироничного партнёра. Возможно, этим мы и дополняли друг друга. Ещё одно важное качество, которое объединя-ло нас, выручая из, казалось бы, тупиковых ситуаций – чувство юмора. Но, я по-нимала  и другое: Толя - успешный, перспективный офицер. А, кто я? Смогу ли соответствовать его статусному положению без высшего образования? Ко-нечно же, нет! По большому счёту  я  училась не для себя, а для него. Мечтала поступить в аспирантуру после окончания института, на что прозрачно наме-кала  любимый  преподаватель – Зоя Ивановна. Главное, хватило бы здоровья.
Существующее  положение «жены - любовницы» устраивало меня на «сто про-центов». Я еще не полностью восстановилась после развода и была слаба физи-чески. Работа, учёба, воспитание ребёнка, а главное - суды  «мести» бывшего мужа, который не мог  смириться с мыслью, что я окончательно «вырвалась из плена»; забирали все физические и моральные силы. Словом, Любовь пришла  со-вершенно неожиданно,  когда  я  к ней была  абсолютно  не  готова! Но,  как  сердечку приказать: «Не люби»?
Поймите, я благодарила  Судьбу только  за один взгляд капитана третьего ран-га в  мою  сторону;  не мечтая  о большем!  Толя, настолько  трепетно отно-сился ко мне, что иногда казалось: он переигрывает, искусственно создавая во-круг меня «ореол идола»; получая от самого  процесса истинное удовольствие… Знакомый пилот когда – то  говорил: «Из каждой женщины  я делал Королев!»
Узнав из Толиных писем о прежней семейной жизни, которая оказалась не
столь драматичной как моя; я мысленно сравнивала её со своей, непутёвой. Не-долгое супружество было  лживым и безрадостным; с предательствами, изме-нами, унижениями. «Багаж» получен в «наследство» от бывшего мужа. Познав душевную и физическую боль, я больше никому не верила. Поэтому, добрый  бес-корыстный порыв в свою сторону или, внезапное обожание  воспринимала, как насмешку…
Я  чувствовала себя  нищенкой, по ошибке  попавшей в  прекрасный  замок, и, не-заслуженно получающей королевские почести. Казалось, ещё секунда: откро-ются  железные ворота  и самозванку  с позором  выгонят  из дворца…
Интуитивно чувствуя  моё душевное одиночество, Толя старался научить  от-носиться к жизни позитивно. Он оказался чутким, тактичным человеком. Я ценила это. Как никто другой, понимала, что  Анатолий Валентинович далеко не последний человек во Владивостоке, и не всякую женщину он осчастливит своим вниманием. Моя жизнь до встречи с Толей, даже в самые хорошие мо-менты  теперь казалась пустой и серой. Не было той, волнующей сердце ро-мантики, которую так щедро дарил  Анатолий Валентинович! 
Зная, что ему нравится всё  необычное; в том числе: яркие женщины, я пыта-лась  соответствовать образу загадочной, «роковой» красавицы. Но, «держать планку» становилось всё труднее и труднее, так как Игорь почти «разрушил» меня, как личность. Опустошил морально и духовно…
Даже спокойный, непродолжительный разговор быстро  утомлял меня.  А с То-лей надо постоянно быть лёгкой, весёлой; удивлять и радовать его. Это  нор-мально для здорового человека. А, у меня же  частенько  возникало желание за-биться в уголок и всё хорошенько обдумать:  а по силам  ли я «рублю  дерево»? Далеко  ли  унесу его, не упаду ли по дороге?  Испытание  любовью – серьёзней-шее  испытание для человека.
От счастья тоже умирают!
Тяжело играть роль здоровой женщины, сознавая, что  можно просто  погиб-нуть в одну из бурных ночей! Приходилось принимать стимуляторы, чтобы оставаться  фееричной, фонтанирующей «красоткой». На самом  же  деле я была нездорова, к сожалению.  Иногда, не в силах справиться с болезнью,  я ле-жала бледная, потухшая,  дрожащая от слабости, не в силах  даже  улыбнуть-ся…
Толя,  увидев меня в таком  «разобранном» состоянии, пугался. Приходилось ползти в ванную и принимать успокоительные таблетки. Через несколько ми-нут я выходила  оттуда, «роковой» красавицей. Я смертельно боялась разочаро-вать его. Повторю, я была нездорова; но, полюбив Толю всем сердцем, страшно боялась его потерять! Любое предложение, исходившее от Толи, воспринимала, как  чудо, и готова была идти за ним на край света…
Вот и сегодня, слушая его, я не могла понять, чем заслужила  такое внимание 
со стороны сильного, красивого  мужчины?
-Если ночью не помрём, то завтра поедем кататься на лыжах за город. Там в сопках ещё лежит потрясающий снег. Оденься красиво, и про беленькие сапож-ки не забудь! – Раздавал «команды»  Анатолий Валентинович.
 -В белых сапогах и на лыжах? Какое извращение! Лучше  надену твои  старые  «треники»  и  бушлат, в котором птицу коптил – включилась я в игру.
 -Ни в коем случае! – Прозвучал категорический ответ.
 -Странно; что-то  тут не так.
Утром, стоя перед зеркалом, я долго примеряла  платья, а  Толя  постоянно
крутился рядом.
 -Чего трёшься? Опять? Вон как исхудал: из шинели выпадаешь, одна фуражка  торчит!  -  Шутливо  укоряла я его.
 -Не только фуражка, но и галстук, но и… сама понимаешь, что – «виновато» повторял возлюбленный, «притворно» вздыхая.
-Лучше  застегни замок на платье - попросила я.
Толя, наклонился, и медленно поднимая замок, облизал спину, а затем повернул меня к себе, целуя  груди; сначала правую, затем левую…
-Единственный! – Прошептала я, задыхаясь - Скажи честно: будут лыжи?
-Не только лыжи, но и палки; обещаю. - Он посмотрел на часы - Одевайся ско-рее, а  то не совладаю с собой. Снова чувствую бодрость в членах!
Я «пулей» собралась, и мы выбежали из подъезда. Сели в машину и поехали за город. До места добирались час,  по широкой асфальтовой дороге. Она привела  нас к домику лесника, который при ближайшем рассмотрении оказался ресто-раном «Лесная заимка».  Деревянное строение  походило на сказочную избушку  в окружении сосен, в пышном  снежном одеянии. Вот так сюрприз - ресторан среди тайги!
Зашли внутрь. Пока я осматривалась, Толя передавал верхнюю одежду гарде-робщику, о чём-то  с ним переговариваясь. Из  трёх залов мы выбрали «Таёж-ный»,  стены  которого  увешаны шкурами, оленьими рогами, муляжами ножей и оружия. В углу стояла стилизованная русская печь, а на полу – грубые домо-тканые дорожки. Зато  лавки были покрыты настоящими коврами. На, дере-вянных столах скатерти, ручной работы свисали  до самого пола. Свет приглу-шён, играет красивая музыка… Словом, обстановка уютная, домашняя, распо-лагающая к спокойному отдыху.
Толя, с первых минут вёл  себя свободно и привычно, поэтому я спросила:
-Бывал здесь?
-Да ты что! – «Возмутился» он,  пряча  глаза.
-Поклянись.
-«Век свободы не видать!» – Он провёл большим пальцем по горлу, как делают зэки в детективных  фильмах.
Не выдержав, я расхохоталось; следом за мной и Толя.
 «Чего я собственно хочу? Холостой мужик  имеет полное право расслабиться. Сама люблю, грешным делом, посидеть в хорошем ресторане, да в тёплой ком-пании» - успокоившись, думала я.
К нам  подошла ярко накрашенная официантка, и подчёркнуто услужливо 
приняла заказ. Вскоре на столе появились: салаты, фрукты, холодная водочка  в  хрустальном, запотевшем  штофе.
-Чего она  скачет  перед тобой? – Ревниво спросила я. 
-Понятия не имею, да это не важно.  Давай лучше выпьем за нас, дорогая!
-Давай.
Стало как–то легко, хорошо на душе. После лёгкой закуски девушка принесла ещё  бутылочку  шампанского. Я искренне удивилась.
- Дома всего полно! Чего мы сюда припёрлись?  Давай хоть потанцуем. Где му-зыканты? – Спросила я, разыскивая глазами музыкантов. – Куда  они  подева-лись?
Экзотическое место, расположенное в тайге всё больше мне нравилось. Я сиде-ла рядом с любимым человеком, пила сладкое шампанское, и смотрела в  родные глаза…
-Хотел тебя удивить! – Ответил мой мужчина.
-Я в восторге, но  красота стоит бешенных денег.
-Пока молоды, не будем мелочиться. Вот вырастим, выучим наших детей, то-гда и начнём копить на старость.
Наконец, зазвучала  музыка…   
-Танцевать пойдём  или нет? Ведь не плясали три месяца; гопака хочу! – Требо-вала  я.
Толя подозрительно поёрзал на скамейке:
-Не могу, маленькая  моя!
-Опять «кобелируешь»?
-Посмотри, что под столом со мной происходит…
 Я подняла скатерть, и зашептала:
-Да вы просто сексуальный разбойник! С вами в приличное общество выйти нельзя.
-Простите меня, Алечка,  но это выше моих сил…
Толя крякнул, нагнулся, залез рукой  под скатерть и начал стягивать  с меня колготки и шёлковые трусики.
-Не шалите, как  я без фельдиперсовых панталон домой пойду? Задницу отмо-рожу.
-А я дыханием согрею…
-Долго же придётся на снегу коленками стоять.
 Неожиданно  наш шутливый  разговор был прерван громкими возгласами:
-Братан,  и  ты здесь, да не один! Кто Вы – красивая девушка? – К  столику по-дошла группа офицеров, которые, явно отмечали какое – то событие. Анато-лий Валентинович обрадовался встрече, и, поздоровавшись  с каждым, обнялся:
-Мужики, знакомьтесь – жена моя, Аленька!
-Не жена ещё.
-Вы её не слушайте…
-Командир,  а  мы  Вадиму  звезду обмываем.
-Поздравляю! … Алечка? – Толя вопросительно посмотрел на меня.
-Конечно  – ответила я.
 (Мы  понимали друг друга с полуслова.) Толя пригласил сослуживцев:
-Ребята, присоединяйтесь к нам.
-С удовольствием!
Наша маленькая компания  увеличилась на четыре человека. Мы пили, ели, рас-сказывали друг другу весёлые истории и анекдоты. Чтобы никого не обидеть, я танцевала с каждым по очереди. Толя восхищённо  смотрел в  мои глаза, под-нимая вверх большой палец, тем самым, давая понять, что друзья одобрили его выбор. Но для остроты ощущений, я решила немного «похулиганить». Неза-метно просунув руку под скатерть, теперь уже я начала расстёгивать и застё-гивать ширинку его брюк. Толя подпрыгивал на скамейке и краснел… Ребята, опустив глаза, улыбались. Толя, оправдываясь, сказал им:
-Братцы,  простите,  у нас любовь!
-Не тушуйся,  мы понимаем, такая женщина рядом!
К середине вечера  в «Таёжный» зал  подтянулась новая публика: крепкие, заго-релые ребята в дорогих  фирменных одеждах. Они вели себя шумно, нагло и сра-зу мне не понравились.
-Командир, труби сбор! Торговый флот прибыл -  усмехнулись Толины друзья.
Я попросила объяснить, что происходит? Сослуживцы  рассказали, что между офицерами  флота и торговыми моряками идёт настоящая война, «не на жизнь, а на смерть!» Военные презирают торгашей за плебейство, жадность, воровство. А те, в свою очередь, ненавидят офицеров  за высокое статусное по-ложение и избранность…
       Во все времена  морские офицеры считались элитой нации!
Вернёмся в ресторан «Лесная заимка». Освоившись, торгаши захотели острых ощущений. Началась «разведка боем»: они внимательно осмотрели всех при-сутствующих. За офицерскими столами находилось много красивых девушек, но «фирмачи» упорно посматривали именно в нашу сторону. Видимо, пять креп-ких молодых мужчин в компании с симпатичной девушкой наводила  на опреде-лённые мысли разгорячённых моряков. Им и в голову не могло придти, что ре-бята просто отдыхают. Было ясно, что мальчики меня в обиду не дадут! Тем более, силы  не равны: офицеров в разы больше. У моряков, за столиками  сидели  две длинноногие девицы с ярким «боевым» раскрасом.
«Ну, и целуйтесь с ними на здоровье, чего лезть в чужую компанию?» - С доса-дой  думала я.
Слушая Толиных сослуживцев, я улыбалась, но чувствовала  внутреннюю трево-гу, которую помнила ещё со времён ухаживаний Игоря. Именно так  начинались все драки…
-Уходим? –  Спросила  я Толю со слабой надеждой.
-Ещё чего, сидеть! – Последовал ответ.
-Сам напросился!
 Вскоре к нашему столику передали розы и бутылку шампанского. Толя спросил официантку:
-Откуда?
-От соседнего столика – Вашей девушке – ответила она, опустив  глаза.
-Ну, начинается… Алечка?
-Немедленно отнесите! Толя, я предупреждала  – сказала я.
-Еще не вечер.
Сослуживцы начали  привычно разминать кулаки…
«Драку надо предотвратить! Я же не подзаборная девка?» - Думала я, прокру-чивая в голове несколько вариантов. Неожиданно зазвучал «Вальс – бостон» А. Розенбаума – гимн нашей любви. Естественно, что мы с Толей пошли танце-вать. Он был спокоен, но мне было не до веселья. Во время танца план оконча-тельно созрел. Музыка закончилась, и  мы вернулись на место. Официантка  принесла горячее. Есть не хотелось; я внимательно наблюдала за публикой. И, тут, с места поднялся крепкий, высокий  парень и решительно направился к нам.  «Началось» -  с досадой подумала я.
-Разрешите? – Спросил он, склонившись надо мной.
-Обращайтесь к мужу – сухо ответила я.
Толя, даже не повернув головы, резко ответил:
-Нет!
-Позвольте  хотя бы выразить восхищение?
Мальчики посмотрели на незваного гостя, и повели плечами; только погоны в полумраке  поблёскивали.
-Греби отсюда. Затопчем; знаешь  же! – Предупредили  они тихо.
За офицерскими столами как будто пробежала лёгкая волна. Некоторые из них, побросав салфетки, даже  чуть приподнялись, в ожидании команды… Вот, что значит  морское братство!
Торгаш ушёл, но я видела, что «тучи сгущаются». Обстановка нервная; надо спасать положение. «План» начал действовать, и я обратилась к Толиным дру-зьям:
-Сегодня у нас дома украинский борщ, домашние котлеты и компот из анана-сов. Крабы с икрой уже осточертели; везде одно и то же. Ну, что,  поехали?
-Ура, Алечка, мы Вас обожаем! – Раздались аплодисменты.
 Перед отъездом  я решила сходить в туалет.  В коридоре  неожиданно столк-нулась с тем самым «фирменным» мужчиной, который безуспешно пытался пригласить меня на танец. Он нервно  курил.
-Можно Вас на два слова? – Попросил он.
-Слушаю.
-Вы действительно обворожительная женщина! Мы только что вернулись из Америки. На приёме  в посольстве  присутствовала жена  сенатора. Вы с нею так похожи! Я хотел всего лишь сказать  об этом. Мы – не помойное быдло; все с высшим образованием. Например,  я - первый помощник капитана.  Почему такое отторжение?
Парень говорил искренне, к тому же был действительно хорош; внешне напо-
миная  актёра Игоря Костолевского: такой  же  голос, рост,  фигура.
-Вижу, что Вы – человек не глупый, зачем лезть в чужую компанию? – Спросила  я со злобой.
-Девушка,  вы никогда не будете вместе, поверьте! – Вдруг сказал он, потушив
сигарету. – Прощайте.
-Прощайте – ответила  я в некотором смятении.
Разговор продолжался несколько минут, но в душе оставил неприятный осадок.
 «Почему он так сказал?»
После расчёта с официанткой ребята  отлучились минут на десять, не больше. Я не знала: куда и зачем?  Они вернулись возбуждённые и веселые. Толя похлопал друзей по плечу и улыбнулся. Но почему двое из четверых шли в рубашках, с ки-телями в руках, несмотря на мороз; а  их шинели несли товарищи…
Остаток вечера мы провели той же, «тёплой» компанией. Ели борщ со смета-ной, котлеты с картошкой, разговаривали. Ребята пели под гитару и смеялись, вспоминая «пикантные» моменты в ресторане. Я радовалась тому, что драки удалось избежать. Прощаясь, Толины друзья, в знак благодарности целовали  руки:
-Алечка, срочно  везите  нам подруг, но таких же красавиц, хорошо?
-Так точно!
Наконец, гости  разошлись. Убирая посуду со стола, я выговаривала своему мужчине:
-Конечно, «душой, я вся в восторге»! Благодарю за сюрприз, который чуть не за-кончился мордобоем, но  ты идёшь по «старому маршруту»: ищешь на  задницу  приключений.
-Почему? – Искренне  удивился он, сделав «невинные» глаза.
-Ты заметил, что Владивостокские мужики, какие – то бешенные: реагируют на меня неадекватно?
-Заметил.
-Поэтому я  нахожусь  в постоянном  напряжении!
-Не знаю, какое  у тебя там напряжение, а у меня - очень сильное и я готов сей минут его сбросить; вспомни, как я мучился за столом.
-Толенька,  я зла.
-А я  опять  тебя хочу!- Он подошёл, расстегнул  халатик, жадно целуя грудь.
-Побойтесь Бога, после вчерашней ночи у меня мозоли по всему организму… Он просто вопиёт от усталости! – Взмолилась я.
-А мой,  аж  стонет – Спокойно ответил хозяин, и понёс меня на диван.
В такой горячке пролетело ещё две недели. Казалось, что мы прожили вместе долгое время,  и предстоящий отъезд в Хабаровск – глупое недоразумение, о  ко-тором надо просто забыть.
Одного я не могла  понять: почему от такого классного мужика ушла жена?
«В чём причина? Что она за человек? Где сейчас она  находится? Сколько у То-ли детей?» - Эти вопросы постоянно крутились в голове. Я боялась признаться себе, что страшно ревную Толю к прошлому! Представить не могу,  что он  лежал в постели с другой женщиной, и делал  ребёнка. От такой мысли оста-навливалось сердце; но поговорить всё–таки пришлось. В выходной день, после завтрака, мы сидели на диване, и смотрели  видик.  Я  решилась:
-Толенька, кто она?
-Кто, Альчик? – Спросил  он, оторвавшись от газеты.
-Жена бывшая.
Толя слегка побледнел:
-Не хотелось бы  поднимать эту тему.
-Толя, я умру!
-Ну, хорошо.  Она  живёт в Комсомольске на Амуре.  Работает в школе. После института  побоялась ехать в село, и потому  вышла за меня.
-Неправда, ты - не  последний человек во Владике. Почему развелись?
-Я не устраивал её, как мужчина…
-Не ври, в постели  ты - зверь!
-Это с тобой, ведь ты – моя женщина!
-Покажи её фотографию.
Он принёс альбом. Дрожащими руками я открыла его и принялась разглядывать свадебные фото. Боже, сколько счастья! Но, в белом платье все девушки одина-ковы. Почему не я стою рядом с этим красивым парнем, который создан приро-дой только для меня? «Сейчас упаду в обморок!»  Я быстро захлопнула крышку.
-Толя, где отдельная фотография?
Он протянул снимок, на котором  вполоборота сидела она – моя соперница! Что я увидела в первое мгновение? Роскошную волну блестящих длинных волос. Никогда у меня  не было такого чуда! От волнения зазвенело в голове. Но девуш-ка оказалась патологически… некрасива. Внешность никак не сочеталась с ши-карными волосами. Крупные черты лица грубой лепки; вытянутый, мужской подбородок, длинный нос, маленькие  подслеповатые глаза (видимо большая бли-зорукость). Всё напоминало об артисте, но о каком? Вспомнила! Знаменитый комик Сергей Филиппов, который играл лектора в фильме «Карнавальная ночь». Подумала про себя: «Я лучше и моложе…» Толя выжидающе смотрел в глаза.
-Симпатичная девушка, ничего не скажешь, особенно – волосы! – Успокоила  я.
Он удовлетворённо хмыкнул:
-Плохих не держим!
-Она  замужем?
-За гражданским  лётчиком.
-Ты любил её?
-Наверное.
-А детей сколько?
-Дочь,  но есть сомнения… алименты плачу регулярно.
-Как же можно так говорить? Я сама без отца дочь воспитываю! – Во мне про-снулась женская солидарность.
-Аля,  чего ты хочешь?
-Чтобы ты общался с ребёнком.
-Никогда не будет этого! Пожалуйста, не вмешивайся, сам разберусь.
-Я  тебе друг, или нет?
-Друг.
-Пообещай встретиться с дочкой.
-Не будет этого! – Повторил он упрямо.
Я поднялась с дивана  и  вышла в прихожую – одеваться.
-Ты с ума сошла! Куда?  – Спросил он испуганно.
-Не беспокойся, прогуляюсь около дома…
Но незаметно для себя я оказалась  в прибрежном  парке. Долго сидела  на ска-
 - меечке, смотрела, как по заливу бегают речные трамвайчики. Один из них привёз меня сюда, к  любимому…
Вот и первая ссора! Она  неизбежна, ведь мы начинаем притираться друг к дру-гу. Неизбежны также и разочарования, так как постепенно приходит отрезв-ление. Нельзя же  всё время «думать» только половыми органами! За Толиной спиной  теперь всегда будет «стоять» прежняя семья, родня, сегодняшние, вче-рашние и будущие любовницы. Но главное: его  жизнь в моё отсутствие… С  этим фактом  я должна смириться, раз и навсегда? Ну, нет! Толю делить я ни с кем не собираюсь.
Он  принадлежит  только мне!
«Или нет? Ведь не может он по три месяца обходиться без женщины? Скорее всего,  приходят любовницы, с которыми он встречался до меня! А может, су-ществует целый конвейер из таких «транзитных пассажирок»? И, что же: он каждой делает предложение? Почему Витька, забегая, к нам в гости  никогда не смотрит в глаза? Какие тайны скрывает? Что делать? Где мои таблетки? Кажется, я схожу с ума!» -  Лихорадочно думала  я,  бегая  по аллее.
Вот уже и стемнело. Я возвращалась домой с невыносимо тяжёлым «грузом»; а из глаз, не переставая, лились слёзы…
Толя молча  открыл двери.  По бледному лицу я  поняла, как сильно он пережи-вал:
-Где ты была? Я волновался, думал, что ты меня бросила!
(Где я уже слышала эту фразу?)
Раздевшись, я  прошла в комнату.
-Я несколько раз разогревал ужин. Будешь есть?  – Спросил он, с тихим раздра-жением.
-Нет, спасибо. Наверное, мы не можем быть вместе, прости. Тяжело начинать всё заново. Не  хочу  делить  тебя ни с кем; слишком люблю!
-А ты не дели, приезжай поскорей и всё.
-Пока  не могу этого сделать.
-Почему?
-Проблемы.
-Давай решать их вместе.
-Толенька,  я никому не верю.
-Понимаю,  но  я  же  люблю  тебя!
-Все  говорят  одно и то же…
-Аля, а  много их?
-Кого?
-Хабаровских кобелей?
-Да нет никого!
-Не верю,  мужики  тебе проходу не дают, даже меня не стесняются…
-Мне не в чем оправдываться.
-Ну, тогда я умываю руки…
Толя  ушёл в зал  и прикрыл  за собой  дверь.
«Вот и всё! – Думала  я. - Завтра соберу вещи, и уеду. Эйфория прошла, пора воз-
- вращаться к своим «баранам», как говорил зав. кафедрой Пайчадзе»
Закрывшись в спальне, я свернулась «калачиком» в кресле - кровати, и заснула одна. Впервые, за два года. Толя некоторое время  походил  около двери, затем  тихонько постучал, но я не открыла…
Утром он ушёл на службу. Я поднялась, умылась, попила кофейку и начала со-бирать вещи. К 12 часам  дня всё было готово. Надела шубку, огляделась: «Про-щай моя любовь, тёплый дом, несбывшиеся надежды! Ничего у нас не получает-ся». Я не оставила записки; а  зачем? Прежде чем уйти  присела  перед дорож-кой. «Может Анатолий Валентинович,  вернувшись вечером домой,  даже вздохнёт с облегчением?»
Но, как  только я подошла к двери, она… открылась сама  собой! На пороге стоял возлюбленный мужчина:
-Так и знал! Куда? – Закричал он.
-Нам надо разойтись! Мне тяжело, милый.
Толя на ходу сбросил на пол  шинель  и, срывая с меня шубку, понес в зал.
-Что  ты  делаешь, глупая? Нет никого на свете, только ты и я, слышишь? Я не могу жить без тебя!  – Говорил он горячо.
 Дрожащими руками он  срывал с меня платье, колготки, бельё. Начал  цело-вать меня с ног до головы. Казалось, что ещё одно  мгновение, и я умру от раз-рыва сердца! Родное, сильное тело, безумные ласки… От наших стонов, ка-жется, дрожали стены. Как мне сейчас хорошо, легко, сладостно! Вот мой хо-зяин, я вижу перед собой его глаза, из которых льются слёзы... Отрываю голову от подушки и целую солёные капельки, целую губы, влажные, сильные плечи. Сейчас этот мужчина и я – одно целое, и  ничто в мире не сможет разъеди-нить  горячий  сгусток энергии!
-Ты – необыкновенная, я  тебя обожаю! – Стонал мой мужчина.
-Толенька, родной.
-Хотела уйти.
Примирение продолжалось до поздней ночи. Мы потеряли все силы. Сердце бе-шено  колотилось…
-Ты живой?
-Кажется.
-Посмотри, что мы наделали.
По комнате, в страшном беспорядке валялась наша одежда,  вперемешку с сум-ками и пакетами.
-Вот, платье порвал.
-Пустяки, завтра купим новое.
-Вставай, надо поесть.
-Алечка, не могу, ноги трясутся.  Думал, что конец пришёл!
-Первый раз вижу тебя в таком состоянии. – Сказала  я, гладя его  по голове, как ребёнка.
-Боялся тебя потерять, я бы умер! Даже точного адреса не знаю. Приезжаешь из  ниоткуда  и  уезжаешь  в  никуда…
-Родной, потерпи немного, всё узнаешь сам. Одно скажу - никогда  первая тебя
 не брошу!
-Повтори.
-Я тебя не брошу.
Поднявшись из постели, и накинув халат на обнажённое тело, я пошла на кух-ню. Сварила куриного бульона, сделала лёгкие бутерброды и накормила возлюб-ленного. Затем принесла ему валерьяновых капель, предварительно приняв своих таблеток. Стало  полегче. Я собирала  разбросанные вещи с пола, а Толя слабым голосом  просил:
-Ты так не наклоняйся …
-Молчите, можно сказать, на смертном одре лежите, а туда же!
-В своё, законное место.
-Алька,  подойди поближе, я тебя потрогаю. Дай мне тех таблеток, которые  сама принимаешь - вдруг попросил он, и потянул  за край халата.
«Вот это да!  - Внутри у меня всё похолодело. - Значит, он всё видит и молчит; а может, боится спросить?»
-С  ума сошёл, тебе нельзя, а будешь приставать, свяжу! – Бодрясь, сказала я.
-Мне очень плохо.  Я знаю, что это стимуляторы, дай. – Попросил он.
Я протянула ему одну, самую маленькую таблетку. Он запил её молоком, и вскоре уснул…
Закончив уборку, я долго отлёживалась в горячей ванне. Через два часа, услышав слабый шорох, поняла, что Толя проснулся. Принесла ему в постель ужин, и по-кормила из ложечки. После чашечки горячего чая с молоком  он  тихо сказал:
-Алечка, а ведь три часа назад  мы могли умереть! Я себя уже не контролиро-вал.  Сильно кричал?
-Как резаный!
-Это  наши детки  просятся  наружу, как ты думаешь?
-Наверное, я  уже беременна, сейчас дни опасные.
-Ласточка  ты моя!
-Толя,  давай отвлечёмся, поговорим  о  политике -  предложила я.
-Давай,  но  у политиков  тоже есть  дети.
-Слава Богу – у нас  уже  двое!
Толя  на секунду задумался:
-Это  правда, а  за такие  слова  я ещё больше  тебя люблю!
-И  я…
Ночью  мы  лежали, прижавшись, друг к другу, и беседовали. Толя гладил  моё лицо, а  я рассказывала историю своей жизни, вернее, слабую её тень. Не при-шло ещё  время открыть страшную страницу своей биографии. 
 Слишком большую цену  платила  я  за   Любовь, слишком большую…
-Не торопи меня, ещё «раны» свежи! У меня не было нормальных семейных от-ношений.  В сущности, я  даже  не знаю, что это такое?
-Аля, прости, но создаётся  впечатление, что бывший муж - полный идиот!
Пойми, я много  повидал всякого и всяких… Меня обмануть сложно. Ты же - умница, искренний, честный человек; и фантастически, красивая женщина!
-Не смеши меня.
-Хочешь, верь, а хочешь, нет; но после нашего  знакомства  у меня началась  «полоса везения»! Звание долго задерживали, а тут сразу дали и звание и долж-ность. Теперь я – начальник отдела. Народу много в подчинении, ответствен-ность большая. Появилась перспектива попасть в Москву. Удачу ты принесла. (С ним происходило  то же самое, что и со мной!) 
Толя продолжал:
-Помнишь «Лесную заимку»? Там был мой командир. Он сидел рядом, но в дру-гом зале, «Охотничьем» и видел твою реакцию на  происходившие события. Ты  ему очень понравилась. Отметил, что такую  женщину нельзя терять! Я в шо-ке: до этого случая он смотрел на меня, как на «вошь»; а теперь вместе выпива-ем в буфете коньячку. Каперанги его боятся, а тут он первый заговорил  со мной! Все просятся к нам на свадьбу… Не понимаю, как  муж мог отпустить тебя? Наверное, ты чего–то недоговариваешь?
 -Зачем мне врать? Разводились мы  катастрофически  тяжело.  Муж не ценил меня, хотя  я старалась быть хорошей женой. Видимо, только после развода он осознал это; и поэтому до сих пор покоя не даёт. Мстит. Я ему никогда не из-меняла; он сам всё разрушил, сам. А, ты говоришь: «красавица»! Да какая я кра-савица? Смешно, честное слово.
-Для меня ты всегда будешь красавицей, даже через двадцать лет. – Заверил То-ля. – Ты главное, успокойся. Всё плохое забудется, как только появится семья, дети.
-Вот рожу и сразу поправлюсь на двадцать  килограммов, постарею, поседею…
-Ну, и что? Походишь толстенькой, хотя  я не представляю тебя такой. А что касается старости, так  она страшна не сединами, а  одиночеством. Согласна?
-Согласна. Бывший муж относился ко мне, как к собаке (знал бы ты, что он вытворял!). Хотя у родителей отношения именно такие, как сейчас у нас. «Подниматься с колен» тяжело, но  я стараюсь! Как бы жизнь не сложилась в дальнейшем, ужас первого замужества останется в подсознании навсегда,  по-нимаешь  меня?
-Понимаю, но  я не могу вечно  оставаться один! Поверь, я долго искал, мучился; а  встретил тебя и с первой минуты решил жениться. Сразу понял, что ты моя половинка! Тут совпадение по всем позициям. Только подумаю о тебе, сразу  начинаю весь дрожать.
-Родной, закончим этот тяжёлый разговор, хорошо?
-Какая сейчас ты тихая, спокойная. Такой  ты мне нравишься больше. Слы-шишь, как часы тикают? Всё  у нас наладится.
Наконец,  после продолжительного, изнуряющего  разговора  мы  уснули…
Отпуск заканчивался, но оставались дела, которые откладывать было нельзя. Одно из важнейших – подарки родным и близким.
Утром  Толя  спросил:
-Может, вместе пойдём по магазинам? Я могу отпроситься.
-Иди на работу, зарабатывай мне на бриллианты! – Повторила я излюбленную свою  фразу.
Толя продолжал стоять у двери…
-Алечка, я думаю, больше никаких глупостей не будет?
-Ненормальный!
-Я верю тебе.
Он ушёл, оставив запах  «Консула», который я  обожала. Но, сегодня я решила встретиться с подружкой Натальей. Мы познакомились в приграничном город-ке, где я жила с первым мужем. Эта маленькая, обаятельная женщина была умна, практична и немного старше меня. Она  работала инженером в «Доме моды» на Светланской. Их перевели во Владивосток, а нас в Хабаровск. С тех пор мы не виделись, хотя прошло почти пять лет…
Разыскивая в сумочке её адрес, поняла: чего-то не хватает. Ещё раз посмотрела - паспорта! Значит, Толя решил подстраховаться? Без документа билета на поезд не дадут; город – то закрытый.
Я позвонила подруге из телефонной будки и через час мы встретились у неё до-ма. Наташенька приняла меня очень тепло. Немного поплакали, вспоминая  «светлые» денёчки.
-Какая замечательная была пара: Игорь очень тебя любил, пылинки сдувал! Все завидовали; что же случилось?  - Спрашивала она.
-От побоев был микроинсульт.
-Не может быть!
-Я простила его.
-Каким ветром занесло в наши края?
-Вот, посмотри на этот «ветер». Что скажешь? – Я протянула Толину фото-графию – Люблю  больше жизни!
-Серьёзный мужик, в какой части служит?
-В высотке, что на  площади.
-Вот это да! Знаешь, кто там работает? Элита! Ты вытащила счастливый билет.
-Не важно. Посмотрю в его карие глаза и сознание теряю! Не могу спокойно  го-ворить; никогда такого не было. – Я заплакала.
-Надо его срочно женить.
-Да, он сам  умоляет!
-Так чего   телишься?
-Институт оканчиваю.
-Да будь он неладен, хватай мужика!
-Сложно всё, Наташенька.
-Потеряешь  бриллиант, а  ты  их так любишь!
За разговорами день стремительно  таял. Мы выпили хорошего вина, посмотре-ли фотографии и расстались, в  надежде на скорую встречу. Вернулась я домой вечером; пьяненькая, весёлая, в прекрасном расположении духа. Толя встретил меня  молча. Втянув  носом воздух, покачал головой, развернулся,  ушёл на кухню и загремел тарелками.
-Обиделся, дурачок? А, я была в гостях у подруги, с которой  начинали служить. Сто лет не виделись! – Оправдывалась я, чувствуя некоторую вину.
-Прямо так – и «служить»! Куда там: какие слова  «военные»! Ты говоришь об
 «армейце», своём козле? Небось, вспоминали о нём?
-Наташа говорила, что  Игорь меня сильно любил.
-Не Игорь, а Гошка! А,  ты?
-Не сходи с ума!
-Аля, вообще – то  я в твоей жизни  присутствую или уже  нет?
-И не только, но и ещё в одном месте, сейчас покажу! – Ответила  я, снимая платье. Во мне просыпалось желание.
-Это вы лишнее  делаете… – Толя искоса посмотрел на  мою обнажённую грудь  и  стал  подозрительно покашливать.
Подойдя к любимому сзади, я обвила его руками, прижимаясь возбуждённой гру-дью. Долго целовала сильную спину, между лопаток. Почувствовала, что его ру-башка стала влажной.
-Скучал  я, ревновал… - говорил он почему–то  шепотом.
-Это ты – паразит  украл  мой паспорт?
-Да, был такой грешок.
-К ноге!
-Алечка, мой дружок соскучился  и готов  к новым победам!
-Я  рукой чувствую.
-Не продолжить  ли нам более тесное общение? – Спрашивал Толя, дрожа всем телом.
-Надо смыть следы разврата – ответила я, смеясь.
-Могу спинку потереть.
-Да от спины ничего не осталось. Сейчас наверное, килограммов тридцать ве-шу?
-Ничего наберёшь ещё, вот забеременеешь…
-У тебя одна тема.
Этой ночью я ощутила себя желанной, как никогда… Мы были близки на-столько, что я была готова бежать в ЗАГС в любую минуту, даже ночью! Во-преки всем жизненным обстоятельствам, решила утром  дать Толе согласие на брак. Но  он  опередил меня.
-Обо мне говорили?
-Конечно, фото показывала.
-Понравился я ей, или нет?
-Говорит, что ты – элита!
-А я про что? Давай Наташу с мужем пригласим летом на свадьбу? Сразу вид-но, хороший человек.
-Ты уже и сроки наметил, вот хитрожопый!
-А чего тянуть?  В этом году  мне 30 лет, так что, как раз.
-Единственный.
-Повтори.
-Желанный, я  тебя очень люблю!
-И я.
Общение с Толей  приносило не только радость, но и  давало чувство надёжно-сти.  Меня защищала скала, а тайфуны и ураганы обходили нас стороной...
Каждое утро приходилось расставаться: Толя уходил на службу. И, каждое ут-ро повторялась одна и та же сцена… Собираясь, Толя не разрешал мне вста-вать. Может, просто жалел? Не в силах поднять головы от подушки после бурной ночи, я наблюдала за ним из постели. Наконец, надев шинель, фуражку, он подходит к дивану: 
-Ну, я пошёл, обними!
Ещё горячая ото сна, я с  трудом поднимаюсь во весь рост, и обнимаю  его за шею:
-Шинель колется.
Он распахивает её:
-Так лучше?
Ощущая родной запах, переполняюсь новым желанием, и непроизвольно  тянусь  рукой к «орудию любви».
-Аля, мне надо идти, а ты занимаешься провокациями! – Говорит он прерыви-сто, поднимая голубую сорочку; и в шутку  ударяет  меня по обнаженным яго-дицам…
-Приходи скорей, я вареников с творогом наделаю – шепчу  ему на ухо.
-Я туда и обратно! Вот  рабочий телефон. Обязательно позвони в 12 часов дня, хорошо? А вообще – то,  я могу  и задержаться ради твоих «вареничков».
Толя моментально сбрасывает шинель, китель, брюки и снова  укладывает  ме-ня в  постель:
-Как  вы там говорите: «процесс таинства  пошёл»?
Я с  трудом сдерживаю  смех:
-А если сейчас объявят  тревогу? Так и побежишь: без штанов, но в рубашке и фуражке?
-Что вас не устраивает, или я вам уже не нравлюсь? – Спрашивает Толя.
Мы  начинаем  хохотать…
В который раз, я раздеваю своего мужчину. С трудом оторвавшись от меня, То-ля жалуется:
-Ну, как я на работу пойду? Все кости болят.
-Сам виноват, «треплешь» меня как «Тузик тряпку».
-Мы с тобой сумасшедшие, нам лечиться надо  – говорит он «жалобно».
-А я  про что?
Месяц сказочного отдыха  закончился…
В последний день, перед моим отъездом, Толя принёс большой  коробок продук-тов.
-Вот паёк получил. Юльке  передашь от меня.
Я посмотрела содержимое и удивилась. Как  можно сравнить его с тем пайком,  который получал бывший муж? «Небо и земля»!
-Ишь, как вашего брата балуют!
-А ты не хочешь переезжать.
На следующий день, ранним утром Толя вёз меня на вокзал. Я сидела на заднем сиденье и не могла оторвать от него глаз. Не сдержавшись, рванулась вперёд и прижалась лицом к широкой спине. В горле стоял ком, хотелось закричать: «Не хочу больше уезжать, люди, слышите меня? Люблю его больше жизни!» Толя молча смотрел на дорогу, но я чувствовала, что ему сейчас тяжело. Наше «большое сердце» приходится резать по «живому»! Одна половинка остаётся здесь, во Владивостоке, а вторая  уезжает в Хабаровск…
На перроне  мы стояли, держа друг друга за руки, и не в силах вымолвить ни слова. Наконец Толя тихо спросил:
-Когда перестанешь меня мучить?
-Клянусь, что мы обязательно поженимся!
-Верю, Аленька.
Состав медленно подходил к перрону. В вагоне  было тепло, звучала музыка. Я остановилась у окна и грустно улыбнулась. Анатолий Валентинович смотрел на меня  через стекло и махал рукой. Поезд дернулся один раз, второй, и медлен-но, набирая скорость, поехал  вперёд… «Океан» в очередной раз увозил меня от самого родного человека на земле. «Куда я еду, зачем?» Страх и отчаяние захле-стнули меня. Я, как будто вплыла  в  тёмный, бесконечный  туннель…
В Хабаровск я прибыла ранним утром. Вернувшись домой, долго не находила се-бе места. Растерянно бродила по улицам, пытаясь в толпе найти знакомые ка-рие глаза. Ночью, лёжа в холодной постели, машинально протягивала руки, чтобы погладить родные плечи. Истосковавшееся тело требовало любовной «пищи» и немедленно!
Но, кроме Толи, мужчин  для меня не существовало! Хотя, именно в этот пери-од они окружали  меня  плотным, «кобелиным» кольцом. Я «подпитывалась» письмами возлюбленного и телефонными переговорами, которые, как правило, происходили у подруг (у меня в ту пору не было телефона). Приходилось громко кричать в трубку, так  как связь с Владивостоком  постоянно прерывалась.
-Альчик, не могу без тебя, слышишь? Когда вернёшься? – Спрашивал он сры-вающимся голосом.
-Очень скоро – врала я.
«Что я несу? Ведь впереди сложнейшая сессия. Целыми ночами  приходиться, не разгибая спины  писать курсовые, рефераты, контрольные».
-Сейчас я в командировке, на  Камчатке. Оттуда могу прилететь к тебе, ма-ленькая моя! –  Продолжал он взволнованно.
-А, я  как раз в командировку уезжаю –  продолжала  врать  я.
 «Какая командировка, что я говорю?»
-Понял, очень жаль. Поймал огромного тайменя, хочу тебе выслать.
-Не дойдёт…
-Когда приедешь, скажи точно?
-Через два месяца.
-А раньше?
-Не получается…
-Ты меня не бросила?
-Я буду самой красивой  женой капитана третьего  ранга!
На таком надрыве велись все диалоги. Тяжело переживая разлуку, я похудела настолько, что в джинсах меня принимали за мальчика. Это в тридцать лет! Большие нагрузки в институте, на работе, страх потерять любимого человека, разборки с бывшим супружником снова довели до больницы. Начались проблемы со здоровьем, так как я была истощена и морально и физически. Какое замуже-ство?! Игорь, в очередной раз, встретив  меня на улице, усмехаясь, спрашивал:
-Всё с каперангом? Посмотри на себя: кости отовсюду выпирают. От ветра уже качаешься! Поехали, покормлю.
-Игорь, я  его обожаю! Не знала, что в жизни так  бывает…  - в запале призна-лась я злейшему  врагу.
-Успокойся,  тебе  надо пожрать.
За столиком ресторана он, прихлёбывая из тарелки, смотрел на меня с жало-стью:
-Дура  ты, дура, от любви вся почернела! Кому ты нужна, кроме меня? Он же будет изменять. Все моряки гуляют.
-А, армейская «шелупонь»- нет?
Игорь густо покраснел. «Он ещё не разучился краснеть!»
-Что–то новенькое, он научил этому словечку? – Спросил  бывший с досадой.
-Странно, но Толя обвиняет  меня в том же!
-Моя школа! - Серое, одутловатое лицо снова  покрылось пятнами -  Должен
сказать Алевтина Алексеевна, что лучшей женщины, чем вы,  я не встречал! Всех баб твоим именем называю. Иногда, кажется, что меня зовёшь. Оглянусь - нет никого! С ума, схожу что ли? Бабы  уходят, а я скорей бельё в стирку. Только от твоего запаха, это дело, до подбородка… Слушай, Владивосток дале-ко, я – рядом; у нас ребёнок. Поедем на Украину? Дом построим, сыночка родим, а?  - Спрашивал  он,  громко  сглатывая из ложки.
«Значит,  он  до сих пор надеется, что я вернусь? Боже, как он жалок и несча-стен! Но, я благодарна ему, за развод. Иначе бы мы никогда с Толенькой не встретились! Сейчас я переполнена Толиной любовью, она меня охраняет и за-щищает»» - Думала  я отстранённо, глядя на  нервного, некрасивого  мужика. Я была абсолютно спокойна.
В машине беседа продолжилась. Бывший муж вёз бывшую жену в бывший свой дом. Как странно… Игорь остановил машину и опустил голову на руль.  Долго молчал, а затем его, словно «прорвало»:
-Какой я дурак, какой дурак! Вот  он  меня сейчас благодарит! Была  работа, любимая жена,  ребёнок, а  я своими руками всё разрушил. Ну, чего ты мол-чишь?
-Игорёша, я тоже виновата: вышла замуж, не любя, прости! Но, разве это пре-ступление? Вспомни, как ты ко мне относился? Как к последней скотине! Люблю Толю, до потери пульса! Он доводит меня до экстаза, в прямом смысле слова, прости за откровенность…
-Нам тоже было хорошо!
-Не спорю…
Игорь резко давит на газ, и машина, рванув с места, бешено  мчится  вперёд. «Сейчас разобьёмся!» - Испуганно думаю я.
-Останови машину,  прошу!
-Да иди  ты!
-Юлька дома ждёт.
Он резко тормозит, и мы выскакиваем  на дорогу. Машина стоит, нависая  пе-редними колёсами над обрывом… Ещё один метр, и мы бы свалились в про-пасть!
-Чуть не погибли – говорит  Игорь растеряно.
-Иваныч, у каждой половинки есть своя. Ты тоже её найдёшь, не расстраивайся  – успокаивала  я его, глядя в чёрную бездну.
-Легко  тебе говорить, а  я не верю никому; все бабы – суки!
 Мы возвращаемся к машине. Игорь  молча  подвозит меня к дому, затем резко разворачивается, и исчезает в темноте...
О неприятном происшествии  я быстро забыла, и с «головой» ушла в повседнев-ные заботы.  Сессия  завершилась, и я перешла на предпоследний курс.
Наступало самое прекрасное время года – лето! После лечения здоровье стаби-лизировалось, и число принимаемых таблеток сократилось  вдвое...
Повторю, что прабабка  моя – гречанка, и на генетическом уровне я унаследова-
ла от неё сумасшедшую любовь к морю  и солнцу! В детстве я отдыхала на Чёрном море. Кожей помнила бодрящую свежесть и резкий солоноватый вкус.  Но сейчас  Чёрное море  находилось за десятки  тысячи километров… А, где – то совсем недалеко манило к себе другое море – Японское. Зная о моей «слабо-сти», Толя весело поддразнивал  красотку  открытками с побережья Японского моря. Капитан третьего ранга обещал «блаженство в воде и океан грубого сек-са» там же, на песчаном берегу! Надо сказать честно, что  обещание он вы-полнил. Слов на ветер Анатолий Валентинович  никогда не бросал…
А пока, из Хабаровской квартиры, я практически переместилась жить на пляж, расположенный рядом с домом, на берегу реки Уссури. Все выходные: с мая по  октябрь я проводила там. Я обожала загорать. Солнце, песок и тёплая вода  сделали чудеса: я чувствовала себя  превосходно  и выглядела моложе своих лет…
Со временем, процесс полнокровного загара  превратился в целое действо. Я раз-работала свою  методику, в результате которой он получался ровным, краси-вым,  с шоколадным оттенком. Правильно загорать – целое искусство. Не одно «поколение» женщин гарнизона я обучила нехитрым приёмам. В итоге появи-лись новые друзья… Но, как  мне  не  хватало моря!
Маленькая дочка подросла, окрепла и хорошо загорела. Тоненькая, стройная, она носилась по пляжу, словно  ветер, проделывая гимнастические кульбиты. Ма-ленькая спортсменка! Длинные, чёрные волосы развивались на ветру. Дети на-зывали её «Маугли», желая непременно познакомиться…
По выходным дням  мы ездили  с ней отдыхать в центр города.  Где мы только
не побывали: и на детских спектаклях и в кино, и в зоопарке, в цирке. Гуляли в  парках; сидели в кафе «Ласточкино гнездо», прямо над Амуром... Назвать дочь красавицей нельзя, но она обладала великолепными карими глазами, тёмными блестящими волосами и точёной фигурой (работа тренеров по гимнастике). Сложный, закрытый характер достался ей от отца, а «ослиное» упрямство, чувство юмора и белоснежная улыбка от матери. Дочь  никогда ничего не про-сила, больше молчала, мало улыбалась; но в хорошем настроении могла рассме-шить любую компанию. Словом, «вещь в себе». Чувствуя вину перед ней (росла без отца, который  её любил безумно), я выполняла  любые её  желания, и  оде-вала  как Принцессу.
Сидя в городском саду под липами, слушая духовой оркестр  и наблюдая  движе-ние  катеров по Амуру,  я  представляла, как мы (Толя, я и Юля) гуляем  по Ко-рабельной набережной Владивостока, или  катаемся на  речном трамвайчике по  бухте  Золотой Рог.  Я страстно  мечтала об этом и считала дни до отъез-да…
Прекрасное время, полное надежд и простых человеческих радостей! Всё полу-чалось, удавалось, и казалось, что  годы дали обратный отсчёт: я молодела,  ху-дела, хорошела. Я светилась! Незнакомые люди, потрясённые великолепным за-гаром, позитивным настроем и улыбкой, часто спрашивали: «Вы что, из Егип-та  недавно вернулись?» Словно нигде  в мире солнца не было! Величайшее на-слаждение доставляли прогулки по городу, в компании друзей. В белых, шифоно-вых одеждах, развивающихся на ветру, лёгкая и стройная;  я чувствовала себя Королевой! Оборачивались не только мужчины, но и женщины, выражая  ис-креннее восхищение…
Но, если встречала бывшего мужа, с очередной подругой, то  начинался  на-стоящий спектакль! Неожиданно бросив на землю «знаменитый» портфель, Игорь начинал кричать, хохотать, кусать пальцы, топать ногами; пытаясь схватить меня за руки или за подол платья. Его девушка испуганно  наблюдала истерику любовника, а  у меня эта жалкая картина,  ничего, кроме отвращения  не вызывала… 
Бедная женщина не догадывалась, что  Игорь ревновал меня к новой жизни, к новым поклонникам и к новым друзьям. Видимо, в глубине души он надеялся, что рано или поздно я вернусь и «счастливая» семейная жизнь продолжится. Фантастически  самовлюблённый  украинский хлопец, никак не мог смириться с мыслью, что такая  яркая женщина  давно  ему не принадлежит; и в  услугах не нуждается! Я прекрасно понимала его состояние, но помочь  товарищу май-ору Советской армии  ничем не могла, да и не хотела.
В волшебном приморском городе, у самого Тихого океана меня тоже ожидал  майор; только другой,  флотский. Капитан третьего ранга – Анатолий Вален-тинович!
Улыбаясь, я проходила мимо, бьющегося в истерике некрасивого, злого  мужика. Думала  только о предстоящей поездке. Понравится ли Анатолию Валентино-вичу образ «горячей, южной»  красотки? От переполнявших  чувств, я не толь-ко «летала» по улицам на «крыльях Любви»,  но и… пела! Откуда только голос появился?
 Всем  известно, что каждое время года  имеет свой цвет, запах,  свою мелодию. 
Зиму я сравнивала с божественным вальсом Свиридова. Весну – с «Романсом» Бетховена.  Холодную, дождливую осень – с вокализом Рахманинова.  Знойное лето  - с джазом.  Теперь  он звучал в моих  ушах бесконечно…
Смешно,  но  в это «судьбоносное» время мужики, как с ума посходили: не дава-ли  проходу! Наблюдая за  ними, я ощущала в себе мощную женскую силу, меч-тая об одном: как можно скорее увидеть любимого человека.
Сдав весеннюю сессию, и отбросив все дела, я дала телеграмму Толеньке.  Взяла у подруг из прокуратуры  пропуск и купила  билет до Владивостока. Наконец, я сижу в купе поезда «Океан», с нетерпением  ожидая встречи с возлюбленным. Смущало одно: понравится ему новый облик, или нет?
В Хабаровске я «вводила в ступор» целые «дивизии»! Но, как встретит меня славный город Владивосток?
Толю я  увидела сразу: он был в летней форме: кремовая рубашка, чёрные, брюки и белая фуражка. Он стоял с букетом алых роз и улыбался! Более красивого офицера  флота  я не встречала...
В первое мгновение, взглянув на  меня, он немного растерялся, (Что–то не так?) а  затем сказал:
-Ну, здравствуй!
-Не нравится загар?
-Необычно.
-Как ты жил без меня?
-Скучал страшно!
Приехали домой. Кругом чистота и порядок; холодильник  забит продуктами, на плите – горячий чайник.  Ждал! Снова надо привыкать друг к другу. Я распа-ковывала вещи, а Толя, сложив ручки на коленях, как школьник, молча  сидел на диване, наблюдая  за мной…
-Привыкаешь? – Спросила я, немного смущаясь.
-Жду обычного  пинка  под зад! – Ответил он, улыбаясь.
-Иду  купаться, не тревожить -  Попросила я.
-Не больно хотелось с «негретёнкой» спать! Ишь, чёрная, как головёшка!  По-дойти – то страшно, одни зубы и сверкают! Иди, а я пока завтрак приготовлю - Толя  встал и быстро  пошёл на кухню.
Включив горячую воду, я встала под душ. Всё знакомое, родное. Вот шампунь «Медовый», мыло французское, даже щётку новую купил, а полотенце то же самое, персиковое. Через несколько  минут я услышала подозрительный шорох за дверью.
-Чего вам надо? – Спросила  я, улыбаясь.
«Наконец, пришёл в себя; узнаю прежнего Анатолия  Валентиновича!»
-Расстройство кишечника случилось от волнения. Откройте за,  ради Бога! – «Жалобно»  просил Толя. 
-Не открою, дайте  «негретёнке» после дороги обмыть все органы.
-Не успеете обмыть; я могу прямо в штаны  навалить… А мне, в  их ещё же-ниться! – Толя снова застучал в дверь -  У вас есть «негретёнская» совесть или нет?
 -Товарищ капитан третьего ранга, чем  вы там  дубасите?
 -Как чем? Вы меня прямо обижаете! Стучу  вашим любимым инструментом - своим детородным органом.
-Скоро дырку пробьёте! Ну, ладно, заходите – я  чуть–чуть приоткрыла  дверь.  Толя тут же ворвался, накинувшись на меня, как истосковавшийся зверь. По-темнело в глазах. «Что со мной? Где мое тело? Оно стало невесомым…» Мы снова обрели друг друга,  мы задыхались от блаженства…
-Тебе хорошо?
-Ещё, ещё, ещё!
-Я скучал по  маленькой подружке!
-А  я  по своему дружочку!
Мы соединялись в бесконечном  ритме, под тёплыми струями воды…
-Ты была чужой, холодной, там, на вокзале. А сейчас проверил – такая же горя-чая, как и раньше!
-Вытирай  меня всю, бесстыдник.
-С удовольствием!
Я переоделась в сиреневый сарафанчик на  тоненьких бретельках. Он выгодно оттенял шоколадный загар. Я чувствовала себя спокойно, комфортно; была стройна и сексуальна. Толя, на журнальном столике  собирал лёгкий завтрак. Наконец сели кушать, и он  прикоснулся губами к плечу.
-Чистый шёлк! Откуда такой загар, ездила  за границу?
-Да, за границу Краснореченского гарнизона, на реку Уссури.
-Это где же?
-На пляже.
-Как всегда - Хабаровск на «ушах»?
-Не то слово,  но  я ничего вокруг не замечаю!
-Так, что же получается – это всё моё? – Спросил Толя, улыбаясь, и полез рукой под сарафан - Опять вы надели фильдеперсовые панталоны? Немедленно ски-дывайте.
-Разогналась!
-Кто в доме хозяин?
-Вы;  но  пока не  поем, не сниму.
-Сам покормлю. Садитесь ко мне на  коленки, быстро!
-Да у вас тут  какой - то предмет торчит. Я с него буду скатываться, как с горки.
-Ничего, я  поймаю.
-Ну, ладно,  а  хорошо  кормить – то будите?
-Как всегда, чем Бог послал: икоркой красной, ананасами, кальмарами…  Борщи варить не умею; ждал хозяйку. Плотней садитесь, не стесняйтесь, вот так!
-Толенька,  мне хорошо.
-Моя? – Спросил он, целуя шею, и снова возбуждаясь…
-Ты же чувствуешь.
И в этот, святой момент раздался настойчивый звонок в двери. Толя проши-пел:
-Нас  нет, я  никого не жду.
Но  за дверями никак не унимались…
-Иди, открой, и дай в морду! – Сказала я.
Толя  неспеша оделся, открыл. На пороге стояла женщина.
–Инспектор из Домоуправления – представилась она.- К кому обращаться?
Толя вдруг повернулся  ко мне и произнёс:
-Все вопросы решайте с женой – и  ушёл в спальню.
«Вот  это да! Что же делать?»
Инспектор подала  документы:
-Это  договор на обслуживание, прочтите и распишитесь. Какой состав семьи? – Строго спросила  она.
Я не знала, что ответить? 
 -Сей секунд! -  Раздался голос из спальни - Трое:  я, жена и дочь Юлия.
-Кто будет подписывать договор, Вы или муж? – Спросила  инспектор, поправ-ляя очки.
-Конечно жена – снова ответил голос из спальни.
-Сейчас поговорю с мужем – продолжала  я игру, ухмыляясь.
 Заскочив в спальню  с вытаращенными  глазами,  я зашипела:
-С ума сошёл, у  меня  ещё фамилия первого мужа в документах, не успела поме-нять!
-Зачем менять? Сразу моей и подписывайся. Какая  разница?
-Тебе придётся платить за нас,  троих.
-Месяцем  раньше, позже, чего тянуть?
-Ну,  берегись; я тебе сейчас дам, пусть  только  тётка  уйдёт!
-Да я не откажусь, или всё–таки, бить будите? Так  я  вас не боюсь – Толя на-клонился, спустил штаны, показывая белые  обнажённые ягодицы – Бейте!
-Извращенец!
Я вылетела в коридор, где  меня поджидала инспектор.
-Все документы подписаны, возьмите – я протянула бумаги инспектору. Жен-щина ушла, а  я заметалась  по  квартире  как  тигрица, ругаясь  последними словами!
«К чему этот спектакль? Зачем платить за воздух?» - Материлась я.
 Я «рвала и метала», бегая по коридору, и с разбегу попыталась ворваться в спальню и дать Толе хорошего «пендаля». Но дверь  оказалась  закрыта на ключ, а за ней раздавался  какой – то  непонятный  шум: словно  катали по полу  пус-тые бутылки…
Плюнув, я пошла на кухню, разогревать чайник. Хотя на улице стояла  адская жара, постоянно хотелось горячего, сладкого  чаю.  Я была зла! Долго стояла у окна, наблюдая как во дворе, в песочнице играют малыши, и постепенно успо-каивалась. Совершенно неожиданно за спиной раздался командирский голос Ана-толия Валентиновича:
-Алевтина Алексеевна, разрешите обратиться? Вот собрался в магазин; что купить?
Я резко  повернулась, чтобы всё высказать  и… свалилась на пол от смеха! В
такую жару Толя стоял  абсолютно голый, но в лохматой, зимней шапке на го-лове, и в тяжелых «морпеховских» ботинках на толстой подошве! В руках он держал авоську, с десятком торчащих из неё пустых бутылок. Я умирала  от смеха, а Толя, как ни в чем, ни бывало, почёсывал  ягодицу. Затем он  повернулся к двери  и  грустно произнёс:
-Ну, если вам ничего не надо,  то  я пошёл водочки прикупить.
-Куда? вас тут же остановит патруль. Своей огромной  штуковиной вы весь народ распугаете!
-Вы что имеете в виду? – Толя «стыдливо» опустил глаза – Ах, это; но  тут вы не правы. Некоторым хабаровчанкам  моя штуковина очень даже нравится; прямо в восторге от неё!
-Да кто же эта сумасшедшая?
-Посмотрите внимательно в зеркало.
-Всё, сдаюсь!– Икала я от смеха…
-То–то же!
-Мы сегодня жрать будем или нет? – Немного успокоившись, спросила я.
-Одну секунду, только штаны надену.
Наконец сели за стол, выпили вина, закусили  фруктами. На каждый кусочек  чёрного  хлеба я намазала  янтарное сливочное масло, а сверху – толстый слой влажной красной икры. Только поддела на вилку кусочек кальмара, как раздался ещё один звонок, с настойчивым стуком в двери.
-Толя, открывай. Это «военный» стук, точно знаю!– Сказала я и не ошиблась.
На пороге стояли три  молоденьких офицера, с бутылкой коньяка в руках.
Толя беззлобно спросил:
-Зачем  припёрлись?
-Знакомиться!
-Идите в жопу! – Он попытался закрыть двери у них перед носом.
(Научила  словечкам,  на свою голову)
-Анатолий Валентинович, мы наслышаны, что ты прячешь потрясающую  женщину, очень красивую! Познакомь, а? – Жалобно заскулили  ребята.
-Вы другого времени не нашли? Она только приехала – смягчился Толя, распахи-вая двери. – Проходите, черти!
 Я смело  вышла  навстречу гостям, зная, что выгляжу прекрасно!
-Мальчики,  не стесняйтесь – пригласила я гостей. - Меня зовут Алевтина, Аля.
Ребята растеряно посмотрели на меня, а затем по очереди поцеловали  руку. Толя стоял перед ними подбоченясь, удовлетворённо наблюдая за происходя-щим:
-Целуйте, целуйте, а  вы чего ожидали? Королева! Он подошёл ко мне и провёл рукой по груди:
-Всё моё!
 Присев  на краешек дивана, сослуживцы сказали:
-Ты хорошо пристроился – как у «Христа за пазухой»! И нам же: «Пошли в ж…»  Несправедливо, командир.
Во время разговора,  я, легко порхая между кухней и залом, накрывала на стол.
Молодые люди внимательно наблюдали за каждым моим движением. «Смот-рите  лейтенанты, смотрите! В Хабаровске  трамваи  мне дорогу уступали…» - Думала я, раскладывая приборы.
После рюмки хорошего коньяку, закусили. Но ребята подавленно молчали (поня-ла – Толины подчинённые). Я  решила «разрядить»  обстановку, и с серьёзным видом  рассказала «солёный» офицерский анекдот. Без «картинок». Сослужив-цы замерли на секунду, затем хрюкнули, повалились на диван  и  захохотали. Кто–то из них прохрипел из – за Толиной спины:
- Наш человек. Анатолий Валентинович, наливай.
И бросились снова целовать  руки.
 - Алечка, мы  Вас обожаем!
«Сколько раз  я слышала  эту фразу? Наверное, раз сто!»
Толя,  разливая  коньяк по рюмкам, приговаривал:
-А вы, что думали – «плохих» не держим. Слушать меня: к моей женщине больше не прикасаться! Выпьем за неё.
Мужчины выпили стоя. Теперь разговор приобрёл более непринуждённый ха-рактер.  Симпатичный капитан – лейтенант (А разве бывают офицеры флота несимпатичные?) спросил  у  меня:
-Вы родом  из Одессы?
-Почему Вы  так решили?
-Три года там прослужил. Все одесситки ослепительно красивые, загорелые, яр-кие; такие же,  как и  Вы! Одна  улыбка чего стоит!
-Насчёт ослепительной красоты сомневаюсь, а в остальном… Я действитель-но южанка,  но  из Ростова.
Накормив и напоив гостей,  я выносила  на кухню  грязную посуду, чувствуя спи-ной откровенные взгляды сослуживцев. «Вот,  кобели, никак не угомонятся!» - Думала  я с лёгким  раздражением.
Убирая на кухне, невольно услышала  разговор разгорячённых мужчин,  донося-щийся  из зала:
-Красивая,  холёная, умная, да ещё и хозяйственная… Виктор не соврал. Коман-дир, тебе повёзло!
-Закройте пасти сосунки, слюна бежит.  Такую женщину заслужить надо! 
-Мы не спорим, но  где ты её нашёл?
-Не ваше собачье дело!
Толя гостей «держал в узде», и мне их стало жаль: слишком молоды; слово скажут и краснеют.
-Мы с Анатолием Валентиновичем немного поспорили перед вашим  приходом, поэтому он немного раздражён. А познакомились мы, совершенно случайно, в Доме отдыха «Тихоокеанский»,  как раз перед Новым годом - пояснила я.
-Аленька, быстро ко мне! – Приказал  Толя, улыбаясь.
Я тут же села к нему на колени  и он, никого не стесняясь, поцеловал меня.
-Скажи, ты - чья? – Спросил он.
-Твоя! –  Улыбнулась я, подыгрывая.
Ребята смущённо закашляли:
-Анатолий Валентинович, нам пора…
В  прихожей, каждый из них ещё раз поцеловал мою  руку. Я провожала гостей, а Толя на кухне  домывал  посуду. Ребята  обратились ко мне:
-Алечка, разрешите передать просьбу  коллектива?
-С удовольствием выслушаю.
-Не уезжайте. Когда Вас нет, стены трясутся…
-Молчать, я всё слышу! – Раздался Толин голос.
Он вышел из кухни, на ходу вытирая  руки полотенцем. Но, офицеры, не обра-щая внимания на «грозный» тон командира, продолжали:
-Алечка, а если серьёзно, то очень приятно с Вами  познакомиться! Вы дейст-вительно  красивая женщина  и большая умница. Мы за командира спокойны – он в надёжных руках. Позвольте ещё один вопрос: бывший муж  офицер?
-Да.
-Наша порода видна сразу. Всего доброго!
-И вам не хворать! – Ответила  я.
Ребята  засмеялись и побежали вниз, по лестнице.
Толя, закрывая  двери,  тяжело вздохнул:
-Честно сказать, Управление на «ушах», ещё с зимы. Я вроде тихий, да скром-ный, а всем «нос утёр»! Как увидели  тебя  в  ресторане,  так никак  не могут успокоиться.  Ну, пусть теперь  яйца почешут…
-Это ты – то  скромный? Да мы первые развратники в городе! Нам бы с тобой в порнофильмах сниматься… Толя,  не напугала  я  пацанов?
-Ты сегодня была в ударе! У них челюсти на пол упали, когда тебя увидели! Как поняла, что они подчинённые?
-Да, по дурости.
-Сразу  на место поставила!
-Что их ставить?  Вспомни  себя – лейтенантом.
-Аленький, сейчас у меня такая бодрость в членах, что я готов даже  стул, на котором  ты сидела, покрыть…
-Со времени моего отъезда у вас как–то ориентация поменялась, товарищ ка-питан  третьего ранга! Может, подействовало излучение на  аэродромах?
-Поневоле одичаешь, приезжаешь раз в полгода! Иди скорей сюда, моя маленькая -Толя  нетерпеливо  захлопал по  своей коленке…
 Я снова села на колени, и он жадно, в засос поцеловал.
-Толенька,  на улице лето  и  «боевые ранения» будут видны.
-Простите, забылся,  а  не пора ли нам в кроватку?
-Милый, надо в кухне убрать, и потом – белый день на дворе. У нас уже «таин-ство» произошло в ванной.  Может, газету почитаем, или журнал какой?
-Я тебе сейчас почитаю в одном месте! Быстро раздевайся и в постель, сам уберу.
Он быстро  выносил  оставшуюся  грязную посуду, на ходу сообщая:
-Завтра идём на концерт «Круиза», еле билеты достал, а послезавтра…
-Да что  я,  на концертах не была?
-Со мной ещё нет.
-Ну, ладно, а чего вы  так  мечетесь по квартире? За вами, что собаки гонятся?
-Да вдруг ещё кто– ни будь припрётся, а я не успею! Аля, кто в доме хозяин?
-Вы.
-Раздевайся, жди мужа в постели. Как нужно отвечать командиру?
-Так точно!
-Аленька, моё счастье, где  ты была  все эти годы?
-В Хабаровске; ждала, когда позовёшь.  Иди ко мне, родной!
-Да ну её, эту посуду. –  На ходу сбрасывая  рубашку и брюки, Толя торопился ко мне.
-Они очень по тебе скучали…
-Да, ну их к чёрту!
-Я говорю о своих грудках.
-А, как  я намучился, даже не представляешь, аж  руки болят; сплошные мозо-ли! - Толя бережно уложил меня на белые простыни и неожиданно  завис, как птица. Восхищённо  смотрел на  плечи, грудь, живот, бёдра. Прикасаясь к ним губами,  тихо повторял:
-Кожа – чистый шёлк! Боже мой, какой загар!
С остервенением и восторгом мы слились в долгожданном порыве. Ночь была  так  нежна, что казалось: под балкон слетелись все соловьи, и  поют  только для нас, двоих… Мы  долго наслаждались друг другом и только под утро, ус-тавшие, расслабленные, вышли на  балкон.  Вдыхая солоноватый воздух, смот-рели на бухту, которая переливалась разноцветными огнями. Дул прохладный ветерок, небо постепенно розовело. На востоке нехотя поднималось огромное сверкающее солнце. Наступал рассвет; вот уже закричали первые чайки…
Во время завтрака я получила приказ  командира: 
-Сегодня идём на концерт, а завтра в театр. «Современник» приехал с гастро-лями,  а послезавтра – по музеям  и в цирк.
-К чему такая спешка?
-Надо наверстать упущенное! 
-Толенька, если завтра  тебя переведут на Северный полюс, босиком побегу! – Призналась я. - О чём это  я? После бурной ночи  никак  не могу придти в себя. А что касается театра, конечно же, идём.
Постеснялась сказать возлюбленному, что на спектаклях столичных театров я уже была, так как все гастроли на Дальнем Востоке начинаются в Хабаров-ске; а продолжаются во Владике. После спектакля мы  прогуливались по цен-тральной улице города – Светланской до Корабельной набережной. К своему ужасу я замечала, какими «жадными» глазами смотрят на меня мужчины. То-ля был ревнив до потери сознания! Несмотря на спокойный, выдержанный ха-рактер, он, приревновав,  мог запереться в спальне и  истерить; бегая  по ней часами.  Я помнила  об этом  ещё в первый свой приезд. Доказывая, «собачью» преданность частенько приходилось «рвать на себе волосы» или «биться голо-вой» о  его колени! Позже  я показывала  эти  сцены в лицах,  и  мы  хохотали до слёз…
Но сегодня я действительно выглядела великолепно! Изумрудное, шифоновое
платье развивалось на ветру, обнажая стройные ножки на изящных шпильках. На шее матово переливались самоцветы, в ушах и на пальцах – бриллианты. Прибавьте сюда шоколадный загар и очаровательную улыбку. Зрелище не для «слабонервных»! Первое время восхищённые взгляды Толе нравились, а затем стали  раздражать:
-Наших мужиков удивить трудно, а тут такая реакция! Владивосток «взят», Хабаровск как я понимаю, давно на «ушах»! Осталась Америка, она рядом, на самолёте  три часа… Может, билет закажем?
Толя заметно нервничал. Я остановилась перед ним, поднялась на цыпочки, слегка  прикоснувшись  к  губам.
-Хочешь, сейчас разденусь? – Прошептала я, и никого не стесняясь, опустила  руку на пояс его брюк.
Толя, не справляясь с эмоциями, схватив меня за плечи, обнял. Люди, понимая, что происходит «обтекали» нас «ручейком» с двух сторон… Возлюбленный  немного успокоился, и мы продолжали прогулку. Вскоре  моё  внимание привлек-ла красивая пара, идущая нам на встречу: статный капитан первого ранга  и молодая обворожительная женщина. Увидев нас, он почему–то уставился на меня и, проходя мимо, отдал Толе честь, хотя  тот  был в гражданской одеж-де. Толя ответил, немного смутившись.
-Кто этот странный  мужик?  - Спросила  я.
Мы остановились, и  я оглянулась.  Каперанг смотрел на нас, не отрываясь. То-ля,  опустив  голову, тихо произнёс:
-Аленький, это мой  непосредственный начальник, я тебе  уже рассказывал. Он не видел тебя с зимы. На работе всегда корректен, выдержан; просто не узнаю его! Но  я его понимаю.
-В каком смысле?
-Его жена считается  первой красавицей в штабе, а тут - ты …
-И что это значит?
-Это значит, что ты лучше её в сто раз! Одно платье чего стоит, как из Гол-ливуда! Не завидую ему сегодня; получит от жены по полной программе. Ох, что будет завтра на работе! - Он засмеялся.
-Я полгода на платье копила: полы мыла, голодом сидела.
-Глупенькая, завтра пойдём и купим  «море» таких платьев! Скажи, где их про-дают?
-Здесь таких нет. Но меня волнует другое: вечером  снова  будешь  мозг «вы-едать»?– Спросила  я, вспоминая его предыдущие  «фортеля».
-Всенепременно, и не только мозг. Прямо у порога, снимай трусики и готовься  к «наказанию!» - Мой  мужчина захохотал.
Отлегло от сердца, и я продолжала:
-Толенька, пошли все  на х..! Где тут можно посидеть, кофейку попить? Ноги болят, каблук – то  высокий.
-Недалеко  есть уютная  кафешка. Дойдёшь сама, или ко мне на ручки? - Спро-сил Толя, улыбаясь.
«Видел бы  ты свою  «красавицу», сразу, после развода! Это благодаря тебе я
поднялась с колен!» - Подумала я  про себя, и тёплая, благодарная волна «зато-пила» сердце.
Толя наклонился, заглянул  в лицо:
-Любишь?
-Жить не могу без тебя!
-Верю.
Мы сидели в прибрежном кафе, пили холодное шампанское и беседовали о жиз-ни, вдыхая запах моря и лаванды… Наконец, после долгих страданий  я  обрела покой и душевное равновесие.
-Толенька, как я раньше жила без тебя, не понимаю?
(Кому я задавала этот вопрос, не помню?) 
-Алечка, выходи за меня!
-Серьезно?
-Это, очевидно, чего тянуть? Хочу дочурку, такую же кареглазую.
-Я согласна!  Вот  закончу  все дела  и  сразу перееду.
-Бывший муж?
-Квартирный вопрос, ищу размен - соврала я.
-Тебе мало двух комнат во Владике? В Ярославле есть жилплощадь, или  гото-вишь «запасной аэродром»?
-Толя, я подумаю. Твой дружочек  не соскучился по своей девочке?
-Алька, не  уходи от ответа, и не подлизывайся. Впрочем, если настаиваешь,
можем  под теми ёлочками приземлиться…
Весь мир у моих ног! Вот оно – счастье, рядом. Просит остаться с ним навсе-гда!
Мы действительно сейчас близки, как никогда. По многим вопросам  мы зани-мали  одинаковую  жизненную позицию, а главное: мы доверяли друг к другу.  По-явилось чувство надёжности и защищённости…
За ужином, делясь впечатлениями о прошедшем дне;  мы сделали  шутливый вывод, что  мы – два  «Ангелочка»,  и все  нам завидуют!
Ночь была восхитительна: помимо воли, наши тела  никак не могли насы-титься друг другом.  К  утру я взмолилась:
-Толенька, может, вызовем «Скорую»? Это ненормально,  я уже боюсь тебя.
-Аленька, не пугайся, это реакция на жару. Я сейчас на  тебя подую…– успокоил он.
-А если к утру,  температура повысится?
-Расплавимся вместе.
-Тебе смешно, а  я уже и  ходить не могу!
-Ну, слава Богу,  теперь душа моя спокойна.
Летний отпуск  таял, как  сладкое  мороженое на солнышке. К сожалению, дни отдыха  неповторимо  быстротечны…
Волшебство заканчивалось, и часы  неумолимо отсчитывали последние счаст-
 -ливые  мгновения. «Золушке» пора  возвращаться в свою каморку, а Принц ос-тавался на берегу океана, ожидать Принцессу…
Под занавес, мы с Толей завершали культурную программу походами и экскур-
-сиями. В субботу отправились в краеведческий музей. Долго бродили по про-сторным залам, рассматривая экспонаты, и знакомясь с историей города. Осо-бенное внимание привлёк огромный осколок Тунгусского метеорита. Затем  мы побывали  в военно-историческом музее, расположенном неподалёку. Оказыва-ется, во время войны в дальневосточную тайгу периодически забрасывались хо-рошо обученные и прекрасно оснащённые немецкие диверсанты. Фотографии пленных офицеров висели на стенде. Мощные, красивые  ребята, даже по совре-менным меркам: настоящие арийские морды! Но поразило другое: сапоги, по-дошва которых достигала  60 сантиметров!» Тогда какой же у них был рост? 2,5  метра, что ли? Вот  ужас!» – Думала я. Толя  усмехнулся:
-Небось, за такого сразу бы пошла, не раздумывая, а?
-Говорят, у таких быков «женилка» маленькая. Всё уходит в мышцы. Твою,  я на немецкую  никогда не променяю! – Горячо  заверила  я любимого.
После  экскурсий  по музеям Толя повёз меня в дельфинарий. В огромных, от-крытых бассейнах  там плавали невероятно красивые животные. Впервые в жизни я увидела дельфинов, которые  размерами напоминали дирижабли, а го-лосами – корабельные гудки!
Рядом располагался Океанариум – просторное помещение овальной формы, площадью в 500 квадратных  метров, а может, и более. Помещение походило на фантастическую пещеру, стены  которой представляли собой  туннельные ак-вариумы с подсветкой.  Там  плавали всевозможные морские рыбки невозмож-ной красоты! Забыв обо всём на свете, я ходила  вокруг  аквариумов, открыв рот… Понять такую  реакцию  можно: родившись в степи,  я, кроме крохот-ной речушки с гусями,  утками,  и коровами, лениво жующими  траву  на берегу, ничего не видела.  А тут – настоящее подводное царство! Поневоле, растеря-ешься…
В конце концов, Толю я потеряла  и испуганно  оглядывалась по сторонам, разы-скивая его глазами.  Я  не могла находиться  без него  ни минуты! 
Подняв голову вверх, увидела  через толстое стекло  оскалившую страшную пасть, карликовую акулу, с тремя рядами острых зубов. Кривые зубы были по-хожи на волчьи клыки. На акулу я смотрела заворожено. Никогда  ещё  не при-ходилось так близко  смотреть на подобное чудовище! Неожиданно за спиной  раздался  крик:
-Альчик, Альчик!
В следующую минуту ко мне подбежал Толя, и крепко схватив за руку, потащил к выходу:
-Где ты была, разве можно так шутить? Уходим.
-Но, Толя… - пыталась я возразить.
-Ничего не знаю, домой!
Расстроившись, я не хотела уходить, но что делать? Я покорно побрела за сво-
-им хозяином. Толя, немного остыв, повёз меня ужинать в ресторан «Попла-вок», который располагался посередине Амурского залива, прямо на воде, на сва-ях.  Ресторан был очень популярен в офицерской среде. Со временем я поняла, что  Анатолий Валентинович возил меня на «смотрины» своим парням. Ресто-ран имел форму спасательного  круга с прозрачными стенами. Сидя в уютном зале, и слушая красивую музыку, мы  наблюдали через огромные стёкла за парус-никами, скользящими по зеркальной глади залива. Но особенную радость дос-тавляло «мохнатое» оранжевое солнце, которое устало садилось за горизонт, разбрасывая по воде золотистые брызги…
Этим вечером Толя подарил мне  ещё одну сказку, но взамен потребовал назвать точные сроки переезда. Я обозначила конец сентября. Уставшие, довольные мы возвращались домой. Под тихое бормотание радио я засыпала на заднем сиде-нии машины. Сквозь сон почувствовала, что Толя заботливо  укрыл  меня курт-кой,  целуя глаза:
-Красавица моя!
Я  улыбнулась…
«Всё хорошо! Продли, о Боже  прекрасные  мгновения!»
Воскресным утром, когда мы ещё спали, пришел посыльный, и вызвал Толю на службу. Перед уходом  мой «господин» дал новую вводную:
-Сидеть дома, никуда без меня не ходить! Ключи забираю с собой.
-Вы - самый красивый офицер Тихоокеанского  флота!
-Зубы не заговаривай, ещё надо разобраться, куда  ты бегаешь днём, пока меня нет…
-Вам очень идёт форма!
-Чего ты хочешь, Алька? Опять к подружкам? Сказал: сидеть!
-Надо  картошечки прикупить, гости  всю  сожрали – пыталась «разжало-бить» я командира.
-Сам разберусь… Постирай рубашку и брюки, но в прохладной воде, чтобы не полиняли. Музыку послушай, я кассеты новые купил, видик  посмотри.  Жди мужа, всё ясно?
-Так точно.
-То–то же.
Но, прежде всего я решила убрать в квартире. Только налила воды в ведро, как раздался звонок в двери.
«Как всегда, забыл что - нибудь!» - Решила  я, и быстро открыла. На пороге стоял матросик с огромной сеткой картошки.
 Он отдал честь:
-Товарищ капитан третьего ранга приказал доставить.
-Я довольна.  Передайте, что жду его к ужину без опозданий.
-Так точно! Разрешите идти?
-Идите, спасибо.
«Ну, молодец муж, прямо клад! Спасибо первой жене». – Успела подумать я, как снова раздался звонок.
На пороге  виновато топтался сосед  по лестничной площадке: огромный, тол-
- стый, лысый мужик с красным  лицом и  торчащими, рыжими усами над верхней губой. Ужас! Одет он был в джинсовые шорты  и дорогую  футболку. «Ишь, вырядился!» Не раз, встречая меня на лестнице, он «выкатывал» белёсые
 глаза и подолгу смотрел вслед.  Он  был похож  на огромную обезьяну. Я боялась этого человека и однажды спросила Толю:
-Что за гамадрил живёт у нас за стеной?
Толя расхохотался:
-Да тут одни «шишки» живут! Он работает заместителем  начальника тор-гового порта, большой человек.  Лезет к моей девочке? Я разберусь…
-Пока что нет, но  смотрит  как маньяк!
-Успокойся, на тебя все смотрят.
-Но, не до такой же степени! Когда-нибудь он подкараулит  меня и изнасилует.
-Не успеет,  «женилку» кортиком  оттяпаю! Не обращай внимания,  я  с тобой – успокоил возлюбленный.
Именно сейчас, когда Толи не было дома, это чудовище стояло на пороге и улы-балось золотыми зубами. Подкараулил всё–таки! Предательский холодок  про-бежал по спине…
-Чего Вы хотите? В комнату не приглашаю, уборка – пояснила я «обезьяне», со-блюдая правила приличия.
Незнакомец  открыл пасть  и неожиданно, произнёс козлиным голосом:
-Меня зовут Николай Степанович! Алечка, нужен Ваш совет.
«Странно, откуда  обезьяна знает моё имя?» – Подумала  я  и спросила:
-Чем  могу помочь?
-Нужно тесто замесить. Сегодня мамочка в гости приезжает, хотел бы пиро-жочками порадовать – проблеял  сосед.
-Ну, хорошо, где у Вас тут кухня?  - Спросила  я, заходя  в его  хоромы.
Дядька засуетился, указывая рукой куда – то вверх; ну точно, как Ленин на три-буне. Проходя мимо него,  я  сжалась в  комочек, в своём открытом  сарафанчи-ке. Сосед  явно готовился к встрече, поэтому вылил на себя целый флакон туа-летной воды, идиот!
«Как надухарился зараза, в нос так и шибает!» - Думала я с досадой.
Я  месила тесто, а  «гамадрил» нервно ходил   по кухне. Казалось, ещё мгновение
 и он «порвёт»  меня  в клочья! Постаралась, как можно скорее закончить ра-боту  и смыться. Но «хряк», решил  преподнести  «подарок». Пригласив в зал, он  развёл волосатые  руки, как будто собираясь  танцевать русский народный та-нец:
-Это всё Ваше, Алечка!
 Я чуть не упала от смеха! На диване лежали соболиные шкурки с чёрными се-ребристыми спинками, поверх которых  веером  рассыпаны доллары…
«Боже, чем  решил меня удивить? Что  я, соболей в своей жизни не видела? В Якутии  оленеводы  из соболей шьют унты  или накрывают шкурками чумы». Там соболь –  рабочий зверёк, а не роскошь.  Я рассмеялась:
-Вы  тут  совсем с ума  посходили! Женщин нормальных  не  видели, что ли?
«Хряк»  склонил  потную лысину и, прижав  мою руку к  толстенным, мокрым 
губам, взволнованно заговорил:
-Алечка, Вы  - сказочная женщина, только я смогу «огранить» настоящий ал-маз! Я Вам мир покажу! Анатолий никогда не сможет сделать этого; поверь-те, он ещё мальчишка. Разве  может  его зарплата сравниться с моей?
Лицо у дядьки  снова сделалось бордовым. Видимо, «накрыло» давление. Я поня-ла, что больше обезьяны не боюсь!
-Мы любим, друг друга, и кроме Толи, мне никто не нужен! А что касается де-
 - нег, то я ни в чём не нуждаюсь –  сказала  я и направилась  к выходу.
Сосед, поняв, что проиграл, пошёл в «разнос»:
-Аля, не представляете, что тут творится, пока Вас нет! Самые красивые ба-бы города дерутся  за него, в  «кровь».
-За меня тоже дерутся в «кровь», ну и что? А Вы завидуете?
-Нет, я жениться  на Вас хочу!
-Моё сердечко занято.
«Хряк» жадно смотрел на меня. Стало противно, и я  пулей вылетела  из квар-тиры. Забежав в свою, быстро закрыла  дверь. Легла на диван и заплакала: «Не-ужели всё повторяется? Что делать?»
Неожиданно раздался ещё один звонок. Я посмотрела на часы: полдень, Толя на работе, вернётся вечером. Значит, звонит чужой, и поэтому не открывала. Кто–то  упорно бился в дверь, которая была закрыта на щеколду. Вскочив с ди-вана и думая, что сосед снова  захотел «пообщаться», я решила его «обмате-рить». Но на пороге стоял… любимый мужчина с пакетами в руках. Увидев моё лицо, он  выронил  их из рук:
-Что случилось, маленькая моя?
-Чего  прибежал  раньше времени, кобель?
-Я - кобель?! Вы мне льстите. Так и знал, на минуту оставить нельзя! Привя-зывать тебя к кровати, что ли? – Говорил он, возбуждаясь всё больше.
Неожиданно он схватил меня на руки и понёс в зал. Срывая с меня сарафан, То-ля спрашивал:
-Кто посмел обидеть мою женушку? Всех поубиваю!
Толя силой  овладел мною; а  я, пытаясь сопротивляться, кричала:
-Подлец, животное!
-Животное тебя обожает! – Стонал он на плече, страстно  целуя, и  я  снова  умирала…
-Родной, желанный.
-Ласточка моя!
Через некоторое время, немного успокоившись, я лежала обессиленная у него на груди и тихо плакала…
-Альчик, что произошло за четыре часа? Чувствовал неладное: места не нахо-дил. Работать не мог, бежал домой, словно «ошпаренный»! Наверное, из баб кто наведывался; наговорили чего? – Спрашивал он, вытирая ладонью мои слё-зы.
Чтобы избежать драки я не рассказала Толе о визите «гамадрила», но прошеп-
 - тала  устало:
-Вот как мне замуж выходить за тебя, а? Правда, что периодически  тут
женщины красивые дерутся?
Толя на секунду задумался:
-Ты моя?
-Пока  да.
-Скажу честно, дрались, но до тебя! А сейчас ни с кем не могу… брезгую. Все   грязные «хабалки»! У кого такая фигурка, а  улыбочка, а  губки, а загар, а нож-
 - ки?  Да  ты лучше всех!
Я вскочила с дивана  и помчалась в туалет: меня рвало. Видимо организм не справлялся с такими нагрузками, а может... Толя пошёл следом,  рванул двери, и   петли слетели.
-Беременна? – Радостно спросил он.
Моё тело сотрясалось, я задыхалась; из глаз лились крупные слёзы…
 -Закрой дверь паразит, видишь женщине плохо? – Закричала я и снова опусти-ла голову в унитаз.
-А мне хорошо!- Толя поднял мою голову, впился  губами в  опухший рот.
-Ненормальный, от меня же так плохо пахнет.
-Дурочка.
После очередного приступа, он закутал меня во влажную  простыню  и понёс на диван.
-Теперь тебя беречь буду, чтобы выкидыша не было. Я действительно превра-тился в животное. Только не дразни меня, хорошо? – Он подозрительно  по-смотрел в мои глаза - Вот молчи сейчас, молчи!
-Мне что, в ватных штанах  ходить, чтобы ты не возбуждался? – Говорила  я, пытаясь улыбнуться.
-Точно к кровати привяжу.
-Толенька, что там за пакеты стоят в коридоре? – Спросила я, когда слегка по-легчало.
-В закрытом магазине привоз был. Смотри, каких подарков накупил вам с Юлей,  а ты такие «кандибоберы» выбрасываешь! – Он  поднялся с дивана и открыл пакеты.
-Ну, научила словечкам, на свою голову! – Сказала я, рассматривая подарки.
-С кем поведёшься. Ты кушала?
-Конечно.
-Тогда и  я  поем чего – ни будь, а  то мужики издеваются: «Чего так похудел? Мол, на диете какой, заморской сидишь? А ведь был, как медведь!»
-Ты просто здоровый, крепкий мужчина! – Успокоила  я его.
Не успев договорить фразы, я от усталости «провалилась» в сон. Уснув безмя-тежно, как ребёнок,  так и не услышала  ответа.
  Теперь нас было трое.  Господи,  я – самая  счастливая женщина на земле!
Незаметно пролетело ещё  одна  неделя…
В  ясный, солнечный день, Толя, готовя завтрак, даёт   новую команду:
-Вставай, соня, сегодня едем на Шамору. Это  любимое место отдыха влади-
- востокцев. Про неё  я тебе рассказывал в письме.
К сожалению, машина сломалась, и до бухты пришлось добираться на авто-
-бусе. Поездка носила романтический характер, с лёгким налётом эротики, если можно так сказать. В пути мы играли друг с другом, как дети! Сначала  я сто-яла лицом к возлюбленному, крепко прижимаясь всем телом. Толя дрожал, как заяц перед волком. Затем  я повернулась к нему спиной и подняла  руку, ухва-тившись за верхний поручень. Толя  обнял меня сзади и начал целовать  шею, плечо, предплечье, опускаясь ниже…
-Прекрати, бесстыдник. За развратные действия нас высадят! – «Испуганно зашептала я.
-Этого я и добиваюсь! Голые и счастливые будем бегать в поле, среди травы, словно  Адам и Ева…
-Поэтично, но,  как же  -  грубый секс на берегу  океана?
-Мы почти приехали.
Люди наблюдали за нами, и улыбались. Мы буквально светились от счастья.  Как можно осуждать такую  красивую пару? Таким образом, добирались мы  до места. Толенька рассказал, что бухта Шамора расположена на берегу Японско-го моря, которое, в свою очередь впадает в Тихий океан. С полной уверенностью можно сказать: мы будем купаться в Тихом океане! Слушала возлюбленного в полуобморочном состоянии.  «Я и Тихий океан? Может он шутит?!»
Два года назад, после микроинсульта, лёжа в больничной палате, я искала  крю-чок, чтобы повеситься… А сейчас, родной человек открывает целое Мирозда-ние! Я даже  не представляла, что этот сказочный мир существует! Неужели встреча с океаном произойдёт  через  несколько минут?
Наконец, свершилось чудо; и впервые в жизни я встретилась с ТИХИМ  ОКЕА-НОМ!
Совершенно неожиданно перед глазами  открылся  нескончаемый  водный про-стор, сливающийся с небом. Над нами, в поднебесье кружились огромные бело-крылые чайки и о чём–то радостно кричали. Легкий ветерок гладил мои волосы, лицо, плечи. Впервые в жизни, я  услышала океанский  прибой…
Потрясенная, оглушённая, не в силах вымолвить ни слова; я стояла и плакала! Изумительной красоты  бухта  напоминала открытую, перламутровую рако-вину. Между двух голубых сопок блестела огромная, зеркальная чаша. На золо-том песчаному берегу, выброшенные волной, лежали: морские звезды,  огромные ропаны, жемчужные ракушки, разноцветные камушки. Изумрудная вода оказа-лась настолько прозрачной, что сквозь неё были видны  не только рыбки, меду-зы, но и мелкие водоросли. На глубине двух метров! Спокойное, величавое  море  отливало серебром в лучах восходящего солнца, а волны, приветствуя нас, под-катывали к берегу, лениво целуя  песок…
Удивительно, но  в  фантастический  пейзаж я вписалась сразу. Казалось, что я вернулась домой после долгой разлуки; хотя и родилась, за десятки тысяч кило-метров отсюда! Шамора приняла меня сразу: молодой, красивой, загорелой. Я  разделась  и  легла в прохладную воду, у самого берега. Волны, с глухим шумом гладили  упругое тело, а затем, неспеша,  уходили к горизонту…
Во мне клокотал  дух древних эллинов, а горячая южная кровь, непостижимым
образом всегда гнала  именно к морю, где бы я ни  находилась! Я везде искала  его 
волнующий, солоноватый запах…
Скажите, что нужно женщине для счастья? Море и любимый мужчина!
Толя смотрел  изумлённо:
-Признайся: ты раньше была здесь?
-Никогда!
-А как будто здесь и родилась.
-Толенька,  немного помолчи. Я поздороваюсь с океаном, хорошо? Во мне пра-
 - бабкины гены бушуют…
-Ну, теперь всё ясно! Отдыхай, а  я на охоту.
Толя разделся, надел маску, взял снаряжение и нырнул под воду. Перед погруже-нием  рассказал мне, что  уже шесть лет занимается подводным плаванием.  И, мне  волноваться не стоит…
Но я испугалась не на шутку: плавать - то не умею, и спасти любимого  не смо-гу! Поэтому ожидала его возвращения с нетерпением. Наконец Толя появился из воды, высоко подняв руки над головой. Он держал необыкновенной красоты звёзд, перламутровых мидий и ещё какие – то морские безделушки…
-Юльке твоей! – Улыбнулся он, опуская на песок подводные «трофеи».
Толя хорошо относился к  дочке. Подолгу рассматривая её фотографии, гово-рил:
-На  меня похожа.
-Да куда там! – Смеялась я.
-Смотри, такая же смугленькая и кареглазая, но главное – носик курносенький, настоящая куколка! Когда вы переедите ко мне, никто не догадается, что она не моя дочь, правда?
-Конечно.
Вспоминая приятный разговор, я прямо на песке, на бумажной скатерти соби-рала обед. Толя, снял маску и стряхнул с каштановых  кудряшек серебристые капельки воды.  Затем, присел рядом и поцеловал  мокрыми губами  моё плечо.
-Вытирай! –  Он  протянул большое махровое полотенце.
Я с удовольствием  вытирала сильную спину.
-Аленький, хорошо? – Спросил он, сверкая глазами  из под влажных  ресниц.
-Сказать «голую» правду? – Ответила я  вопросом на вопрос. 
-Да.
-Толя, мой организм требует любовной пищи!
-Опять провоцируешь? Быстро сюда полотенце.
-Зачем это?
-Чувствую бодрость в членах! Ты поразительно умеешь всё испортить: только  подумал о «возвышенном», и хотел почитать стихи Гумилёва. Теперь  же  при-дётся всё время сидеть.
-Не хрен выделываться!  На отдыхе надо думать о любви, а не заниматься сло-воблудием. Стихи мне на работе надоели.
-Согласен.
-То-то.
Закусив, выпили холодного шампанского, посмотрели на  изумрудную,  водную
гладь; помолчали. Каждый думал о своём. Толя, перевернулся на живот  и по-просил:
-Ляг ко мне  на спину, а  я  расскажу  о Шаморе.
Выполнив просьбу, я, под шум океанского прибоя  слушала его рассказ и пред-ставляла всё в картинках…
-Прибыл на Шамору шесть лет назад, после окончания училища. Полгода не мог придти в себя, увидев Японское море и вдохнув этого воздуха! Представь про-стого  ярославского парнишку, который ни о чём подобном и не мечтал. Наша семья большая, достатка особого не было, так  как родители работали на шин-ном заводе. А здесь - романтика, море, чайки; обалденные девчонки, огромная зарплата! Вот голова и закружилась… Первое время  провёл в угаре: бесконеч-ные пьянки, сумасшедшие загулы с бабами, разврат. Мы – Боги! «Хочешь, Аме-рику  снесём, хочешь, Японию, а хочешь – пол мира?!»
Потом  пришла  жуткая усталость, раздражение; не поверишь, как  всё надое-ло! Решил жениться и попросился хоть к «чёрту на рога», лишь бы убежать отсюда. К моему удивлению быстро  перевели в город. Правда, не в центр, но всё равно: город есть город. Почему–то  сразу дали квартиру, хотя во Владивостоке получить её практически невозможно! Затем – Штаб и Управление. Семейная  жизнь не сложилась, и я бы спился, если бы не встретил тебя, маленькая моя! Пропал бы, как  этот  парень…
Толя, глазами показал на молодого офицера, который сидел недалеко от нас,  на песке  и пил  из горлышка коньяк «Наполеон».  Фуражка и галстук валялись не-подалёку. Я знала, что кодекс офицерской чести не позволяет пить в общест-венном месте. Значит, случилось что-то серьёзное?
-Альчик, позовём?
-Конечно.
Парень был красив: лицо скандинавского типа, светлые волосы,  голубые глаза, прямой нос, упрямый подбородок. Оказалось, что он вернулся из «автономки» и застал жену с другим мужчиной. Говорил он с лёгким прибалтийским акцен-том. «Хотел застрелиться, но оружие забрали»…
Мы долго его успокаивали: я рассказывала о себе, а Толя ссылался на свой при-мер, объясняя лейтенанту, что надо переждать. И обязательно за «чёрной» полосой придёт «белая».
 -Жизнь офицера полосатая, как тельняшка, сам знаешь! - Повторял Толя, чо-каясь  с   незнакомцем  пластмассовым стаканом…
 «Разговорив» парня, мы пригласили его  в гости. В тот период мы тащили в дом всех несчастных, убогих, сирых; так как непременно хотели поделиться с людьми своим  счастьем! Но, слушая лейтенанта,  мы переглядывались, не в си-лах скрыть радости…
Толя  шептал:
-У  нас – то всё хорошо!
-Да, милый.
Перед отъездом домой мы поднялись на скалу, прощаясь с океаном. Мы стояли над  обрывом, взявшись за руки, и со всех сторон обдуваемые ветром…
На мгновение показалось, что  мы  сейчас взлетим  вместе с чайками, которые кружили над головой!  Настолько сильны были чувства, что мы совершенно не боялись смерти… Состояние  обоих,  походило на эйфорию!
 «Гроза»
Падал дождь на влажные ресницы,
слезинками,  стекая по лицу.
Губами ты  их  ловил, как птица.
Крылами, закрывая от меня грозу…

С врагами ты боролся смело,
стараясь уберечь от бед.
Куда же  наше чувство улетело?
Исчез забытый Счастья след…

Никто не может мне заполнить
Любви, ту чашу  до краёв.
А  сердце помогает помнить,
как  с  ним  взлетали высоко!

Падал дождь на влажные ресницы,
слезинками, стекая  по лицу.
Губами ты их ловил, как птица.
Крылами, закрывая от меня грозу…
Мы возвращались  домой поздним вечером в старом, грохочущем трамвайчике; усталые, счастливые, немного  пьяные. За окном лил тёплый, летний дождик, омывая стёкла, улицы, дома. Стоя на задней площадке, и держась за поручни с двух сторон,  Толя закрывал меня спиной от поздних пассажиров, и  шептал на ушко горячие слова:
-Даже  не  представляешь, что я сегодня буду с тобой делать, готовься!
У меня в руках был букет полевых цветов, которые он собрал в последнюю ми-нуту, перед отъездом, там,  на Шаморе.
-Владейте мною, товарищ адмирал, я на всё согласная! – Отвечала я, опуская лицо в цветы, и вдыхая горьковато – сладкий аромат.  Он напоминал  запах родной, донской степи, которая  была  сейчас  так далеко…
Толя, не отрываясь, смотрел влажными карими глазами, повторяя  одно и
то же  слово:
 -Моя, моя, моя…
Пассажиры, наблюдая эту сцену, улыбались.  Купаясь в Любви,  мы повсюду не-сли  с собою  добро и свет. В тот период времени мы нравились всем, независи-мо от возраста и пола. Парочка на удивление была хороша: смуглый, темново-лосый, молодой человек в голубой джинсовой рубашке, тёмно – синих джинсах и загорелая стройная девушка, в белоснежной, батистовой тунике, и модной зе-лёной юбке.
Этой июльской ночью мы любили друг друга, как никогда раньше. Казалось: вот
оно - Счастье, у порога, только протяни руку!
У каждой женщины есть «Звёздный час»!
Мы, в суете мирской его не замечаем.
Судьба однажды шанс даёт для нас.
Но, не всегда час этот узнаваем…
По накалу чувств, поездка на Шамору  была  пиком наших отношений,  их вер-шиной…
Но, Природу обмануть сложно: после взлета  неизменно  следует спад. А, мо-жет, произошло энергетическое истощение? Нет, нам по – прежнему было хо-рошо  и комфортно вдвоём; но «африканская» страсть плавно  перешла в новую форму: спокойную. И я вздохнула с облегчением. Надеясь, что «маниакальное» желание Анатолия Валентиновича жениться на мне во что бы то ни стало, он  на время оставит, и я спокойно  окончу институт. Требовалось отдохнуть друг от друга, от нахлынувших эмоций и чувств… Хотелось  уединения.
Проводив Толю на службу, я подолгу гуляла в прибрежном парке. Вспоминала  нашу первую встречу в «Тихоокеанском», белочку с «плюшевым» хвостом, Ша-мору, «походы» за город, знакомство с друзьями…
Наконец, нашлось точное  определение  моему  состоянию – «тихая безмятеж-ность». Я радовалась тому, чего в повседневной суете  не замечала: солнышку, лёгкому ветерку, чайкам  над заливом.
       Люди, я люблю вас, и готова была  обнять весь мир!
Возникла потребность поделиться радостью с человеком, который знал о моём прошлом всё и хорошо ко мне относился. Этим человеком была Наташа. Не скрывая досады,  она говорила:
-Пойми, Бог пожалел тебя, подарив Анатолия. Вспомни о кошмарном замуже-стве: сколько ты перенесла унижений, оскорблений! Если не выйдешь за капе-ранга, то будешь расплачиваться за ошибку всю жизнь! Что тебе - дуре ещё нужно? У него: положение, должность, квартира, бешеные деньги. И, главное – он любит тебя, ненормальную! Не каждой девушке так повезёт. А ты уже «не первой молодости», да ещё с  ребёнком. Очнись, хватай мужика! Хочешь, я всё устрою?
-Наташка, мне страшно,  я  не достойна  его.
-Кто  сказал? Вам хорошо вместе?
-Мы превратились в сексуальных маньяков.
-Выходи срочно, чувствую – «перегорит» мужик!
Вернувшись вечером домой, я, приготовив ужин, вышла на балкон. Облокоти-лась о перила, смотрела на бухту, вдаль. Пять лет назад, вот также, на балко-не я ожидала со службы первого мужа. Всё  повторяется, только  меняются  декорации…
Пошла последняя неделя моего пребывания в славном городе у самого Тихого
океана. Приближался главный праздник  Владивостока.
  28 июля  город отмечал День Военно-Морского флота.
Толя участвовал в параде. Подготовка к нему шла с вечера 27 июля: в спальне я гладила парадную рубашку и брюки, в тайне целуя одежду; а Толя, в коридоре  чистил  китель, оружие и обувь. Я подошла к нему и взяла кортик в руки. Он оказался значительнее тяжелее пистолета, но в эстетическом плане, конечно же, выигрывал. В сущности, в моей жизни  поменялись  не только  декорации, но  и атрибуты  военной жизни:  армейские  на  морские…
С тихим восторгом  я помогала  капитану третьего ранга собираться. Закон-
- чив глажение, повесила на верхнюю перекладину  плечиков белую рубашку, а на нижнюю – брюки.  Почистила белую фуражку и перчатки. Толя подошёл, по-смотрел, удовлетворительно  хмыкнул,  и неожиданно  заявил:
-Альчик, рубашку погладила хорошо, а  вот  брюки – переглаживай. Стрелочки  должны «резать» воздух!
-В таком случае – делай всё сам  – обидевшись, заявила я.
Выключив  утюг, ушла  на кухню, а Толя прибежал следом:
-Ну, прости,  я пошутил; тебе нельзя волноваться!
-Возникает  ощущение, что  ты   со мной  играешь…
Толя посадил меня на колени,  и,  поглаживая плоский живот, спросил:
-Как думаешь, может у нас будет двойня? Что  чувствуешь, маленькая моя?
-Зубы не заговаривай;  если обидишь, тут же брошу тебя и выйду за твоего на-чальника – каперанга.
«Язык – враг мой!» Толя побледнев, выскочил на балкон, и оперевшись на перила, долго курил. Я понимала, что говорю глупость, но  язык, помимо воли произнёс:
-Ничего, скоро освобожу тебя от «пут», и снова  взлетишь «вольной» птицей над заливом.
На ходу, обрывая тюль, Толя, забежал в спальню,  и предупредил:
-Ещё одно слово…
Я расплакалась:
-Прости, родной, прости!
Он взял меня на руки, и, укачивая, как ребёнка  начал ходить  по комнате:
-Слушай внимательно: завтра  я уйду очень рано, а ты приедешь на площадь к десяти: посмотришь парад и быстро в сквер, в тень, на нашу лавочку; мужа ожидать! Всё ясно? Поешь хорошо, потому что продавать будут только водку, шампанское и бутерброды. Нам это уже нельзя, поняла  меня? Смотри в глаза, а  то я тебя знаю – встретишь подруг, и снова напьётесь! Повторяю вопрос: всё ясно?
-Не ясно! Товарищ адмирал, мне  не нравится ваш напор! Вот рожу сына, и бу-дем тебя  лупить.
-За что  такое наказание?
-За вредность.
-Слава Богу, узнаю Альку! А, то,  после Шаморы  думал, что  раздумала за меня выходить.  Хочешь  моего тела солёного? – Спросил Толя, улыбаясь.
-Посмотри в глаза – я обняла его за шею, и мужчину тряхнуло. Давненько тако-
- го не было…
-Алька, подожди, ещё китель чистить – он опустил меня на пол, поспешил в
коридор.
-Успеешь, бегом ко мне! – Я  сняла  сарафан и опустилась на диван.
-Иду – прошептал он из коридора, громко сглатывая слюну.  На ходу, сбрасывая одежду, Толенька  поспешил на  призыв...
Ночь раскрыла объятья, и  мы  занимались любовью,   не контролируя себя ни в
чём; не было сил! Толя, одной рукой поднимал  меня, и на весу ласкал  тело…
-А наш, маленький? Ничего не случится?  - Спрашивал он, на секунду отрываясь
от чувственных ласк.
-Молчи, я люблю тебя! – Отвечала я, целуя влажные  плечи…
Под  утро мы  уснули. Толя ушёл в шесть часов, а  я встала по звонку будильни-ка, в восемь. На журнальном столике лежала записка, а сверху - апельсин. «По-сле парада жду на нашей скамейке. Не опаздывай, не пей; на мужиков ни в коем случае не смотри! А если будут приставать, называй мою фамилию и долж-ность. Там все наши будут, должны знать. Ещё раз повторяю – на мужиков не смотреть! Не забудь поесть. Всё!»
Прочитав записку, я улыбнулась и пошла в ванную. Полежав полчаса в пенной, ароматной воде, растёрла тело махровым полотенцем, высушила волосы. За-тем выпила крепкого, сладкого чая с жасмином и подошла к шифоньеру. Есть не хотелось, я сильно волновалась.
Сегодня предстояло первый раз выйти в «свет» с возлюбленным мужчиной. На-до выглядеть достойно, чтобы не опозорить капитана третьего ранга!
Никаких шифоновых платьев: я должна одеться изысканно, элегантно. Загля-нув в заветную шкатулочку, достала несколько колечек с алмазами  и подвеску. Теперь предстояло выбрать наряд. Посмотрела на часы – время поджимает…
После коротких раздумий выбрала летний костюм из тончайшего кремового шёлка, состоящего из короткого пиджака, плотно облегающего стройную  фи-гуру и длинной узкой юбки с высокой шлицей. Затем уложила волосы, накраси-лась. Наконец надела костюм,  который выгодно подчёркивал шоколадный за-гар, а на ноги  светло – коричневые туфельки. Аметистовое ожерелье и брилли-анты дополнили картину. В таком виде  подошла к зеркалу, и ахнула: вот что делает с людьми настоящая  Любовь!
 «Эта женщина достойна своего избранника!»
Но  может, я фантазирую?  «Что же, сейчас  проверим» – решила я, выходя на улицу, и  надела французские солнечные очки, которые подарила Наташа. Не-истребимый дух кокетки гнал меня к причалу, где  ожидали расписания  речные трамвайчики. Комплименты, услышанные по пути не считаются…  Хотелось,  поскорее увидеть возлюбленного!
Через двадцать минут я была на месте; успела как раз, к началу парада. Не-смотря на то, что народу собралось много, я с легкостью «проскользнула» в первые ряды. Загремел оркестр и на площадь вступили первые  экипажи  мор-ских офицеров, а за ними морские  пехотинцы – красивые, двухметровые гиган-ты. Офицеры флота в белоснежных кителях шли, чеканя шаг, сверкая золоты-ми погонами. Только кортики глухо звенели в тишине, да голос впереди идущего ритмично повторял: «И - раз, и – два…» Боже, какая красота! От происходя-щего слегка кружилась голова… Среди сотен глаз  я безуспешно пыталась най-ти родные глаза.
 Я поняла, что у меня в руках  «Жар – птица», которую во что бы то ни стало надо удержать!
Неожиданно, в голове промелькнула мысль: «А как я выгляжу?» Анатолий Ва-лентинович  никогда не видел меня в бежевом костюме. Я оглянулась, рядом стояли нарядно одетые женщины – жёны моряков. Судя по их доброжелатель-ной реакции, поняла, что всё в порядке!
После окончания парада, я  нашла  в сквере  нашу лавочку и присела, в ожидании Толи. Я немного нервничала. Молодые, захмелевшие офицеры  не раз деликатно подсаживались ко мне с просьбой о знакомстве. Я молча улыбалась, покачивая головой. Капитан третьего ранга  задерживался…
«Может, уже  кто – то забрал моё «сокровище», а я тут сижу?» - Думала я,  с тревогой.
Мужчины  продолжали дефилировать. Но, когда, терпение иссякло, я заметила офицера, который бежал через трамвайные пути, на ходу, придерживая кортик и  фуражку. Он был в белом кителе, и в чёрных брюках, которые «резали воз-дух». Увидев меня, мужчина  радостно  заулыбался…
Никогда я не видела Толю  при полном параде. Это был он, и он был великоле-пен! А фирменная улыбка сводила  с ума! От  волнения  ладошки стали мокры-ми. Офицеры, стоящие неподалёку, потушили сигареты, и один из них с досадой  произнёс: «Ну, вот и хозяин  прибыл!»
Толя подлетел ко мне  и остановился, как «вкопанный»:
-Аля,  это ты?!
-Нет, не я; где был, так долго? Меня чуть лейтенанты не сожрали!- Ответила я, пряча волнение за грубыми фразами.
-Как всегда, нельзя  на минуту оставить! - Толя повернулся, посмотрел на  пар-ней  сурово:
-Ну?!
Офицеры  молча козырнули  и удалились.
 Толя не отрывал от меня глаз:
-Я поймал золотую рыбку!
-Не знаю,  кого ты поймал, а  я – точно… Обрюхатил, собака,  в один момент.
-Какая роскошная женщина; дух захватывает, настоящая кинозвезда!
-Это  ты – кинозвезда; красивей офицера я не встречала. Одна улыбка чего сто-ит!
-Цветочек Аленький,  давай погуляем?
-Меня терзают смутные сомнения: а не хряпнули вы водочки? Больно вы ласко-вы сегодня, Анатолий Валентинович  и глазки  уж  слишком  сверкают…
-Ваша, правда, хряпнули; но коньячку; за,  ради праздника! Бить будете?
-Не здесь же.
-И на этом спасибо!
В прекрасном настроении мы прогуливались по набережной, встречая Толиных сослуживцев, которые смотрели на нас с искренним восхищением. Толя улыбал-
 - ся. Значит, «проверку» я прошла!
-Чего хихикаешь?
-Обрати внимание  на  лица: все, как один  облизываются.
-Какой тебе в этом резон?
-А такой, что сейчас затащу тебя в кусты, и «от…ю» на полную катушку. У меня  аж  галстук дыбом стоит, не говоря о других органах…
-А кортик?
-Чувствую, что и он накаляется!
-Вы, товарищ капитан третьего ранга – маньяк и извращенец.
-Этим горжусь!
-Молчи; лучше  пойдем  на  Спортивную гавань, там  концерт начинается. 
-Как себя чувствуешь, Аленький?
-С чего вы  сегодня  такой возбуждённый, а?
-От полноты чувств – с!
 Мы расхохотались, вспомнив фразу из знаменитой комедии «Свадьба Бальза-минова».
«Как хорошо, что мы на одной волне! Господи, неужели я когда–то была заму-жем? Бред; вот же настоящий муж. Сейчас он идёт рядом и крепко сжимает  локоть. Этот парень принадлежит мне, а я - ему!  Есть ли на земле женщина счастливее? Нет!»
Толя остановился, наклонился, посмотрел в глаза:
-Альчик, хорошо?
-Толя, я летаю!
-Я – тоже!
Произошло настоящее чудо, и Золушка действительно превратилась в Прин-цессу!
Весь день мы провели вместе. После бокала  шампанского, мы немного потанце-вали под духовой оркестр в городском саду. Затем  Толя  незаметно  увёл меня в дальнюю аллею… Вино, коньяк, шампанское  конечно «ударили» в голову. Толя снял  фуражку, распахнул китель, и прижал меня к зелёной изгороди. Не отры-вая «блудливых» глаз  от моих губ, спросил  хрипло:
-Хочешь?
Он терял  над собой контроль…
-Анатолий Валентинович, что у вас  под кителем торчит, кортик?
-И он тоже! – Ответил он проникновенно.
-Толя, мы пьяные, как собаки.
-Имеем полное право! Нет, скажи, ты - моя женщина или нет?
-Твоя.
-Слушать мою команду: идём  вон в те кусты.
-Все члены   поцарапаем.
-Не беспокойся, я китель подстелю, ты в надежных руках!
-Толенька, всем организмом –  я «за», но с такими темпами рожу до срока.
(Где я уже говорила эту фразу?)
-Виноват, даю  дружку команду «Отбой!». Будем беречь космонавта.
-Ты девчонку хотел.
-Да, какая разница,  лишь бы на  тебя  дети были похожи.
-Ты  у  меня – красавец,  тобой горжусь.
-Да какой я… Вот, ты настоящий фуэте, тьфу, фурор  произвела  на всех му-жиков; я  летаю!
 Надев  фуражку  ему на голову, я  застегнула китель:
-Полетели  домой, Карлссон, уже стемнело…
Взяли такси. Толя снял китель и накинул на  мои плечи, поясняя водителю:
-Надо беречь, беременна. Отец, скажи честно: «Жена у меня  – прелесть, а?»
Таксист, пожилой дядька всю дорогу улыбался, а затем ответил на прощание:
-Вы красивая пара, берегите друг друга!
(Где я уже  слышала эту фразу?)
Несмотря на поздний час,  на улицах Владивостока  царила праздничная атмо-сфера. В ночное  небо взлетали бесконечные фейерверки и салюты; всюду играла музыка. Мы подошли к дому. Никто не спал в эту ночь. Из окон раздавались ве-сёлые голоса и смех.
-Давай погуляем; а  то я, как прихожу, сразу на тебя набрасываюсь, хотя  пони-маю, что нельзя.  Но  лезу как бык…
-Сегодня  спать буду одна, в кресле – кровати.
Толя остановился  и сказал серьёзно:
-Я  застрелюсь!
-Не бледней, дам  тебе сегодня  и не один раз.
-То–то, кто в доме хозяин?
-Ты, родной.
-Жена, слушай мою команду: домой шагом марш!
-А песню?
-Что, песню?
-Какую песню запевать?
-«Вихри враждебные веют над нами».
Мы расхохотались… 
-Толенька, что же получается: беременная женщина тянет на себе пьяного мужа?
С большим трудом мы поднялись на второй этаж. Наш разговор слышал, на-верное, весь подъезд? Ну, и что? Сегодня праздник, имеем полное право! Толя снял фуражку  и  платком вытер лоб:
-Не просто беременная, а самая роскошная беременная Владивостока! Вот  представь, кто–нибудь подходит к тебе: мол, разрешите познакомиться, мол, то, да  сё… А  хрен ему; место  уже  занято! Так,  моя ласточка?
Эту тираду Толя произносил, сидя на ступенях, перед нашей квартирой. Не-ожиданно открылась дверь соседа – «гамадрила». Он вышел на площадку с пол-ным  мусорным ведром.
«Нашёл время мусор выносить, в 12 часов ночи!» - Подумала я  с досадой.
 Увидев нас – пьяненьких и счастливых, сосед замер  на минуту, а  затем про-блеял  козлиным  голосом:
-Добрый вечер,  с  праздничком!
-Степаныч, лучше скажи, красотулька - жена у меня, а?– Спросил Толя, улы-
-ясь.
Спускаясь  по лестнице, сосед  поднял  вверх  морду, почесал  репу и нехотя от-ветил:
-Кто же спорит? – И застучал «копытами» по  ступеням.
-То–то же!
Толя продолжал негромко:
-Небось, мечтает хотя бы рядом с тобой постоять? А вот ему! – Он показал неприличный жест рукой.
-Наверное, мечтает  - ответила  я тихо.
Наконец, мы  «заползли» в квартиру. Толя опустился в коридоре на табуретку, осмотрелся.
-Аля, как у нас  хорошо, чисто, уютно. Ты – настоящая хозяйка.  Сколько лет я ждал тебя! Как ты могла жить с какими – то мужьями, а? Ты же вся моя…– он приложил белоснежный платок к глазам, громко высморкался и всхлипнул с «подвывом».
-Толя, я сама в шоке!
-Издеваешься?  А  ну  быстро раздевайся,  что сегодня обещала?
-Да ты на ногах еле стоишь, а туда же.
-Может, и не стою, но со всем остальным – полный порядок, сссейчас пппока-жу, маленькая моя! – Он безуспешно попытался расстегнуть брюки.
-Как ты живёшь с таким «мощным»  организмом? Стоит намекнуть на «та-инство», и тут же – готовность номер «раз»! – Засмеялась  я.
-Как живу, как живу? Нерегулярно  и только с тобой. Алька, мне хорошо, а  те-бе?
-Есть хочу!
-Пойдём на кухню, космонавта кормить… Я  тебя донесу.
-Дальняя дорога.
-Мужчина обязан носить свою женщину на руках! Всссю жизнь, ссслышишь меня? Это  его обязанность!
-Толя,  надо  «парадку»  переодеть, а  не  то запачкаем.
Усадив на диван пьяненького мужа,  я опустилась на колени,  сняла с его ноги  туфли, носки и поцеловала лодыжку. Раздевала с таким удовольствием, что ка-залось, делала это всю жизнь! Не сдержавшись, прикоснулась губами  к обна-жённой груди.
-Алька, подожди – Толя поднял меня сильными руками, поставил на диван:
-Королева!
Повесив парадную форму на плечики, я сказала:
-Ну, хватит, угомонись,  давай  поедим, наконец.
Мы  сидели на кухне, ужинали,  пили кофе, неторопливо беседовали.
-Сейчас  я  пьяный, и хочу сказать всё. Не представляешь, как я мучаюсь, толь-
 -ко вида не подаю: ревную  страшно! Провожая, думаю, что он стоит там, на вокзале с букетом, поджидая мою ласточку. Представить не могу, что ты спа-ла с ним! Ну, скажи, как ты могла выйти замуж, не дождавшись меня? Ведь я же был рядом – говорил Толя, опустив лицо в ладони.
-Ты  любил другую женщину.
-Это не считается.
-Ничего себе!
-О настоящей  любви  я ни х… не знал, пока тебя не встретил. Для меня  ты -
совершенство! Никогда не думал, что такая женщина может посмотреть на меня. Но, если бросишь, сразу пропаду; сопьюсь, сб…сь, веришь? Ну, чего мол-чишь?
-Скажу откровенно: я никого так не любила! Это первое. Второе, я получаю настоящее  удовольствие не только  от  твоего внешнего вида. Но и от  того, как ты говоришь, двигаешься, улыбаешься, ешь! Любовь – прежде всего неж-ность. Мне нравится в тебе всё.  Даже твои трусы, майки, носки стираю с ра-достью.
 А, что касается первого мужа, так он давно подженился на дочке генерала. Наш брак оказался игрой: пустой и глупой. Ни при каких условиях, возвращение невозможно, потому что от побоев я получила микроинсульт. В 25 лет была полным инвалидом! Поднималась с колен долго, тяжело, почти три года. Слово «замужество» пока равносильно смертельному приговору. Но, это  не значит, что к тебе я не перееду. Я готова к переменам, я люблю тебя. Теперь всё ясно?
 -Ты сейчас правду сказала? В моей семье  такое поведение мужчины совершен-но неприемлемо – тихо сказал Толя, непроизвольно икнув. – Прости Альчик за выхлоп.
Я продолжала  неожиданно возникший, тяжёлый  разговор.
-Если быть до конца откровенной, то  считаю, что ты достоин другой жен-щины:  моложе, чище, успешнее меня! Уверена, что занимаю чужое место, иг-рая  всего лишь красивую роль – говорила  я, с трудом сдерживая  слёзы…
Толя неожиданно поднялся, осторожно отнёс меня в зал. Затем, снял с меня  одежду и драгоценности, опустился на колени  и  начал  целовать.
-Я сам знаю, кто кого достоин, забудь о прошлом! – Он возбуждался  всё больше. -Скажи, ты - моя?
-Толенька,  не могу  так больше жить! Я пропадаю, умираю…
В следующую минуту  наши тела  слились в сумасшедшем  сладостном порыве. «Боже, ещё одна секунда, и сердце порвётся на мелкие кусочки!»
-Тебе хорошо? Скажи, красавица моя…– шептал он горячо.
Его сильное тело  снова и снова пульсировало в моих руках.
-Ещё…
-Аленька, ты меня не бросишь?
(Где я слышала эту фразу?)
-Никогда!
 Уснули  мы  только под утро…
Вот  так закончился  потрясающий  праздник – День Военно-Морского флота!
Он сблизил нас и добавил в отношениях влюблённых новую, тёплую краску…
 Отпуск  завершился, и мы  ходили по магазинам, выбирая подарки родным и близким. Толя не помогал, а мешал, наблюдая, за каждым  движением,  чем  приводил меня в замешательство…
-Дырку прожжешь, чего  вылупился? – Спрашивала  я.
-Мне хватает одной. Удивляюсь, как тебя «облизывают»  наши продавщицы. Хотя они – дамы избалованные; но, тоже  смотрят  влюблёнными глазами.
-У нас, у дураков, глаза горят, из ушей дым идёт, вот  на них искры  и сыплют-
 -ся!
-Не знаю, но одна, точно в  штаны залетела… В знакомом тебе месте, так и жжет, так и чешется – говорил Толя шёпотом.
 -Да, у вас  там  уже мозоль  огромный – отвечала я тихо.
 -Вы думаете?
 -Я  вижу…
Мы засмеялись, а с нами и продавщицы. Толя говорил чистую правду: полюбив по – настоящему первый раз в жизни, я действительно излучала свет! Навер-ное, дело в химических процессах, которые происходят в организме женщины, в тот момент? На улице, в транспорте, в магазинах; но в первую очередь - от Толиных друзей, постоянно я слышала комплименты. Причём делали их не только мужчины, но и женщины. Однажды, на Светланской меня остановила пожилая женщина  и сказала:
-Девушка, вы прекрасны, оставайтесь такой всегда!
Я жила в мире, полном нежности, заботы и внимания. Вернулось ощущение  детского  счастья…
Жизнь так устроена: если встречаются два близких по духу человека, и возни-кает настоящее чувство, оно даёт обоим определённый потенциал. Расцвета-ет женщина, и мужчина становится сильнее. Как результат:  они реализуют-ся и в жизни, и в профессии. Что с нами  и произошло: мы  были успешны, во всех отношениях. Кто–то из великих прозаиков сказал: «Насколько  духовна личность, настолько сильна её любовь». А, у нас была безумно - красивая лю-бовь!
Но, увы, печальный опыт подсказывал совершенно другую истину: чем ярче вспыхивает звезда, тем быстрее гаснет… Поэтому я молилась каждой минуте, проведённой с родным человеком.
Предпоследняя ночь походила  на безумие! Толя, словно предчувствуя беду, ни-как не мог насладиться: горячо лаская меня, спрашивал:
-Ты решилась? Надо к свадьбе подготовиться…
-Зачем она нужна? Одни расходы, что, нам по 17 лет? Всё было уже…
-Меня не поймут на работе, а ты разве не хочешь белое платье?
-Толя, я хочу только тебя!
-Когда распишемся?
-Весной.
-Ты сошла с ума, а  маленький?
-А, что, во Владивостоке, замуж, с «пузом» не берут? У нас, в Хабаровске  аж,  скачут…
У Толи началась истерика, чего  с ним не бывало.
-Ты вообще – то,  представляешь, как я буду жить пол года, в таком состоя-нии?! Что не так? – Кричал он. - Есть квартира, машина, хорошая  долж-ность; я получаю неплохие деньги. Нуждаться вы с дочкой не будете. Почему я должен  упрашивать? Ты меня любишь, как впрочем, и я. Мне кажется, что ты чего–то недоговариваешь; словом, обманываешь меня! – Продолжал он.
(Как же ты прав, но я  играю не по своей воле!).
-Ненормальный,  кому  я нужна, с брюхом?
(Где я  уже говорила  эту фразу?)
-А  я, дурак, размечтался:  вернусь из Москвы, и сразу поженимся.
У меня потемнело в глазах, волосы на голове зашевелились. «Какую беду почув-ствовало сердечко?»
-Стоять, какая Москва? Никуда не пущу! – Закричала я.
-Такой  мне ты нравишься больше…
-Рассказывай ВСЁ!
-Я уже говорил, что  ты принесла мне Удачу. Наши мужики поступали в Ака-демию. Дай думаю, ради смеха, попробую и я. Поехал в Уссурийск, там  выездная комиссия работала. Высшая  математика мне всегда давалась легко. Почти  все провалились, а я – поступил, представляешь?
-Не шутишь? Толя, я в шоке! Знаю, как  сложно  пробиться туда. 
-Так получилось. Я специально  тебе  не говорил; боялся сглазить, а вчера при-шло подтверждение.  Через три  месяца  улетаю в Москву, на сессию.
-Это конец! – Внезапно вырвалось у меня.
-Ты о чём? – Спросил он с тревогой.
-Чувствую, что Москва тебя заберёт у меня!
(Почему я так сказала, ну  почему?)
-Глупенькая, думаешь:  я в столице не жил? Мой дом находится в Ярославле. На  электричке четыре часа,  да  я  уже рассказывал. Ревнуешь меня?
-Сейчас убью! – Не в силах совладать с собой, завопила я.
-Буду рад  погибнуть  от руки красивой женщины.
-Выходит, что тебе цены нет! Сколько плюсов: обаятельный, свободный, пер-спективный мужчина; да ещё с квартирой и машиной. К тому же –  «акаде-мик»! Настоящий «бриллиант», как говорит Наташка.
-Аля, только ты не ценишь своё сокровище! Вообще – то я рад  такой реакции. Боишься меня потерять? Теперь понимаешь, в каком состоянии  я нахожусь, когда  ты смываешься? Давай отвлечёмся, поговорим о делах. Родственникам я  сообщил, что женюсь, и сказал, чтобы невест больше  не искали.
-А много их? – Спросила я упавшим голосом.
В животе появилась слабая, ноющая боль, но, я продолжала внимательно  слу-шать.
-Хватало; но  теперь уже не важно. Смотри, вот  мои родные – он протянул пачку фотографий - Это  мать, отца  уже нет, к сожалению. Вот братья, а это - я сижу в саду, под яблоней в трениках…
Рассматривая фотографию матери, я непроизвольно улыбнулась. Поняла - мой
человек! Толины глаза, улыбка; она смотрела спокойно, доброжелательно. Вспомнился злой, ненавистный взгляд матери бывшего супружника. Я здорово
 испугалась, и решила никогда, ни при каких обстоятельствах не встречаться ни с ней, ни с родственниками! Всё к лучшему, всё к лучшему…
-Толенька, очень понравилась  мама. Глаза хорошие, энергетика  положитель-ная идёт.
-Я выслал ей фото и подробно написал о твоей сложной жизни. Жаль, что не сфотографировал тебя на берегу океана…
-И, что? – С замиранием сердца спросила я.
-Не хотел заранее  говорить.
-Толя, ну?!
-Ответила, что, судя по фотографии, ты - добрый человек и красивая женщи-на. Она с удовольствием примет тебя. Кстати, вот её адрес. Мать попросила, чтобы ты написала обязательно. Слышишь  меня? Она очень сдержанный че-ловек. Да, чуть не забыл, вот возьми чековую книжку – он протянул толстень-кий серый блокнотик.
-Что  это?
-Это «бонны», рубли по – нашему. Выдаются каждому офицеру, для приобрете-ния дефицитного товара в  магазине «Альбатрос». Купишь  всё, что захочешь, а заодно  и  подарок  матери, поняла?
Но купить подарок не получилось.  Случайно  встретив на Светланской подругу,  я пошла с ней в кафе, а не в магазин. За бутылочкой «Амаретто» мы  просидели до вечера. Вернувшись, домой, я отдала чековую книжку Толе, в «целости и со-хранности». Он страшно обиделся и долго не разговаривал со мной. К тому же я забыла купить подарок  его  маме! Не могла же я, пьяненькой бегать  по магази-нам?
Но, это будет позже, а  пока, наш разговор продолжался. Брать чековую книж-ку я категорически отказывалась:
-Толенька, у  меня всё есть, ты же знаешь!
-Всё равно, купи что-нибудь, мне будет приятно.
-Сам купи, а я подпишу подарок.
-Надо, чтобы  непременно из твоих рук, так положено.
-Ладно, завтра поеду в «Альбатрос». Неужели по фото можно  определить, что я – хороший человек?
-Ты ей понравилась сразу – успокоил меня Толя.
-Врёшь, артист!-  Я  поцеловала  фотографию, в знак признательности.
-Сейчас принесу письмо.
Естественно, читать  его  я не стала. Меня ожидал ещё один сюрприз: Толя  показал  фотографию дочери Валерии, Лерочки. С волнением  рассматривала  я кровиночку, и была поражена  сходством: она  улыбалась так же!  На фото ей  было лет 6. Я  полюбила её заранее. Она оказалась черноволосой, кареглазой и чем–то неуловимо напоминала  мою Юлю.
-Рада, что  у вас наладились отношения.
-Аля, обрати внимание: платье у куклы точно  такое же, как у Лерочки.  Это
ты заставила меня посмотреть на ситуацию другими глазами. Теперь, я не
представляю, как жил без дочери?
-Ох,  идеально  всё получается! Чует  сердце неладное…
-Береги себя и помни: всё зависит от тебя.
-Оказывается, я ничего не знаю о тебе; какая же я дура!
-Аленька, что происходит? Чего ты испугалась? В любом случае я хотел про-должить учёбу.
Боль в животе не прекращалась, но я не подавала вида. Толя спросил с тревогой:
-Аленька, что не так?
-Боюсь, придётся спать раздельно.
-Почему? Я тебя трогать не буду…
-«Зарекался козёл в огород не ходить»!
-Ну, хорошо, а можно козлику сделать своё дело очень бережно и осторожно? А не то,  он может «копыта отбросить»!
-Ну, если бережно, то  можно, один раз.
-Хорошо, моя маленькая.
Я собирала вещи, а Толя ходил следом, зачем–то, переставляя с места на место тяжёлые сумки…
-Ты бы часть вещей оставила, всё равно  назад везти.
-Костюм оставлю, который так  тебе понравился.
Толя сел на край дивана, закурил и с горечью сказал:
-Алечка, о ерунде,  какой – то говорим. Зачем ты сейчас уезжаешь, какая необ-ходимость? В Москву полетим вместе, денег хватит. Будешь мне борщи ва-рить в общаге.  Там, правда,  нет океана, но это дело поправимое.
-Москвы  боюсь.
-Ты и в столице не  потеряешься, моя голубка.
-А беременность? Как в метро, и в трамвае ездить? Меня же будет тошнить.
-Не подумал об этом.
-Толя, я чувствую беду!
-Лучше  иди к своему козлику…
 Приняв ванну, я немного успокоилась, и боль в животе утихла. Вернувшись к любимому в постель, легла на  плечо  и заплакала:
-Всё рушится, всё рушится.
 Толя  крепко обнял меня и заговорил отчаянно:
-Куда ты едешь,  к чему  эти глупости? Нам нельзя расставаться, мы погибнем! Желанная моя, единственная…
Мы любили друг друга, как будто в последний раз! Мы плакали, слёзы растворя-лись, высыхали в  чувственном потоке, и появлялись  снова…
-Толенька, Толенька  – повторяла я, прикасаясь к губам возлюбленного.
-Моя, моя, моя – шептал он.
Забылись  мы  только к рассвету…
Вот и закончился  фантастический, летний месяц счастья. Произошло столь-ко значимых событий, что казалось,  хватит на целую  жизнь!
Ещё не веря в разлуку, мы  стояли на перроне совершенно оглушённые и опус -
- тошённые; и не находили нужных слов. Я вошла в вагон, словно в мифическую реку  Лету, которая поглощает в страшных водах всё живое. Поезд тронулся; он увозил меня из «Волшебной страны грёз» в серую, безрадостную жизнь. По-чему–то  показалось, что увозил навсегда.
Проведя в полуобморочном состоянии ночь, я с трудом  добралась до дома  и упала в  холодную  постель…
Два дня пролежала  в постели «пластом». Есть не хотелось, меня знобило, тошнило. Лёгкая, тянущая боль внизу живота не прекращалась. Я  понимала, что  происходит, так как была «взрослой» девочкой… Ровно через две недели после возвращения, произошёл выкидыш. В этот же день я получила письмо от любимого, которое отличалось серьёзностью, основательностью и спокойстви-ем.
На трёх страницах Анатолий Валентинович объяснялся в любви, аргументиро-вано доказывая, почему мы должны пожениться…
Но, тревожило другое - Москва! Потеряв ребёнка, я боялась потерять и Толю. Ещё  через две недели он вызвал меня  на переговоры:
-Как  маленький? – Первое, о чём спросил он срывающимся голосом.
Я молчала, не зная как ответить?
-Почему молчишь?
-У меня  выкидыш.
 Услышала, как  в трубке Толя сглотнул слюну  и закашлялся.
-Не верю, ты сделала  это нарочно! – Он бросил трубку.
«Неужели конец? В чём моя вина? Он прекрасно знает, что  я никогда первой  не позвоню, не напишу!»
В одно мгновение жизнь потеряла краски. Словно, перед моим носом  неожи-данно  захлопнулась заветная дверца в сказку. Ничего не радовало.  Я жила как в страшном сне: утром два часа добиралась на работу, а вечером  падала в по-стель и забывалась. О пляже забыла, ни с кем не общалась; друзей «забросила». Три недели  я угасала:  болела и не знала, что делать дальше? Наконец, Толя  по-звонил.
-Пожалуйста, не бросай трубку! - Кричал он в трубку. - Попробовал жить без тебя, но  не смог. Сам виноват, я действительно – животное.
-Я предупреждала.
-Клянусь, больше такого не повторится! Ты меня любишь, маленькая моя?
-Не задавай глупых вопросов – бодрилась я.
-Через две недели улетаю на сессию. Контрольные работы  написал, занимаюсь рефератом. Может вместе в Москву, а?
-У меня командировка, чтоб ей пусто было! – Соврала я.
Начиналась сессия, и я  серьёзно к ней готовилась.
-Из Москвы напишу.
-Конечно.
-Алечка, после сессии могу к тебе приехать.
-Буду рада!
-Ещё не раздумала выйти за меня?
-Слишком  резкие перепады в настроении. Чувствую себя плохо. Делай  выводы
сам.
-Как всегда, ты права! Боюсь тебя потерять, нервничаю. На работе гоняю всех; по углам прячутся. Сослуживцы  передают «пламенный» привет! Сейчас была бы рядом, обнял бы  крепко, и… понимаешь, о чём я говорю? Прямо неудобно рассказывать, как мучаюсь, честное слово.
-Бодрость чувствуешь?
-Ну, слава Богу, узнаю Альку. Я  заканчиваю.
-Прямо у телефона?
-Аленька, я снова летаю!
-То-то же, мне надо идти домой, прощай.
-До свидания, ласточка моя!
После телефонного разговора, я сползла на пол. Начался сердечный приступ… Прошли, ещё три долгих недели. Наконец, я получила весточку из Москвы! Тря-сущимися руками надорвала конверт…и разочаровалась. Хорошо  изучив Толин характер, знала, что зачастую одно слово, может  быть важнее  целой фразы. Письмо написано второпях, на «коленке», равнодушно, отстранённо… Видимо, ему  сейчас не до меня! И дело не в загруженности; чувствовалось резкое охла-ждение. Я тоже сдавала экзамены, и, несмотря на  сложности, вспоминала лю-бимого с большой нежностью, и находила для него  ласковые слова.
После «горячего» во всех отношениях лета, письмо из Москвы потрясло своей холодностью! Поэтому ответила я таким же, «казённым»  языком. Переписка  больше походила на отчёты о проделанной работе, чем на любовное «воркова-ние». Я поняла, что у Толи  появилась женщина, и, «бросьте в меня камень», ес-ли это не так! Недаром он предлагал  поехать с ним. Как человек более опыт-ный, он  знал, чем для холостяка  заканчиваются подобные командировки… Мо-лодой мужчина, регулярно живущий половой жизнью; разлуку  переносит гораз-до тяжелее, чем женщина. Трезво оценивая ситуацию, я понимала, что, после наших свиданий (на «грани нервного срыва»); «раздраконить» Толю ничего не стоило практически любой женщине! Но, всё же, всё же…
Предчувствуя, «Час расплаты», я  решила  отпустить  возлюбленного  на сво-боду: «Лети, родной, только не упади! Если чувство настоящее – вернёшься!» Чтобы не сойти с ума от ревности, я пошла с подругами в ресторан. Тем более,  был повод:  успешное  завершение сессии. Впервые  за  три  года  я  отправилась в ресторан без Толи! Сидя за столиком, я тревожно оглядывалась, привычно ра-зыскивая глазами любимого. Но, увы… Было очень худо, но постепенно: уютная обстановка, поклонники, шампанское и музыка сделали своё дело. Из «кобели-рующей» толпы я выбрала  молодого мужчину, который внешне походил на воз-любленного. Ночь, проведенная с ним, не принесла  радости. Наоборот: помимо душевной травмы  я  получила и физическую: поранила ногу в ванной случайного  любовника…
Прошло полгода. Наконец зима закончилась, и долгожданная весна пахнула «ветром перемен». В конце апреля пришло письмо из Владивостока. Толя давно вернулся домой, сдав экзамены на «отлично» и просил о встрече. Совершенно  ни на что, не надеясь, я  пригласила его в гости, но не домой, а на съёмную кварти-ру. Родственники  и слышать не хотели о переезде во Владивосток! Мало того, они попросили меня даже не произносить имени капитана третьего ранга.
 -«Актриса – не жена, моряк – не муж». Хватит на нашу голову  майоров! - Кричали они.
Конечно, их можно понять. Развод единственной дочери они пережили  очень болезненно, помогая  в страшное время всеми силами. Но, несмотря  ни на что, я любила Толю и боялась его  потерять! 
  Он  отдал мне своё сердце, и подарил  Тихий океан!
Хотя умом  я понимала: Москва «разрушила» наши отношения. Судя по пись-мам, безвозвратно уходили: чистота, искренность, восторженность чувств. А также  потребность как физическом, так и духовном  общении. Словом,  мы постепенно отдалялись друг от друга…
Если бы мы расстались, находясь на «разных континентах» (я - в Хабаровске, а  он – в Москве), боль утраты не ощущалась бы столь болезненно. Но, Толя вер-нувшись из Москвы, видимо, вспомнил все прекрасные моменты наших отноше-ний. Он первый запросил пощады, и отказать я не могла…
Предстояло найти достойную квартиру к его визиту. Но, сразу приехать он  не смог; поэтому две недели я проносила ключи в кармане. Внутренний голос под-сказывал, что сейчас он находится перед выбором, и  я не торопила... Наконец пришла телеграмма. Мы договорились встретиться в центре города, в гости-нице «Амур». В последний момент выяснилось, что квартира занята другой па-рой. За считанные часы нужно найти новую! Не везти же Толю  к себе? Помог-ли подруги: нашли  комнату, правда с хозяйкой…
И, вот я «залетаю» в фойе гостиницы и вижу Анатолия Валентиновича, скромно сидящего на краешке дивана. Он выглядел, потеряно, виновато. (Ох, как это знакомо!) По старой привычке  мы бросились друг другу навстречу, да так, что дежурная сделала замечание. На выходе из гостиницы, как  назло я столк-нулась со знакомой официанткой, которая, увидев меня, обрадовалась встрече:
-Алечка,  куда ты пропала?
Толя  закашлялся:
-Эта девушка часто бывает у вас?
-Простите, я обозналась – испуганно ответила молодая женщина.
Я повернулась к Толе:
-Думаешь, не вижу, каким ты приехал? Наверное, даром времени не терял?
Толя опустил голову.
-Разбегаемся? – Спросила  я.
-Алечка, я тебя люблю, слышишь? Всё остальное – мусор…
-Поехали?
-Да.
Случайно прикоснувшись к нему в такси, я задрожала. Ничего не забыто! Толя молча держал мою руку…
«Наташа была права, предупреждая, что мужчины быстро перегорают! Мо-жет не стоит бороться за него? Время покажет…» - Думала я, смотря  на до-
рогу.
Квартира  оказалась, грязной, тёмной; с пьяненькой бабулькой на кухне. По лицу возлюбленного пробежал  холодок  разочарования. Наверное, Толя  думал, что его «Королева» живёт во дворце, а прислуживают ей исключительно графы  да  князья? «Королева» стремительно падала с  пьедестала, который он сам и воз-двиг…
Толя схватился за веник, а  я, за тряпку. Навели порядок, накрыли на стол. Тут раздался звонок. Пришли мои подруги, служившие в гарнизонной прокуратуре. Именно они выписывали пропуска в закрытый город - порт Владивосток, и под-держивали меня в трудную минуту. Девчонки принесли продукты и бутылку водки. Вели  себя раскованно, совсем не так, как принято в Морском собрании! В Армии отношения между людьми значительно проще, чем во Флоте. Толя был слегка шокирован. Он не прикасался к еде, почти не пил, но беседу охотно поддерживал  и даже шутил. Перед уходом  я спросила  у подруг:
 -Ну, как?
-Располагает – последовал ответ, и стало понятно, что возлюбленный, никогда в нашу компанию не впишется! Но всё-таки надежды  я не теряла: впереди дол-гожданная ночь.
К сожалению, мои  надежды  не оправдались. Вспоминая летнее «сумасшест-вие», я не узнавала  Толю в постели…  Наверное, между нами стояла  Москва, долгие месяцы разлуки, ссоры, случайные, никому ненужные связи? Но были же в нашей жизни: и Шамора, и звёздное небо над заливом, и прогулки по набереж-ной, и восхищённые взгляды сослуживцев; и нескончаемая страсть? И Любовь, наконец? Неужели всё пропало?
Толя, лёжа на подушках, внимательно смотрел на меня, гладя  обнажённые плечи:
-Алечка, что ты решила?
-Вижу -  ты полон другой жизни, чужой ласки. Сомневаюсь, что  теперь я  до-рога тебе.
-Это я сомневаюсь  и  вижу, что ты чужая!
-Толенька, я люблю.
-Правда, маленькая моя?
Толя склонил голову:
-Алечка, я тосковал; все красивые женщины напоминают тебя. Не ревнуй  на-прасно; я – твой, и только. Что бы ни случилось,  поверь,  всё по – прежнему! Скажи правду: ты не делала аборт?
-Дурачок!
Раздался громкий стук в двери. Пьяная бабулька  приглашала  за стол. Погово-рить серьёзно никак не удавалось…
«Надо принимать меры!» На следующее утро, пока Толя отсыпался, я побежа-ла к Татьяне Алексеевне и рассказала о проблеме. Реакция была мгновенной: она протянула  ключи от своей второй,  шикарной квартиры.
-Шагом марш! – Ответила она на мои вопли.
Этот поступок дорогого стоит! Татьяна поступила, как настоящая дочь офи-
 - цера.  Просто как  порядочный человек.
Неделя пролетела  мгновенно. Днём мы подолгу гуляли в парке и беседовали. О  «суровой» московской жизни Толя рассказывал с юмором. Я понимала, что он обманывает, и сердце останавливалось.  Наконец, Толя с досадой произнёс:
-Думаешь, мне нужна Москва? Надоело всё, хочу семью, наконец! Бегу, бегу куда – то, а финиша  не вижу. Скажи: «Брось!», и  я  всё  брошу на  х…
-Академия поможет в карьере.
-На хрен она  мне сдалась? У  меня и так всё есть, кроме семьи. Когда перебе-
 - рёшься?
-В конце сентября.
-Через полгода! Почему не раньше? Я  устал…
 Я понимала его как никто другой: в сущности, мы с ним были очень одиноки, несмотря на внешний блеск и яркую «шелуху. Толя, страстно желал: верности, любви, семейного тепла; то есть, обычного человеческого счастья. Но, пере-ехать к нему немедленно я не могла. Оставалось полгода до  получения  дипло-ма, всего полгода! Обладая звериной интуицией, я почувствовала, что  теряю  любимого. Поэтому, после отчаянных попыток оттянуть событие, решила в сентябре всё–таки перебраться во Владивосток и попытаться ещё раз постро-ить семейное  счастье. Но, что делать  с Хабаровской квартирой? Мужчины – существа  непредсказуемые. Сегодня он ползает перед тобой на коленях, а зав-тра, не моргнув глазом, спокойно выставит  за дверь! Именно по этой причине я не хотела  выписываться из квартиры, а  перебраться  во Владик, так сказать, по «гостевой» визе.
 «Не стоит торопиться, поживём, год - другой, а там посмотрим. Если чувст-во настоящее, то все испытания выдержит!» -  Успокаивала я себя.
Но говорить на эту тему побоялась. После Москвы Анатолий Валентинович настроен был решительно. По уверенному тону поняла, что любая «поклонни-ца» примчится  к нему  с «мешками и корзинами» буквально, по свистку…
Я вынуждена  сказать  «полуправду»:
 -Идут суды с бывшим мужем. Он пишет «подмётные» письма на меня и на родных. Выехать из города не могу (действительно  суды шли один за другим).
 -Понял.
-Скажи честно:  у тебя есть женщина?
-Ты моя жена, или уже нет? – Толя  не мог врать, и уходил от ответа.
-Твоя.
-Вопрос закрыт. Как можно  скорее  решай  свои дела, слышишь?
Не получилось праздника в этот весенний приезд, не получилось. Даже погово-рить, толком не успели. Чувства «скомканы»; как вести себя, непонятно? Во-общем, «всё не так, ребята»!..
Утром, в ожидании поезда, мы прогуливались по перрону. Погода стояла весен-няя, солнечная. Мы вспоминали День Военно-Морского флота и то, как возвра-щались домой, пьяненькие, счастливые, и на лестничной площадке встретили соседа, с полным мусорным  ведром. Но, к смеху примешивалась горечь: «сволочь – разлука» делала своё чёрное дело! Толя пытался шутить:
-Альчик, представь, в каком шоке был сосед! Ты, в своём потрясающем костю-
ме: тоненькая, элегантная, тянешь на себе стокилограммового мужика, пьяно-го, «вдрызг»!
-Неправда ваша,  я  тащила  роскошного мужика в белоснежном кителе. Не представляешь, как ты хорош в парадной форме!
-Таких кабанов, как я – полон Владивосток.
-Ты –  единственный!
-Маленькая  моя.
Хабаровский перрон сверкал от обилия генеральских и адмиральских погон. Ви-димо,  закончилось совещание в Штабе округа, и офицеры высшего командного состава  разъезжались по своим гарнизонам. Воздух  пропитался запахом водки, дорогого одеколона и хорошего  коньяку. Известно, что если русский мужик вы-пьет, то через некоторое время непременно захочет женского тела…
Офицеры нарочито бурно спорили между собой, но, странное дело: стоило нам  пройти мимо, они поворачивали головы  именно в нашу сторону! Как будто женщин вокруг не было? Меня это раздражало, а Толя веселился. Когда рядом с ним находилась красивая женщина, привлекающая всеобщее внимание, у него  поднималось настроение…
Улыбаясь, он  говорил:
-Альчик, как всё знакомо! Наверное,  старые козлы  смотрят на тебя и думают: «Что такая красавица делает  с невзрачным, гражданским  мужичком?»
Я знала, как ответить Анатолию Валентиновичу, не поранив его самолюбия (опыт подсказывал).
-Что делает? Любовью занимается. Они не догадываются, что, во-первых: у  мужичка прекрасные «причиндалы». А, во-вторых, у него есть всё для джент-льменского набора: чёрная шинелька с золотыми погонами, белоснежный ки-тель и кортик…
-Маленькая моя,  давай ещё раз  продефилируем,  пусть облизнутся!
-А, во Владике  истерики закатывал.
-Там серьёзная публика,  не успеешь глазом моргнуть – уведут!
-А что здесь?
-«Шелупонь».
-Ну, не скажите, Анатолий Валентинович, генералы - народ серьёзный - отве-тила  я, отведя глаза в сторону…
Должна сказать, что в нашем гарнизоне генералов было достаточно, поверьте. Один из них, проживающий по соседству долгое время пытался со мной позна-комиться поближе. Но, седой, дородный дядька меня не волновал.
-Вот как здесь тебя оставлять? У них  аж,  слюна бежит!
-Толенька, потому что  течь больше  нечему. Посмотри, самому молодому, лет семьдесят!- Успокоила я Толю.
Мы расхохотались, а вместе с нами  и великовозрастные жеребцы…
Я прекрасно понимала, что выгляжу достойно; не хуже жены генерала, по-верьте! А, мой будущий адмирал сейчас  идёт рядом, и крепко держит меня  под руку. И, разуверить в этом  меня  никто не может! Договорившись об очередной встрече, я посадила капитана третьего ранга в поезд, который  увёз  его в слав-ный город Владивосток… Но, тревога  не покидала  моего  сердечка. Казалось, ещё немного, и Толю просто «разберут на сувениры»! Твёрдо  решила в сентяб-ре, несмотря на обстоятельства, обязательно  переехать. Пытаясь оправдать охлаждение и недопонимание, я бесконечно себя успокаивала: видимо, наши от-ношения перешли в новую фазу. Невозможно вечно гореть, нужна другая под-питка. Я знала, что в силах дать её, пока в силах! «Свежий ветер Тихого океа-на» ещё согревал нас, а прошлое крепко связывало незримой нитью…
Романтики по натуре,  мы  чувствовали и понимали  друг друга на расстоянии, а  юмор – верный помощник  не раз выручал в тупиковых ситуациях.  Скоро я вернусь в нашу маленькую, уютную квартирку, и начну ублажать своё «сокро-вище» изо всех сил! Главное, что я люблю его, хочу детей. Остальное, как гово-рит Толя – «мусор»…
Проводив Анатолия Валентиновича, я через две недели, на том же вокзале встречала папу, который, возвращаясь из Москвы, решил  заехать к нам, в гос-ти. Я была очень рада его приезду. Вечером, на кухне я долго рассказывала ему о Толе, и подарила его фотографию в парадной форме. Папа долго смотрел на фото, и в его голубых глазах появились слезы… Но, весть о предстоящем  заму-жестве  родные  приняли в «штыки»:
-Зачем тебе новое ярмо? Успеешь ещё его надеть. Вон прокурор сватается. А сосед Николая Чаленко – Алексей? Ведь красавец - парень, женат не был, к тому же сын полковника. Вчера приходил с подарками. С Юлей весь вечер играл, ждал тебя. Сказал, что его в Венгрию переводят. Где  ты шлялась? Ты – мать, или  б…?
-Но, я Толю люблю! Он хороший, умный, в Москве учится.
-Игоря тоже любила, ну и где он? Когда окончишь институт, или снова в «ака-дем.» уйдёшь? Чего уцепилась за Владивосток? Моряк наиграется, бросит. Тебе Москву никогда не «взять!»
Наверное, они были в чём–то правы? Произнося эти жестокие слова, они не хотели  меня обидеть. Они панически боялись, что я снова сделаю серьёзную  ошибку. Слишком  тяжёл  был развод, да и раны  свежи. Только папочка, отведя меня в сторону, сказал:
-Доченька, вижу по фотографии, что человек хороший. Ты не должна его те-рять, слышишь? Но, тревожно  почему–то  мне, тревожно…
Зато на работе, весть о замужестве коллеги  приняли с восторгом:
-Лелёк, ура! Скорее выходи замуж, будем в гости ездить; в океане купаться.
-Идите в  жопу!
-Какая  жопа? Мы тоже  хотим  тела морского, солёного!
-Девчонки, если говорить серьёзно, там вас ждут замечательные ребята. Всех замуж выдам.
-Ну, это другое дело! Беги за водкой,  или пойдём  в ресторан?
-Конечно, в ресторан.
-Вот и славно.
После работы, предварительно  позвонив  знакомому официанту ресторана
«Дальний Восток», я заказала столик. Вечером, весёлые, возбуждённые мы вош-
-ли в зал.  Алик - красивый, утончённый парень усадил нас, недалеко от эстрады, рядом с компанией гражданских лётчиков. Выглядела я прекрасно. Приняв меня за стюардессу (синий французский костюм и голубая шифоновая блузка дейст-вительно похожа на форму), пилоты  наперегонки приглашали на танец. Какое впечатление могло сложиться у них? Молодая, обаятельная женщина с друзь-ями весело проводит время и выбирает на ночь партнёра. Но, я действительно пришла отдохнуть, а не «снимать» мужика…
Танцуя с симпатичным пилотом, я от души веселилась.
-Вы,  каким бортом прилетели? – Обратился он ко мне.
-Полстаседьмым, Владивостокским – вспомнив сленговые словечки знакомого лётчика, ответила я.
-Вау, а там тоже  люди живуть? А  шо,  правду хговорять, шо там медведи (в слове  «медведи» он сделал ударение на последнем слоге) по улицам ходять? - Спрашивал лётчик с явным украинским акцентом.
-Правда:  кругом  тундра, олени бегают, а люди  - все поголовно в шкурах (я была недалека от истины – женщины Владивостока  действительно  носили шикар-ные шубки  из норки, соболей, горностая).
-А  Вы – откуда прибыли?
-Москва – хгорот - хгерой! – Гордо  ответил пилот.
Стало смешно: «Наверное, недавно окончил лётное училище где-нибудь на Ук-раине и  вообразил себя Богом?» Но, я подыграла:
-Повезло.
-Хабаровск - неплохой хгородишко, раз таки гарни  дивчины встречаются!
-Да, я сама в шоке!
-Аля, смеётеся  надо мной?
-Нет.
-У нас сседня праздник. Не хотели бы Вы к нашей компании прибуть? Нам, к сожалению,  пора бечь до  аэродрома…
-Не могу, через час вылетаем.
-Тоды  обменяемось  адресами и телехфонами? – Предложил ушастый  украин-ский  хлопец.
На бланке счёта  молодой человек записал московский адрес и телефон, а, я - точный адрес психлечебницы, которая располагалась рядом с работой. (Ах, как потом достанется мне от Толи, за эту невинную шалость!)
-А телефон?
-Вот он.
Девчонки, зная адрес психбольницы, и наблюдая за происходящим, буквально  свалились на пол от смеха… Отряд доблестных Московских «соколов»  улетел. Поймав кураж, я продолжала «безобразничать», разыскивая глазами очередную «жертву».  Но, вдруг, откуда–то сбоку  раздался до боли знакомый  голос:
-Разрешите?
Чтобы рассмотреть человека, повернула голову. Передо мной стояло… на-стоящее «чудовище» с серой мордой – бывший муж! 
«Следит он за мною  что ли?» - Промелькнуло в голове.
Игорь  явно волновался:
-Алевтина Алексеевна, Вы великолепны! – Он громко заржал, как старый боевой конь, при виде молодой кобылы, которую желал  тут же «покрыть». В полу-мраке, свет  крутящихся зеркальных шаров, отражаясь от его зубов, неприятно бил по глазам.  После небольшой  паузы, мы  пошли танцевать.
-Ты бы пасть закрыл, а то я ослепну – попросила  я бывшего.
-Всё шутите?
-Настроение хорошее.
-Вокруг тебя «собираются тучи»,  могут изнасиловать.
-Я при чём? Полон зал красивых тёлок.
-Но, такая – одна! Обрати внимание, как смотрят на тебя «матёрые» кобели.
-На меня всю жизнь так смотрят, ты же знаешь!
-Ты не достойна  этого кабака – продолжал он, переигрывая.
Игорь лукавил: «Дальний Восток» считался самым роскошным рестораном Ха-баровска; конечно, кроме  «Интуриста».
-Давай  я вас по домам развезу – предложил он.
-Честно говоря, я действительно  устала; поехали  – согласилась я.
Рассчитавшись, мы  с девчонками вышли в фойе, в гардеробную. Там меня под-жидал Алик. Он помог  одеться, а  затем поцеловал руку:
–Алечка, ты неподражаема! Видел, как легко ты «прокатила» москвичей; гонор моментально сбила, молодец.
 Игорь  по  привычке рванулся к нему (подраться!), но  я прошептала:
-Стоять, это  друг, он голубой.
Погрузившись в  дорогую  иномарку, мы долго кружили по городу, развозя подруг по домам. Наконец, Игорь  медленно подъехал к моему  подъезду. Мы поднялись в квартиру, когда–то тёплую и уютную, а  теперь - семейное пепелище… Дочка гостила  у родителей, и  я жила одна. Игорь смущённо топтался  у двери.
-Ну что, чучело? Проходи, напою тебя чаем – пригласила  я  в комнату  бывшего мужа.
Попили чайку, помолчали. Каждый думал о своём. Игорю явно не хотелось ухо-дить. «Родное  гнездо», из которого он улетел несколько лет тому назад, имеет силу притяжения. Первый семейный опыт -  это оторванный «кусочек  сердца». После развода наши отношения стали спокойными, отстранёнными. Делить - то больше нечего! Связывало только прошлое, которое, помимо воли, иногда  приходило  ночами…
Сейчас у каждого была своя жизнь, любовь, будущее. Почти чужие люди. Игорь, подозрительно зашмыгав  носом, достал грязный  носовой платок и громко вы-сморкался.
-Чего хрюкаешь? Вспомнил, как хорошо было  здесь? – Спрашивала  я, убирая посуду.
Игорь  молча  смотрел под ноги, и раскачивался на стуле. Бросив взгляд  на жалкого, неухоженного, потасканного мужичка, я с горечью сказала:
- Ладно, иди сюда, обниму.
Он присел  передо мной на корточки, уткнулся лицом в грудь, и снова зашмыгал
носом. Я погладила его по грязным, засаленным волосам. Бывший супружник
поднял глаза и  отчаянно зашептал:
-Аля, ты красивая, сильная женщина. Ты  меня сломала.
-Знакомая  песня! Лучше скажи, чего  тебе  надо: моего офицерского тела?
-Любишь  моряка?
-Не только люблю, но и горжусь! Он в Академии учится, в Москве.
-Молодец  мужик, а   я, как г…о  в проруби болтаюсь.
-Сам, виноват, разве я была плохой женой?
-Нет.
-Можешь, наконец, объяснить, за что  дубасил, а?
Игорь опустил голову и тяжело вздохнул, видимо не находя вразумительного ответа.
И тут, совершенно неожиданно  во мне  проснулась ОБИДА, дремлющая в далё-ких уголках истерзанной души.
Этот человек, в сущности, искалечил мою Судьбу! Вместо того чтобы вести нормальную семейную жизнь: готовить еду, поджидая мужа с работы, рас-тить  детей и наслаждаться; я вынуждена мотаться по городам и весям. По-стоянно бегать по танцулькам  и  ресторанам, чтобы найти себе пару! А мои «боевые» подруги  давно «купаются» в роскоши и едят на «золоте».
ОБИДА: огромная, лохматая, свирепая заполнила комнату и нависла над нами «чёрным облаком»! 
Теперь я смотрела на бывшего супружника с ненавистью…
Игорь,  уловив  перемену в настроении, засуетился, занервничал, заскулил:
-Ну, был дураком, прости, а? Ещё не поздно всё начать сначала! Алёна, можно я останусь? Ты мне тут, у двери постели.
-Зачем?
-Сама знаешь! - Попросил он хрипло, сверкая, жёлтыми глазами, как у демона.  Ноздри мясистого носа раздувались от возбуждения, словно паруса на ветру. Он тяжело дышал, постанывал и гладил липкой лапой мои бёдра. Его просто рас-пирало  от желания! Он стал похож на чёрта; и казалось,  что через минуту  у него вырастут  рога, копыта и хвост!
Улыбнувшись, я села в кресло, перекинула через мягкий бортик стройные нож-ки, и посмотрела на несчастного мужичка, ползающего  по ковру. Закурив тон-кую сигарету, я заговорила:
-Вот и пришёл «Час расплаты», Игорь Иванович! Не я, а ты ползаешь передо мной на коленях. Никогда не «плюй в колодец», из которого придётся  напить-ся!
На минуту вспомнились «чёрные» дни, полные боли и унижений.
-Не хочу  тебя даже видеть, корова. Ты – пустое место! - Помнишь, козлина, эту фразу? – Тихо спрашивала я, пытаясь пробудить у «монстра»  хотя бы кап-лю сострадания. – Помнишь, как  я валялась  на  кухонном  полу: избитая, уни-женная, полусумасшедшая, рыдающая баба? А ты - тварь, переступив через меня, убежал по своим, «кобелиным» делам, не испытывая при этом  ни сочув-ствия ни жалости! Теперь, я через тебя – гадина,  переступаю, и мне легко де-лать это...  Получай должок по полной программе! Больно? Жуй  сопли и рви на себе волосы: ведь ты жил с самой преданной женщиной на земле и не ценил этого! А, сейчас у меня есть желанный мужчина. О его «причиндалах» мечтаю, везде его запах ищу… - Запрокинув голову на спинку кресла, я, едва сдерживала слёзы.
Высказав горькие слова, я неожиданно  успокоилась, и, зевнув, потушила сига-рету.
-Ну, хватит!  -  Сказала  я -  Тебе пора домой, к молодухе. Ольга, так, кажется, её зовут?  Завтра рано вставать на работу, дуй отсюда.
Игорь слушал, низко опустив голову. Капли пота, стекавшие по серому, в оспи-нах  лицу, выдавали сильное волнение. Затем он медленно поднялся  с колен, и
подбоченясь, заорал:
-Дура!
-За эту «дуру» бьётся Владивосток с Хабаровском! Скажи, умник, кто – ты и  как тебя зовут? «Никак», пустое место!
-Не представляешь, от чего отказываешься: женщины  меня в «клочья» рвут!
Я расхохоталась:
-Несчастный, как ты ошибаешься! Бабам – «флаг в руки». Да они, за твои мил-лионы и не то сделают, сам же знаешь. Ну, иди  уже, иди. – Повторила  я уста-ло, и поднялась из кресла...
Игорь,  матерясь, выбежал в коридор.  Изо всей силы, рванув дверь, он  вылетел на площадку,  и затопал  по лестнице вниз…
После тяжёлого разговора, который  рано или поздно должен был состояться, я обрела душевное равновесие, словно  сбросила  с души тяжёлый груз…
На кухне, выпила глоток  вина, пошла в ванную, искупалась и легла в постель. Включив магнитофон с Толиными записями, принялась перечитывать его письма. Они  приходили из Владивостока с завидным постоянством. Мы стро-или планы на будущее, обсуждая  важные предстоящие события...
Время летело  с космической скоростью. Весна застучала зелёными веками в моё  окошко и тёплые капли дождя, словно  омыли проснувшуюся от зимней спячки, землю.  И, сразу  засияло  яркое  солнышко!
Толя  отправился на Камчатку – принимать новый аэродром. Он присылал письма, полные страсти и нетерпения с приглашением  сначала  прилететь к нему, на остров, а  затем - вернуться вместе во Владивосток  и готовиться к свадьбе. Несколько раз  мы разговаривали по телефону…
У меня же наступила  выпускная  пора:  шла  усиленная подготовка  к  защите дипломного проекта и к государственным экзаменам. Вечерами я стелила на балконе плед, ложилась и, разыскав на небе «Большую медведицу», долго смот-рела в ночное небо. Я думала о Толе, о наших непростых отношениях. Реально понимала, что  на Камчатке, он, скорее всего не один. Тратить здоровье на сце-ны ревности бессмысленно, да и некогда.  Но я дала себе клятву, что после сва-дьбы  «закручу гайки» раз и навсегда!
«Больше никаких командировок, никаких Камчаток, Сов. Гаваней, Хоролей и Сахалина! Пусть сидит в кабинете и не шевелится, вплоть до увольнения из Флота! В Москву звонить буду каждый день. Жесточайший контроль, и куча детишек: красивых, умных, здоровеньких. А пока пусть поиграет со мной в до-гонялки!»  - Думала я, разрабатывая  предсвадебные  планы.
Так, в заботах и суете, незаметно  пролетело ещё одно лето, и  наступил ав-
- густ.
Приближалась судьбоносная осень, которая должна расставить все точки над «i». Мне предстояло во второй раз стать женой. Женой горячо любимого капи-тана третьего ранга.
Толя, словно  считывая  мысли, спрашивал  по телефону:
-Ручки – то  у вас чешутся завязать удавочку на моём горле?
-Мыльцем  уже смазала!
-Чувствую, что  горит  земля  под ногами…
-Правильно горит; немного поскачите «зайчиком» перед смертью! Ружьецо    стоит, дожидается.
-Алечка, вот такого счастья мне и не хватало! Скучно жить, когда не получа-ешь законного, «пендаля» под зад! Ты лучше скажи: «У меня рога  ещё  не вы-росли?»
-Я свои,  не успеваю спиливать; о ваших думать некогда.
-Ох, Алевтина Алексеевна  неспокойно мне.
-Это хорошо…
-А если серьёзно, то я – твой, моя ласточка!
-Толя, имей  ввиду, что это последняя твоя командировка.
-Давно понял. Последний раз наслаждаюсь, свежим  воздухом, прекрасной при-родой; каждый вечер  гуляю по берегу Охотского моря и прогуливаю дряхлые члены…
-Смотри,  как бы эти члены тебе не оторвали!
-Алечка, я страшно скучаю, вспоминая наши  «шалости» и улыбаюсь, как дурак!
-Ты мне зубы не заговаривай;  могу прилететь в любой момент.
-Ну, слава Богу, хоть передохну немного от суеты мирской! Ты так и не сказа-ла:  любишь ли  меня?
-На ближайшие сутки – да.
-Я тебя обожаю, с кем бы я  ещё  поговорил на такие темы? Моя маленькая по-дружка, скучает без своего мальчика?
-Замолчи, паразит!
-Жду тебя домой с нетерпением, слышишь?
-Слышу.
-Кто в доме хозяин?
-Ты, родной мой, ну, прощай. (Почему я так сказала, почему?)
-До свидания, Аленький цветочек!
Готовясь к новой жизни,  я прекрасно понимала, что Толя – человек сложный и ранимый; с тонкой душевной организацией. Он никогда не допустит истерик, глупых капризов или лёгкого флирта с моей стороны. Знала, что Толя патоло-гически ревнив, упрям, самолюбив и обидчив как ребёнок. Поэтому мой горячий,
южный темперамент необходимо скорректировать; иначе я потеряю возлюб-ленного.
«Что позволено Юпитеру, не позволено Быку!» - Так кажется, говорили древ-ние?
Несмотря на близость, Толя оставался для меня «не до конца прочтённой кни-
 - гой», как впрочем, и я для него… Это обстоятельство притягивало нас друг к другу с немыслимой силой.  Пресная, скучная жизнь была не для нас! Тут  нуж-ны все атрибуты романтизма: праздники, фейерверки, приключения и тайны. Нужен адреналин, и чтобы непременно «страсти рвались в клочья»! Несмотря на  магнетизм и сексуальность; у Толи был внутренний стержень. Я  знала,  что  буду за ним, как за «каменной стеной». Кроме этого, в нём присутствовала  мужская  основательность, спокойствие и уверенность в своих силах…
Но имелся один нюанс: хотя Анатолий Валентинович не являлся атлетичес-
 -ким красавцем, женщинам он очень нравился, и  я видела это! Он обладал ка-чеством, которое передаётся на генетическом уровне: харизма, огромное муж-ское обаяние.  Для того чтобы  держать в «узде» своего «мачо», у меня имелось «оружие» - женская привлекательность и кураж.  Я легко могла «пощекотать» нервы Анатолию Валентиновичу, так как при желании поднимала «на уши» любую компанию! Тут мы были равны. Он знал это; изо всех сил сдерживая  при мне любвеобильную натуру.
Наконец, самое главное: я прекрасно понимала, что пока  молода, хороша собой и пользуюсь успехом у противоположного пола,  нужна ему…
Каждый мужчина в душе охотник; и если за его самку другие самцы бьются в «кровь», самооценка  повышается в десятки раз!
«Но, после свадьбы начнутся серые, унылые будни. А что будет после родов? Сможет ли он принять новый, «убойный» образ жены или сломается, как Игорь?» - Думала я ночами.
Очень боялась  я ошибиться снова! Словом, картина складывалась  не очень оп-тимистическая. Тяжело входить в одну и ту же реку дважды! Ни одному чело-веку на земле сделать этого ещё  не удалось…
Вместе с тем, хотелось, наконец, покоя, относительной стабильности и за-щищённости. Прокручивая долгими ночами все мыслимые и немыслимые вари-анты,  я не могла определиться окончательно: переезжать или нет?
Вернувшись из командировки, Толя сразу  улетел в очередной отпуск, на родину, в Ярославль, аж на  50 суток! А, я – то  надеялась,  что перед отлётом он за-едет в гости. Писем пока не было, но я не тревожилась, зная, что в начале сен-тября у него сессия. Скорее всего, он занимается контрольными работами. А может, решает: кому отдать предпочтение? Это законное право холостяка. Долгое время  жить в разлуке очень сложно.
Повторю, небольшое охлаждение весной  я почувствовала, но не придала  этому факту особого значения. «Встретимся телами» и всё вернётся! – Успокаивала я себя. Вспомнились слова Владивостокской подруги: «Хочешь сохранить муж-чину, дай ему свободы, чтобы немного задохнулся!»
А, у меня всегда имелось несколько запасных вариантов…
«Боже, что я несу?»  Сходя с ума от ревности, я не могла ни есть, ни пить. Интуиция подсказывала, что это начало конца. В ушах звучало только одно слово: «Перегорел!» Я  ожидала возвращения возлюбленного из Ярославля с осо-бым  нетерпением...
Но, тут произошло событие, которое разделило мою жизнь на две части: чёр-ную и белую. Страницы, которые Вы  - дорогой  друг  сейчас будите читать на-писаны  траурной краской и  потребуют от Вас  терпения и понимания.
 В сентябре, как «гром среди ясного неба» пришла  страшная весть – умер ПА-ПА.  Его смерть оказалась внезапной, мгновенной, и оттого не менее ужасной.
Только что, в Хабаровске мы с ним разговаривали в этой комнате о Толе, и я по -
 - дарила  ему фотографию будущего мужа. Он улетел на работу, в Якутск…
Абсолютно здоровый, крепкий человек сгорел в одночасье, абсурд! Виновница трагедии – Война. В 14 лет на его глазах немцы расстреляли отца, моего деда, и
мальчик  поседел. Погиб на Волге и мой дядя, папин брат. Через сорок лет он Война догнала  папино сердечко, всё-таки догнала. И выстрелила  из- за  угла…
«Ушёл на небеса» единственный человек на земле, которого я  искренне любила, восхищалась, гордилась им; и полностью ему доверяла. Он знал о моих сомнени-ях, метаниях; и всячески поддерживал в трудную минуту. В одну секунду я по-теряла опору под ногами, оставшись  практически без  моральной  поддержки. Папа был человеком светлым, умным, красивым, образованным, интеллигент-ным. Чтобы не случалось, я знала, что меня ждёт тёплый дом и понимание. Общаться с ним было легко.  Его любили все.  К подчинённым он относился доб-рожелательно, с пониманием. Обладая великолепным чувством юмора, папа мог рассмешить человека  в любой сложной ситуации. Он помогал  людям и де-лом и советом; поэтому у него было  много  друзей.
О дальнейшем говорить больно, хотя и прошло лет двадцать со дня печального события…
Мы вылетели в Якутск. На похоронах  я смотрела  на  прекрасное лицо и не  ве-рила в происходящее. Я не могла  плакать, не могла разговаривать, не могла дышать. Не хватало воздуха, и я  умирала…
Слишком  тяжёлая ноша свалилась на  мои хрупкие плечи; и как результат: произошёл нервный срыв, который длился два месяца.
«Почему папочка умер так рано, в 56 неполных лет? Годами, по заплёванным, грязным улицам ползают алкоголики с зелёными лицами, обмороженными ко-нечностями, и, ничего! А цветущий, относительно молодой мужчина лежит в земле» - думала я в отчаянии.
Долгими ночами, сидя в кухне на полу, у батареи  я вспоминала  счастливое детство…
Прекрасная, светлая  пора!  Я росла в атмосфере всеобщей любви и обожания. Просыпалась от тёплого прикосновения солнечного лучика, а засыпала, слушая колыбельную песню. В маленьком, уютном дворике с вишнёвым садом стоял наш  двухэтажный домик. Тяжелые ветки, усыпанные огромными блестящими ягодами, свисали прямо на балкон. Чтобы сорвать  вишенку, стоило только  протянуть руку… Вечерами, родители, нам – малышам ставили под деревьями  раскладушки, а сами ложились на одеяла, прямо на мягкую траву, и все засыпа-ли...
Особенно я любила лето, так как родилась в июле. Летом  происходило  столько 
интересных событий! Я была очень активным ребёнком.  Долго  на одном мес-те сидеть не получалось: я бегала, прыгала, скакала, хохотала, пела песни и танцевала. Несколько раз, на полном серьёзе пыталась взлететь…
Скажите, чем я хуже птиц, кружащих в поднебесье?
По воскресеньям  мы с папой ходим  на рыбалку. В предрассветной дымке, сидя в лодке, на середине  реки мы ловим окуньков. Кругом звенящая тишина. Зеркаль-ную поверхность воды  лишь изредка нарушают бесшумные, расходящиеся кру-ги; и тут же папа вытаскивает очередную рыбку, а  я укладываю её  на пахучую солому.  После рыбалки, на берегу, папочка  разжигает костёр и варит в котел-ке  янтарную уху, попутно рассказывая о службе, о море, о городах, где побывал.  Мы с удовольствием  едим  вкусное, пахнущее  укропом  варево, и смеёмся…
Папа был заядлым грибником. Брать меня в лес опасался: я бы непременно по-терялась. Вернувшись из лесу с полными корзинами, он высыпает их в ванную, отмокать; а я подсаживаюсь на табуреточке к краю, и с восторгом наблюдаю за тем, как, достаётся очередной гриб. Папа рассказывает о нём, словно о жи-вом существе. Опустив ладошку в скользящее месиво, пахнущее сосновыми шишками, я, пытаюсь вытащить самый маленький грибочек. Он выскальзыва-ет из мокрых ручонок, но  когда удаётся схватить его за ножку, мы принимаем-ся весело хохотать!
Самые  потрясающие вкусовые ощущения  в жизни  у меня связаны с жареной картошкой с грибами, которую готовил папа. Бесподобный запах заполняет квартиру, подъезд. Он настолько «осязаемым», что кажется, его можно потро-гать языком… Я готова  съесть не только всю картошку, но и сковородку, вме-сте с ручкой!
Помню, как папа учил меня кататься на коньках. Держать равновесие  не  по-лучается, и я без конца падаю. Лёжа на снегу, и совершенно не чувствуя боли, я громко смеюсь, представляя себя «неуклюжим медведем». Так же неудачно за-кончились попытки  научить  меня кататься на велосипеде, плавать и играть на мандолине. Словом, где требовалось приложить усилия, я пасовала, и в бук-вальном смысле слова «садилась папе на шею», а  он вёз меня домой! Но, я была любимым ребёнком,  поэтому  мне  многое прощалось…
С особым восторгом вспоминаются встречи Нового года. В дом приносилась большая пушистая ёлка, и всей семьёй  мы  принимались её наряжать. Откры-вались многочисленные коробки, футляры и пакеты, из которых доставались необыкновенной красоты игрушки, флажки, бесконечные нити разноцветных бус,  блестящий серпантин. В последнюю очередь на ёлку надевалось несколько гирлянд, которые переливались в темноте драгоценными брызгами. Снизу, лес-ная красавица укутывалась ватой, и под мохнатую лапу  ставился седобородый Дед мороз и румяная Снегурочка. Я сажусь на пол и, замирая от счастья, часами смотрю на ёлочку, не в силах оторвать  от неё глаз.  Под елкой я нахожу  чу-десные подарки. В красочном пакете, на самом дне лежат апельсины и манда-рины,  что в те, далёкие времена  являлось  редкостью.
Огромные, оранжевые мандарины… Казалось, что в новогодние праздники ман-даринами и шоколадом  пропах  весь город! Именно зимой он казался оранже-вым.  До середины января я ходила  во Дворцы культуры  города, на детские ут-ренники. С подругами водила хороводы вокруг огромной ёлки; пела, плясала, и в конце получала законный подарок. Частенько Новый год мы встречали у бабуш-ки с дедушкой, в старом доме, на втором этаже. Гости рассаживались за большим столом, который  ломился от яств. После многочисленных тостов звучали песни, смех, а мы – детвора собирались под столом, и  тут начиналось настоящее пиршество!
Но, как известно, время не стоит на месте. Я взрослела,  и понимала, что  кро-ме  уютного, семейного мирка существует  другая жизнь – суровая и грубая. Я пыталась, как-то приспособиться к ней, быть как все, и не выделяться из тол-пы.  После нескольких неудачных попыток (ведь по знаку зодиака я – львица!), я решила заняться собой, и воспитать в себе  сильную  личность. Начала с внеш-ности: исправляла природные недостатки, а закончила самообразованием. На-блюдая за  моими  лихорадочными попытками, папа улыбался:
-Доченька, оставь эти глупости; всё равно, все мужики твоими  будут! Я во флоте служил, знаю толк в женщинах…
Позже, когда мы переехали на Север, папа особенно баловал меня, покупая доро-гие  украшения, красивые вещи.  Мы  ходили в театры, музеи, рестораны.  Ле-тали в Москву и Ленинград, на экскурсии.
Игоря  папа принял сдержанно, но  доброжелательно, сказав только одну фразу: «Он далеко не глуп!»  Я поняла, что друзьями они никогда не будут. Когда роди-лась внучка, в Управлении Якутавтодора была налита целая ванна шампанско-го.  Всю неделю сотрудники  отмечали замечательное  событие. А, мне папочка прислал роскошный сапфировый гарнитур, состоящий из колечка и серёжек. Внучку папа любил безумно и всячески баловал её, словно  предчувствуя скорую смерть…
В тяжёлый период развода, судов и отчаяния папа  всячески поддерживал меня:
-Доченька, не переживай. Пойми, Игорь - никчёмный, пустой человек, абсолют-но потерянный для семьи. Он тебя предал; прости его и забудь! Обязательно встретишь достойного человека. Ты   умная, красивая; всё будет хорошо, не со-мневайся!
Разве такого «счастья» хотел он для единственной дочери? Отец бодрился, но я  видела,  как он  сильно  переживал.  Смотрел он на меня с потаённой гру-стью. Когда же я подарила ему фотографию Анатолия Валентиновича в парад-ной форме морского офицера, папа очень  обрадовался, и никогда  с  ней не рас-ставался!  Он словно помолодел.
Конечно, большую роль тут сыграла родная, для него форма, которую  папа обожал. С раннего детства я знала, что морское братство – священно; и  от-носилась к морским традициям  с благоговением. Долгое время любимой песней
была «Заветный камень», на слова А. Жарова, в исполнении Утёсова. Если я
слышала её от незнакомого человека, то он сразу становился близким по духу.   
После похорон я просидела в папиной квартире  два месяца. Вязала, и тут же распускала бесконечный шарф, ничего вокруг не замечая. Выходила из дома лишь для того, чтобы съездить на кладбище, положить цветы на могилу и расска-зать, как тяжело  живётся без него...
Что происходило вокруг, меня не волновало. День и ночь, на  полную мощность работало  радио, но я не обращала  на  него внимания и  засыпала тут же, на кухонном полу. Иногда, услышав знакомую мелодию, автоматически вспомина-лись имена и города… Это была, та, другая, счастливая жизнь, которая проте-кала где – то рядом, не имея ко мне  никакого  отношения.
Через два месяца пришло письмо от подруг, которое немного  привело  меня в чувство. Взвесив все «за» и «против» я решила вернуться домой, в Хабаровск. Но, жуткое ощущение того, что главное в жизни  утрачено  навсегда,  не  дава-ло покоя…
Как будто, побывав на том свете, я возвращалась в мир, где никто  меня не ждёт. Произошёл внутренний слом, и образовалась чёрная, вязкая пустота, че-рез которую пробиваться не хватало  ни сил, ни  желания…
Я вернулась в Хабаровск. Словно, после тяжёлой болезни, я начала выздоравли-вать. Попыталась жить в другом измерении. Через некоторое время, перечитав  старые письма из Владивостока, я удивилась силе и красоте наших с Толей  чувств.  Может, Владивосток - действительно спасение? Свежий, солонова-тый ветер Тихого  океана слабо  подул в мою сторону и позвал в дорогу…
Думая о Толе, я свято верила в то, что он заменит мне не только мужа, но  и
отца! Вместе с тем,  я не могла представить, как он прожил без меня шесть месяцев? Скорее всего, сдав сессию, он  уже вернулся из столицы нашей роди-ны…
 Казалось, что  со смертью папы,  моя жизнь остановилась.  Ведь Судьба  на-несла жесточайший удар прямо накануне свадьбы. По дороге на почту сердечко билось  со слабой надеждой: «А, может, весточка  пришла?» Женщина  - опе-ратор  с огромными, испуганными глазами (видок у меня был неважнецкий)  пе-редала  тоненькую пачку писем.  Присев в сквере, на лавочку,  около Дома офице-ров я, трясущимися руками раскрывала конверты. Анатолий Валентинович за-давал только один вопрос: «Что случилось? Напиши, что жива, и больше ниче-го не надо!»
В ответном послании, я извинилась за долгое молчание, и кратко сообщила о трагедии. Через  неделю пришёл ответ, в котором Толя сетовал на то, что не смог помочь и встретить нас в Московском  аэропорту. Он думал, что мы похо-ронили папочку на родине, в Центральной части России.  Я не сообщила Анато-лию Валентиновичу о том, что папа лежит в якутской земле…
Учёба в Академии – дело нелёгкое, во всех отношениях; и поэтому, совершенно  искренне  я объяснила Толе, что, мол, сильно беспокоиться не стоит. Ведь у не-го своя жизнь, а у нас – своя… «Спасибо, справились сами!» - Вежливо закончи-ла я письмо.
Московская «прохлада»  ощущалась до сих пор, а с ней и, потаённая обида. За -
-чем нам с дочкой  «путаться в его ногах» в Москве? Ничего объяснять не надо.  Я настолько хорошо изучила  Толю за три года, что мысли «читала» на рас-стоянии. Толя  уловил тонкую иронию. По фразам, оборотам речи я поняла, что он, «глубоко подженился», и до сих пор не может определиться. Пытается ра-зобраться в себе, и со своими красивыми женщинами. В том, что новая избран-ница, или избранницы красивы,  я  не сомневалась ни на минуту!
Ну, что же, ваш ход – Анатолий Валентинович! Он всё понял и замолчал на  две недели, но  я сильно не переживала. Что может быть страшнее смерти близ-кого человека? Мне следовало успокоиться и подумать о здоровье. «Папочку не вернешь, время назад не отмотаешь!»
На минуту показалось, что любовь к Толе прошла, и общаемся мы по инерции. Требовалось серьёзно разобраться в себе и в наших отношениях…
Тем временем, жизнь  постепенно входила в свою колею. Нужно готовиться к сессии. На работе, коллеги встретили меня с искренним сочувствием, так как  знали отца и прекрасно к нему относились. Слёз не было, они остались на клад-бище. Как положено, сели за стол, помянуть папу. И, в этот момент, на пороге появился бывший супружник, широко раскрыв объятия.
-Рыбонька моя!– Запричитал он – Я не знал, что  произошла  такая трагедия! Отец был святым человеком, простите меня. Может  помочь чем?
Я смотрела на него с ненавистью:
-Ну, что, доигрался? Зачем  писал «подмётные письма» на папу в Министерст-во? Перед смертью его вызывали в Москву. Он страшно переживал. Чего сейчас разорался?
-Прошу прощение, виноват.
-Иди отсюда.
Бывший муж, матерясь, ушёл. И эта «гнида» набралась наглости и припёрлась, чтобы выразить соболезнование. Оборотень!
Наконец, я получила весточку от Анатолия Валентиновича. Письмо короткое, написанное, как я поняла в «запале»; скорее всего, после скандала с любовницей. Я  усмехнулась  тайным  мыслям. В кратком, сумбурном послании Толя ульти-мативно приглашал на встречу Нового года. После недолгих колебаний я решила поехать, пока «место свободно». Чего скрывать, в душе ещё теплилась надеж-да: а вдруг? Сдав сессию, взяла билет до Владивостока.
Сидя в купе поезда «Океан» я смотрела на зимний пейзаж за окном и думала: «Может Толя играет, а  на самом деле  он  по–прежнему любит  свою  бедную  ласточку? Может всё будет хорошо?»
Но ощущение надвигающейся Беды не покидало!
Теперь она всегда бродила где–то  рядом.  Она прижилась в моём доме, и стала «верной» подругой несчастной хозяйке…
Вот и Владивосток. Поезд медленно подходил к вокзалу. Перед выходом на пер-рон я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Из симпатичной «обаяшки» я превратилась в худую, измождённую женщину неопределённого возраста, с за-павшими глазами и заострившимся носом. От той, фееричной красотки, кото-рая «зажигала» на Шаморе, и сводила с ума  блестящих офицеров, ничего не ос-талось! Возвращаясь в прекрасное прошлое, к  любимому человеку, я надеялась на то, что он «залижет» мои раны, и поможет «восстать из пепла»!  Я нуж-далась в утешении, так как была ещё слаба. С такими невесёлыми  мыслями  приехала  я в  город своей мечты. Вышла из вагона и остановилась в растерян-ности...
Владивосток встретил меня неприветливо. Пасмурно, сыро, ветрено. Очеред-ной циклон принёс непогоду, и сильный ветер, словно разозлившись, пытался со-рвать с меня шубку, а колючий, мелкий снег обжигал лицо и руки. Оглянулась на пустой перрон: НИКОГО! Нет ни Толи, ни роз, ни оркестра! Куда идти, что делать?
МЕНЯ НИКТО НЕ ВСТРЕТИЛ!
Надо заметить, что в сложных ситуациях мой организм «собирается»  и выда-ёт  ресурс, заложенный сильными генами. «Инстинкт самосохранения» подска-зал, что, прежде  всего надо  успокоиться.  Затем сдать вещи в камеру хранения и  позвонить друзьям. Стоя в  длинной очереди в Камеру хранения, я почти  рав-нодушно думала о Толе и почти улыбалась: «Где  ты и с кем - любимый человек? Наверное, лежишь на  нашем диване  с девушкой и целуешься? Ну, что же, я приняла  удар достойно. Топиться в бухту не побегу, поверь! Сильная женщина выдержит всё!»
«Счастье – это мгновение между несчастьем прошлым и будущим…»
 «Останусь здесь  денька на два – три; хотя бы морским воздухом подышу. Раз-веюсь после похорон». - Думала  я, прислушиваясь к себе.
Совершенно «раздавленная», с «окаменевшим» сердцем  я вошла в телефонную будку и достала  из сумочки  записную книжку. Выбирая нужные номера, урони-ла на пол листок с московским адресом и телефоном  пилота. Улыбнулась, вспомнив беззаботные деньки; и забыв поднять записку, набрала Наташин но-мер:
-Никто не встретил, стою одна на вокзале… - еле сдерживая слёзы, говорила я в трубку.
В это время приоткрылась дверь, и в неё протиснулся  моряк, и зачем–то присел на корточки передо мной.
-Я предупреждала; бери такси, и быстро ко мне! Поживёшь, пока  Славка на учениях – ответила Наташа.
-Хорошо, сейчас приеду – положив трубку, я собралась выходить, но в проходе сидел офицер, внимательно читая записку, выпавшую из сумочки.
-Разрешите выйти – попросила я раздражённо.
-Куда, к московскому любовнику? – Незнакомец поднял голову.
 В следующую минуту  пробежал «мороз» по коже: передо  мной сидел Анато-лий Валентинович!
-Ну, здравствуй, Аля, а я специально наблюдал за тобой  в сторонке. Раз у тебя своя жизнь, так может,  ты  не одна приехала? – Говорил он, разглядывая меня.
Ухоженный, сытый, довольный жизнью, и совсем чужой  мужчина смотрел на меня! Я не могла произнести ни слова, и не могла отвести от него глаз… «То-ленька, жизнь моя, и ты меня предал! Но, я не заплачу ни в коем случае! Умная женщина  должна уйти достойно».
Собрав последние силы, я ответила:
-Думай что хочешь,  только оставь меня в покое, я тороплюсь!
Оттолкнув его, побежала  к остановке такси, а Анатолий рванул за мной. На несколько минут нас разделил трамвай. Ко мне подошёл офицер – морской пе-хотинец, взял за руку, и быстро произнёс:
-Девушка, я видел всё, ничего не бойтесь! Я Вас провожу, а если он подойдёт, набью рожу…
«Что ответить защитнику?» Трамвай проехал, и к нам подбежал Анатолий:
-Алечка, домой!
-Никуда не поеду.
Толя побледнел,  схватил за рукав шубки  и, рванул  к себе…
Мужчина взял его за грудки и тряхнул.  Морпех  был выше на целую голову и мог покалечить. Толя размахнулся, чтобы ударить первым, но  я встала между ни-ми.
-Поехали домой, быстро! – Сказала я, дрожа всем телом.
Незнакомец  отпустил  его…
Мы вернулись на вокзал. Толя забрал  вещи из камеры хранения, и мы побрели на  трамвайную  остановку. По дороге  состоялся тяжёлый  разговор.
-Зачем вызвал меня? Понимаю, что  ты  сейчас  не один…
-Запутался  я, но мне  ты очень дорога, поверь! Во всём  надо  разобраться - по-молчав, ответил он.
-Толя, я с «того света» вернулась –  прошептала я.
Вместо искреннего сочувствия и  проявления элементарного такта (не с тан-цулек же я  вернулась!), в мой адрес  посыпались  упрёки:
-Аля, пойми, жить пустыми иллюзиями очень сложно! Даже металл устаёт и
ржавеет, а тут живой человек. Я очень любил, ждал, пока ты определишься, а потом куда – то всё пропало…
-Никому не навязывалась, и навязываться не собираюсь! – Ответила  я, словно, «отрезвев».
-Знаю.
Мы остановились.  Я оглянулась, раздумывая над тем: остаться или уехать  к подружке? Незнакомец шёл за нами… Толя  увидел его, и изменился в лице.
-Аля, вот  ещё одна причина моих  сомнений –  его тёмно - карие глаза прожига-ли душу.
«Боже, сколько раз я целовала их с нежной страстью! Неужели к этим ресни-цам  я  больше никогда не прикоснусь?»
-Толенька, единственный! – Вырвалось непроизвольно  у меня.
Вздрогнув, как от удара, он бросил сумки в снег, схватил меня и горячо поцело-вал.
-Поехали! – Шапка свалилась с его головы. Поднимая её,  он поскользнулся, и чуть не упал…
Мы стояли на задней площадке трамвая, как тогда, возвращаясь с Шаморы. Но,
летом мы были переполнены  счастьем… А, сейчас, злая вьюга кружит и воет  за окном.
Словно  прочитав мои  мысли, Толя вздохнул  и  крепко обнял. Сердечко  заколо-тилось: родной запах! Я зашмыгала носом, а Толя, наклонившись, спросил:
-Что там внизу: авария?
-Шинель колется – подняла  я заплаканные глаза.
Он  распахнул шинель, и грустно улыбнулся:
-А так, маленькая моя?
-Так лучше. - Расстегнув китель, я поцеловала сильную грудь через рубашку. - Как я тосковала!
Через час  мы,  наконец, зашли  в квартиру. Я  попала на другую планету! По-
 -всюду грязь.  Валяются газеты, куски еды, какие – то тряпки; словом, полный
разгром. Холодильник пуст. Не ждал…
Толя ушёл на службу. А, я  решила действовать. Спустилась  в магазин, купила продуктов, приготовила домашнюю еду. Убрала в квартире, всё перестирала. Толя вернулся со службы, огляделся,  и, втянув носом воздух, радостно произнёс:
-Вот это другое дело! Знаменитый борщик? Мне самую большую тарелку.
«Ещё не вечер» - думала я, наблюдая, с каким удовольствием  он  ест.
Искупавшись, вернулась в зал, и остановилась в нерешительности. Не знала, как вести себя? Толя  спокойно читал газету на диване, и  я прилегла рядом. Помол-чали. Толя положил меня на спину, долго гладил по лицу:
-Ты изменилась, но по-прежнему, такая же красавица!
 Он  поцеловал, и  я обняла  его за шею.
-Любишь ещё? - Спросил  шёпотом  Толя.
-Да.
В следующую секунду показалось, что я теряю сознание. «Кто сказал, что лю-бовь проходит?! Это неправда!» Нас словно закружил вихрь. Вихрь страсти и нежности. Мы снова и снова любили друг друга, и я слизывала  его слезинки, и целовала  родные плечи.
-Алечка, тебе  хорошо?
-Ещё!
-Аленька! – Стонал он, прикасаясь  к груди…
 Утром  я попыталась встать, но Толя не дал. Укрыв меня  одеялом,  он твёрдо  произнёс:
-Надо поговорить.
С бьющимся сердцем  я слушала его:
-В последний раз спрашиваю:  когда?
-Пошли завтра  в ЗАГС.
-А прописка? Ты же знаешь, что  в закрытом  городе  без прописки заявление не примут.
-Что делать?
-Надо прописаться, ты снялась с учёта? Обещала сделать это ещё в сентябре.

-В сентябре я отца хоронила. 
-Ты меня измучила – упрямо  повторил Толя.
(Наверное, он сошёл с ума, или ничего не хочет слышать?)
-Почему  не женишься?
-Я тебя сейчас ударю.
-Как всё знакомо!
-Альчик, прости, но терпение лопнуло; играешь со мной, как девочка! – Сказал он раздражённо.
Я встала, ушла в спальню и закрыла дверь на ключ. Впервые, после возвращения я рыдала долго и безутешно. Толя ногой выбил двери, и схватил  меня  на руки:
-Прости, прости!
-Что нам делать? Денег  дай  нужным людям – прошептала я.
-Здесь другой расклад, понимаешь? Столько не наберу, город – то портовый.
-Ты в  Штабе служишь; договорись, у  тебя же связи…
-Аля, не юли. Боишься потерять квартиру в Хабаровске? В конце концов, в чём проблема: выписывайся и все дела! Скажу честно, боюсь, что если не пропишу, ты  куда-нибудь смоешься. Надоело  играть, я устал.
-Ну, хорошо; а если поругаемся, не выкинешь меня?
-Глупенькая.
-Все так говорят сначала.
-С этим  вопросом  не  ко мне!
Я обняла Толю за шею и поцеловала  ресницы…
Постель мирила нас; она помогала  сердцам  оттаять после  долгой разлуки. А может, у нас появилось второе дыхание? Или маленький ангелочек  по имени Амур, несмотря ни на что,  давал  второй шанс?
Через неделю я немного пришла в себя от потрясений. Мне показалось, что жизнь  потихоньку начала  налаживаться... По утрам, проводив Толю на служ-бу, я выходила на улицу и подолгу гуляла, заново открывая родной город. Возвра-щаясь с «того света», я  смутно надеялась на перемены к лучшему. Но тревога не покидала моего сердца… Часами я стояла  на набережной, смотрела на вол-ны  и  думала  о наших отношениях. Наверное,  так  прощаются со сказочным Прошлым, возвращаясь к серым, безрадостным будням?
Не получив от любимого  человека  ожидаемой поддержки, я… успокоилась.  Мыслей о замужестве больше не возникало. Я расслабилась и «плыла» по тече-нию. Со своей бедой я оказалась «один на один». Хотя, на данный момент бли-же Толи у меня никого не было. Несмотря на все разочарования, моя душа и те-ло безраздельно  принадлежало этому немногословному, спокойному человеку. Я сходила с ума от его нежных ласк! Но, трезво понимала, что Шаморы не вер-нёшь. И на «запасном» пути  уже стоит  наш поезд «Разлуки»… 
Приближался Новый год. В предпоследнее воскресенье уходящего года мы реши-ли привести квартиру в порядок: Толя ремонтировал  замки  на входных и ком-натных дверях, чинил краны, отмывал кафель в ванной и на кухне; чистил сне-гом паласы на улице. Я стирала, гладила, штопала, вешала тюль в спальне и но-вые шторы в зале. Вечером, приготовив вкусный ужин, я, без сил свалилась на диван. Толя заснул рядом, крепко прижимая  меня к себе, и уткнувшись носом в волосы…
На следующее утро, за завтраком, Анатолий Валентинович  спросил:
-Что купить к праздничному столу?
Я протянула список. Толя был крайне сдержан. Выходя на улицу, он, улыбаясь, спросил:
-Сегодня ночью было хорошо?
-Конечно.
-Я рад.
Вечером Толя пришёл домой усталый, расстроенный, но, поужинав, повеселел. Неожиданно,  с какой – то болью заговорил о Москве, словно оправдываясь.  Мы неизбежно отдалялись друг от друга. Доказательство налицо: он скрывает мысли и тщательно «фильтрует» информацию. Но, всё же,  мне не хотелось его терять! Я  готова была целовать землю, по которой он ходит…
На вечерней прогулке мы  вспоминали  походы по местам нашей «боевой» и 
 «трудовой» славы.
-Толя, как было хорошо, куда всё уходит?
-Можно подумать, что нам  по сто лет! Всё, вернётся, Альчик.
Он замолчал, и посмотрел в даль… О чём он думал в эти минуты? Где и с кем  «летал»? Крепко обняв  меня, он тяжело вздохнул.
«Родной, я не стану мешать! Несколько дней  полюбуюсь тобой, и исчезну на-всегда…» – Думала я, сжимая  его тёплую ладонь.
-Аля, смыться хочешь? Не делай скоропалительных  выводов! Пошли домой.
-Пошли.
В который раз  ночь мирила нас: «ветер Шаморы»  ласкал горячие тела, и по-степенно топил лёд шестимесячной разлуки. Отрываясь от меня Толя, падал на подушки и говорил:
-Летом ты была божественна! Сходил с ума от одного прикосновения, от од-ного взгляда.
-Знаю.
-Безумно тебя любил, безумно!
Я еле сдерживалась, чтобы не упасть на колени, и не закричать: «Не вычёрки-вай меня из своей жизни, умоляю!»
Оставалось три дня до Нового года. Утром, проводив Толю на службу, я решила последний раз протереть мебель от пыли. Я не имела привычки лазить по чу-жим вещам.  Убираясь на ночном столике, случайно задела этажерку, и на пол посыпались фотографии. Обратила внимание только на одну, сделанную летом, на природе. На переднем плане, у костра  расположилась «тёплая» компания: два молодых человека и три девушки. У Толи, на коленях сидела  блондинка, «по-хозяйски» обнимая его за шею. Видимо, хорошая знакомая, иначе бы Толя  уни-чтожил фотографию. Посмотрев на дату, вспомнила,  что именно в тот мо-мент  я  узнала в Хабаровске о беременности. Решила  обрадовать любимого при встрече, но, он улетел домой, в Ярославль. Пришлось сделать аборт.  Не в силах произнести ни слова, долго  смотрела я на фото с пикника, и дрожала от вол-нения. Таяла последняя надежда на счастье. Как вода, она  утекала  сквозь пальцы…
Какое замужество? Бред собачий! Всё сошлось. Может он и её «обрюхатил»? А, я тут «рву на себе волосы»! Удары сыпались один за другим. Упав в кресло, я безутешно зарыдала. Затем, выпив рюмку коньяку, немного успокоилась.  Реши-ла так: Новый год встречаю  с Толей, а  после  праздника сразу  уезжаю  в Хаба-ровск.
«Зачем  скандалить, выяснять отношения? Во многом я сама виновата:  три года Толя просил переехать  к нему. В том, что Любовь прошла, нет ни  моей, ни его вины. Виновато время. Может, и не было ничего серьёзного, а только больная страсть?»
Всё рушилось! Вернулось забытое состояние ненужности и незащищённости…
Мысли, словно плёнка, в аппарате, лихорадочно прокручивались назад… Вспо-минались события и факты, подтвердившие мои подозрения. Выпив ещё конь-ячку, я забылась на некоторое время тревожным, коротким сном. Разбудил ме-ня звонок в двери. С вымученной улыбкой я встретила Толю. Раздеваясь, он по-дозрительно  посмотрел на меня. Затем, втянув носом воздух, спросил:
-Напилась?  Почему  глаза красные; плакала? Что  опять случилось?
-Всё хорошо, милый!
-Ну, ладно, что у нас  на ужин? – Он, потирая руки с мороза, прошёл на кухню.
Весь день 31 декабря двери  нашей квартиры не закрывались. Бесконечным по-током  шли незнакомые люди, с продуктами и выпивкой. Стало ясно, что «до-рожка» сюда протоптана давно и надёжно… К 23 часам  народ подтянулся. Среди совершенно незнакомых людей, оказались Толины сослуживцы, из «Лесной заимки».  Мы  тепло пообщались.
Оставалось полчаса до полуночи.  Все  собрались за  праздничным  столом…
Решив, что последний «выход герцога» должен быть достойным, я надела ита-льянское бордовое платье с широким чёрным поясом, который почти «попо-лам» переломил фигуру, а на ноги – чёрные лодочки. Шею и запястье  украсила  чёрным жемчугом. В знак траура. В таком виде появилась на публике. Мужчи-ны  дружно  захлопали: «Кармен!»,  и выбрали  «Королевой» бала.  Их жёны вы-бор  мужей не одобрили. В дальнейшем, опасения мои подтвердились. Довольно симпатичная женщина, хорошо выпив, подкараулила меня в коридоре и завела «душевный» разговор:
 -Альбина, хотя ты красивая, и  богатая женщина, но Анатолия мы не отда-дим! Ты же понимаешь, что  такие мужики  на дороге не валяются? Неужели в Хабаровске нет достойных тебя?
В первое мгновение я растерялась, а затем ответила: «Спросите у Анатолия Валентиновича!», и вернулась в зал. Там должно состояться шуточное короно-вание.
…Стоя посреди комнаты, с  диадемой из золотистой фольги на голове, я искала родные глаза. Толя смотрел на меня восхищённо, как в первый раз, а, я с трудом сдерживала слёзы.
Затем  Анатолий Валентинович  произнёс:
-Выпьем  за  новую Королеву!
Все подняли бокалы, а Толя прошептал:
-За тебя, моя красавица.
-За тебя, Толенька.
-Аля, всё хорошо?
-Конечно!
Веселье продолжалось, но я сидела в сторонке, наблюдая  за происходящим. Ка -
 - кие могут быть танцы? У меня – траур, да и сводить с ума  я никого не соби-ралась, я выжидала… На правах хозяина дома, Анатолий развлекал гостей: шутил, рассказывал анекдоты,  играл на аккордеоне, танцевал с женами со-служивцев; изредка посматривая в мою сторону, и посылая воздушные поцелуи.
«БОЖЕ, В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВМЕСТЕ! В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ…»
Настораживало поведение Виктора - его друга.  Он вёл себя необычно: крайне возбуждён, нервничал, постоянно подсаживался ко мне и целовал
руки:
-Алечка, ты - бесподобная женщина!
-Витя, ты к чему  меня готовишь: товарища прикрываешь? Говори всё, как есть, я уже ничего не боюсь, поверь.
-Знаю Аля. Я искренне отношусь к тебе, уважаю за ум и красоту! Хочешь не-много шампанского?– Он внимательно  посмотрел на меня  «васильковыми» глазами (ничего не скажешь: красив, собака!). – Ты бы за меня пошла, а?
 -Витя, ты в своём репертуаре!
«Неужели он думает, что я напоследок  устрою скандал? Ошибается, капитан
второго ранга!»
 Чтобы успокоиться, спросила у него:
-Лучше скажи: дети  у тебя красивые?
-Красивые, а первая жена похожа на тебя. Она убежала с любовником - адми-ральским сынком  в Калининград, поближе к цивилизации. Ты иронична, как она, и всё понимаешь. Поэтому никогда в глаза не смотрел, стеснялся; врать не мог. Повезло этому козлу! – Вдруг  зло сказал он, и осёкся…
-Витя, давай поговорим о работе. Страшно под водой?
Впервые, за три года он  рассказывал мне о походах корабля с визитами вежли-вости: в Англию, Америку, на Кубу.  О бывших женах, забавных эпизодах из сво-ей, «кобелиной» жизни.  Рассказывал легко, с юмором. Несколько раз я даже улыбнулась. Толя, танцуя с очередной гостьей, в шутку показывал нам кулак…
Праздник продолжился играми, соревнованиями, конкурсами. Пока  Анатолий Валентинович  исполнял  под гитару свои песни, я  незаметно  убирала  грязную посуду со стола и  мыла  её  на кухне.  Через некоторое время прибежал Толя, крепко обнял, и, опьянённый прекрасным вечером, поцеловал в засос.
-Всё  у нас будет хорошо.
Он крепко обнял меня. Слушая биение его сердца, я думала:
«А может и правда не надо беспокоиться? Может там, на фотографии оче-редная «сучка», на которую не стоит обращать внимания?»
Веселье было в самом разгаре, когда раздался звонок, и Виктор побежал откры-
-вать дверь. Некоторое время он там с кем-то громко разговаривал  (показалось, что ругался), а затем гость  или вернее гостья вошла в зал. Ею оказалась та са-мая девушка, которая на фотографии сидела у Толи на коленях! 
Анатолий Валентинович растерянно  улыбнулся…
Значит, интуиция не подвела  и на этот раз! На Камчатку Толя летал вместе с ней. Так вот почему он  спешил в Ярославль: надо было «остыть от чужой ласки». В тот момент он был сыт любовью. Но, если честно, то  девушка дей-ствительно  была  хороша! Моложе ме, выше ростом, со светлыми вьющимися волосами, и потрясающими, огромными серыми глазами. Виктор моментально подскочил к ней, пригласил на танец, на ходу сообщив:
-Девушка  пришла  ко мне.
Друг спасал друга. Так вот, почему он весь вечер «окучивал» меня; знал что про-изойдёт? ВОТ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО КОНЕЦ! Я выпила полфужера коньяку. В груди потеплело, в голове прояснилось, ноги перестали дрожать. Толя метал-ся по коридору, выкуривая одну сигарету за другой. Значит, всё время он вёл двойную, а может и тройную игру? А какие истерики  закатывал!
Да пропади ты пропадом со своими бабами!
Закрывшись в спальне, я  начала собирать вещи. Через полчаса Толя решитель-но открыл дверь и подошёл ко мне:
 -Алечка, ты делаешь ошибку!
 -Там, на фото она?
 -Сейчас объясню. – Он подскочил к этажерке и порвал фотографии на мелкие кусочки.
Не обращая внимания на него, я продолжала  упаковывать сумки. Только сейчас  я  поняла, сколько сердец «разбил» Анатолий Валентинович! 
-Оставь вещи в покое, выслушай! – Он с усилием посадил меня в кресло.
Я была спокойна. Медленно закурив, я внимательно посмотрела на человека, который, ещё полгода назад  казался  мне Вселенной…
Толя  дрожал, и пытался закурить от зажигалки. Ничего не получалось. Нако-нец, он, выхватив из моего рта сигарету, и жадно затянулся.
 -Я полюбил тебя с первого взгляда. И, проклял тот день, потому что, кроме мучений ничего не получил! Ничего, кроме боли и страданий. Думаешь, у меня не было женщин до тебя и после? Да, сотни! – Он  на секунду осёкся и посмот-рел на меня.
 -Продолжай – тихо попросила я.
 -Но, я никому не верил, и никому  предложения не делал, слышишь, никому! Потому  что ты создана для меня! Ты умная, горячая, искренняя и можешь лю-бого мужика «скрутить в бараний рог». Приедешь, «поставишь на уши», и смо-ешься, а как мне жить? Первое время  по стенам бегал, а потом…
Я попыталась встать, но  он, снова  усадил  меня  в кресло:
-Аля,  только не  говори, что  три года  у тебя никого не было! Выходить за ме-ня  ты  не собиралась, это очевидно! Таких, как  я, у тебя  десятки! Хочешь сра-зу адмирала?  Могу познакомить.
У Анатолия Валентиновича начиналась истерика. Но успокаивать его не хоте-лось. Наступило  полное безразличие ко всему происходящему.
-Толя, что за «детский» сад? Чего ты хочешь? – Устало спросила я.
-До сегодняшнего дня у меня ближе и дороже тебя  никого на свете не было! Ты  и друг, и жена, и любовница. Именно такая сильная женщина мне нужна, по-тому что я - слабый человек. За тобой я был, как за «каменной стеной»!
-Ты ошибаешься.
-Одного  боялся, что не обеспечу должный уровень жизни. Но, это вопрос ре-
шаемый. Всё - таки скажи: «Откуда у тебя дорогие  вещи, шубы, драгоценно-сти? Муж - генерал? Скорее всего - от богатых покровителей! Но, я был готов на всё, и  не говори, что ты моешь полы по ночам!» – Кричал он, бегая вокруг меня.
 -Я действительно подрабатываю  уборщицей - ответила я изумлённо. - А  бриллианты покупаю на золото, которое сдаю в скупку. Папочка баловал меня, и к каждому платью дарил гарнитур.
-Аля, ты мне изменяла?
-Лучший способ защиты – нападение?
-Не уходи от ответа. Вспомни, что творилось с мужиками летом, когда мы гу-ляли по улицам? Их просто «колбасило!» А, зимой, в ресторанах? Меня чуть не убили, ты же ничего не знаешь. Теперь я понимаю  мужа.  Наверное, ему  надое-ли твои постоянные загулы?
Потрясённая, я молчала.
-Ну, что молчишь, Алечка? – Неожиданно Толя  опустился на колени – Не исче-зай, не бросай меня, я запутался; помоги мне. Обожаю твоё тело – он целовал плечи, грудь, живот прямо через платье - Обожаю тебя всю! – Продолжал он – Никогда не встречал такой совершенной женщины! Скажи только одно слово, и я всех пошлю на  х…
-Когда ты улетел домой, в Ярославль, я очень расстроилась и  сделала аборт. Был большой срок – почти четыре месяца.  Мальчик.
В тот  момент  я  хорошо понимала, что каждое  моё  слово – пуля, выпущен-ная в его сердце, но сделала это сознательно. Чего скрывать, я жаждала мще-ния, и «сжигала все мосты»!
Анатолий на минуту остановился, побледнел, посмотрел на меня с ненавистью и тихо произнёс:
-И после этого ты говоришь, что любишь меня? Я тебя ненавижу, уезжай! - Он выскочил из комнаты.
Ну, что же,  мне  два раза  повторять не надо! Главные слова сказаны, осталось одно – немедленно уйти. Пусть, в холод, в метель, но уйти,  и как можно ско-рей!
Я попыталась встать из кресла, но потеряла сознание…
Очнулась утром, от резкого запаха камфары. Повернула голову, и увидела на столике шприцы. Значит, приезжала «Скорая помощь». Передо мной сидел То-ля, и держал за руку. Он был бледен, как мел:
-Аленький,  как ты? Прости, я виноват.
-Толя, мне надо в душ.
На трясущихся ногах, плохо соображая, где нахожусь, я с трудом добралась до ванной. Пролежав час в  тёплой  воде, немного пришла в себя. Высушив волосы, переоделась в шёлковый халат, и  медленно  пошла в спальню; собирать вещи. Проходя мимо открытых дверей кухни, услышала голоса:
-Сестрёнка, «ходи наша сторона»!
За столом сидели два Толиных сослуживца, знакомых по «Лесной заимке» и
пили кофе. Горьковатый аромат взбодрил меня, и я присела рядом. Ребята по
очереди  поцеловали  меня:
-Приготовили  тебе крепкого чайку с медом и лимоном. Фруктов прикупили, орешков… Поговори с нами. Чего хочешь, скажи? Алечка, мы в курсе ваших дел. Пойми, ты для нас – родной человек, не сходи с ума: не бросай его!
-А где каперанг? – Еле слышно спросила я.
-В спальне  дрыхнет,  не спал же всю ночь. Не представляешь, что тут твори-лось: ты без сознания, тебя тошнит, он убирает, и тут же целует, мечется. Начал всех выгонять, орал, что всех поубивает; ужас! Хотели связать, но как немного попинали, успокоился. Здоров, кабан! Вот сидим, сторожим, чтобы не буянил. Обрати внимание: посуду перемыли, аккуратно сложили по полочкам. Полы протёрли и мусор вынесли. Ну, похвали нас.
-Мои хорошие.
-Кто  ещё так скажет? Да мы за тебя глотку любому перегрызём!
-Я знаю.
-Не бросай нас!
-Вы, что – чемоданы? Я никого не бросаю – ответила я, прихлёбывая живо-творную влагу. – Случайно пургену сюда не подсыпали? Снова  в животе  забур-лило…
Ребята  улыбнулись и поцеловали ещё раз.
-Аля, пойми: холостой мужик, с квартирой, да при хорошей должности, выну-жден долгое время жить один. Поэтому бабы бьются, а ты конкретно ничего не говоришь. Он  думал, что ты там, с мужем… Он любит по-настоящему, пе-реживает, ревнует. Москва здесь совершенно ни при чём; он хочет бросить Академию! Запои дикие начались на этой почве.  Кто не ошибается, скажи?
-У меня уже был печальный опыт. Не хочу делить его ни с кем, потому что люблю безумно, как никого в жизни! Ведь он вернул меня с того света.
-Тем более надо остаться и подать заявление в ЗАГС. Платье купим, что там ещё, скажи? Распишитесь, а потом поедешь за дочкой. Мы только размечта-лись на свадьбе  погулять, а ты «кандибоберы» такие  выбрасываешь!
-Научила  словечкам, на свою голову…
-Да, мы не «против», только дай честное слово, что не уедешь.
-Мне надо прилечь, башка  кружится.
-Понимаем, иди, отдыхай. Диван  разобран и застелен.
-Спасибо,  мальчики – сказала я тихо, опустившись в халате на плед  и… «про-валилась».
Проснулась от теплого прикосновения. Я лежала под одеялом в голубой батис-
-товой сорочке, а рядом, свернулся калачиком Толя; в брюках, но без майки. Зна-чит, он меня переодел, а я даже не почувствовала? Прикрывая его  обнажённую  спину, не удержалась и поцеловала. Толя на минутку поднял голову, и спросил:
-Как ты, маленькая моя?
-Спать – ответила я.
Толя, обнял меня, и по привычке положил свою ногу на моё бедро; и мы снова «провалились». Пришла в себя я глубокой ночью, от  его жарких ласк. Толя, от-кинув одеяло, целовал меня с ног до головы. Я почувствовала, что его переполня-ет желание…
-Аля? – Спросил он глухо.
-Толенька, родной!
Наши тела сплелись в горячем чувственном ритме… Отрывая голову от по-душки я целовала  его мокрые ресницы и была счастлива!
-Ты – моя? – Спрашивал он, прикасаясь губами  к возбуждённой груди.
-Да! – Отвечала  я срывающимся голосом.
«Но, что делать с сердцем? Оно разбито! Сознание пронзила мысль: те же сло-ва он говорил  той, зеленоглазой девушке».  Я  ладонями закрыла глаза, из кото-рых  непроизвольно  хлынули слёзы.
-Алечка, тебе плохо? – Спросил  Толя испуганно.
«Что могла я ответить? Что этой ночью состоялись «проводы Любви»?
Опустошённые мы лежали, тесно прижавшись, друг к другу  и молчали. Нако-нец, Толя спросил:
-Может, пойдём, погуляем?
-Давай.
Перекусив на кухне, мы переоделись, и пошли в прибрежный парк. Долго бродили по аллеям,  а затем сели на нашу «криминальную» скамейку.
-Алечка, прости меня.
-Дело ни в том, прощу я или нет. Просто не смогу жить с этим, понимаешь?-
Ответила я с болью.
-Аля, не хочу тебя терять!
-Всё повторяется, всё повторяется…
-Такова жизнь. Вчера страшно приревновал тебя  к Виктору. Ты вела себя не-прилично; даже показалось, что  хочешь уйти к нему. Конечно, он красивый, не то, что я!
-Оставь эти глупости,  и не ищи повод.  Я умная, и  всё понимаю  с полуслова…
-Алечка, я всех прогнал, под «зад коленом». Всех, слышишь?
-Вот и славно.
-Давай начнём историю сначала! Дочку родим, я  постараюсь взять перевод в твой любимый Ленинград, или в  Кингисепп… Там наша база. Чего молчишь?
(Где я уже слышала эту фразу?)
-Но, есть ли смысл? – Отвечала я. -  Жить в постоянной тревоге, ожидая уда-ра? Наверное, я действительно «чокнутая». Верила тебе, только что не моли-лась, а  ты… Командировки сводят  меня с ума, но  я ни в чём тебя  не обвиняю. Понимаю,  что работа такая. К тому же ты – интересный мужик, и привык к определённому образу жизни.  Ломать тебя не хочу, и нового развода не пере-живу! Я смертельно устала, хочу покоя, тишины.
-Но, я – твой!
-Выходит, что не только.
Анатолий Валентинович, разозлившись, снова  перешёл в «атаку»:
-Аля, вижу, как вольно ты ведёшь себя с мужиками; Витька – живой пример!  Понимаю – друг  семьи, но всё же…
-Что хочешь  этим  сказать?
-Аля, мы стоим друг друга!
-Значит, ты будешь   постоянно гулять, а я должна ждать и прощать?!
-Никогда этого не будет, поверь – сказал Толя твёрдо.
-Но, факты говорят  об  обратном: вот ты приглашал меня на Камчатку,  рыб-ку ловить; а в это время, под  твоим боком лежало молодое, красивое тело.
-Я уже просил прощение, тем более, она не тело, она – врач.
-Вот пусть тебя и лечит.  Пропади ты пропадом вместе с ней!
Мы вернулись домой, и я спокойно  начала упаковывать сумки. Боли не было, вернее,  пока её я не чувствовала. До тошноты надоели глупые разборки.  Ис-пытав за последние полгода столько потрясений, я поняла, что доверять Толе никогда не смогу. Никогда!
Пытаясь сохранять выдержку, он  долго ходил по комнатам, а затем  остано-вился в коридоре и закричал:
-Конечно, я виноват, но, тысячи семей так живут! Тысячи, и ничего! Остано -
вись, что ты делаешь? - Он, выхватил из моих рук сумки, и разбросал их  в сто-роны.
-Я нахлебалась «полной ложкой» такого счастья, хватит! Ты - нормальный  мужик, всё будет хорошо.  – Попыталась я успокоить ещё любимого человека.
Вдруг страшно захотелось домой, в свою крохотную квартирку. Упасть бы сей-час на диван, и заснуть…
-Подумать, из «мухи» слона раздула! – Продолжал возмущаться Толя.
-Из–за этой  «мухи» вчера  чуть не погибла – огрызнулась я.
Надев  шубку, сапоги и шапку, подошла к двери. Посмотреть любимому в глаза не смогла; боялась  умереть!
-Алечка, не бросай меня! – Толя закрыл дверь спиной.
-Толенька, значит не Судьба, беру перерыв...
-Правда?
-Отпусти  домой,  я обязательно  напишу.
-Верю.
Вот и вокзал. Стоя на перроне,  я, впервые в жизни ощутила «запах» Разлуки. Она пахла железом и солидолом, которым смазывают шпалы, рельсы, и гробы… Страшный запах Беды сейчас витал в воздухе. Сейчас я мечтала только об од-ном: поскорее забежать в вагон и закрыться в купе. 
Но, казалось, что сама Природа восстала против расставания! Поезд опазды-вал, а взбесившаяся вьюга  гнала нас с перрона  домой.  Дул злой, беспощадный ветер.  Мокрый, тяжёлый снег хлестал лицо, одежду, обессилено падая на  стылую землю… Мы стояли, не прикасаясь, друг к другу; смотрели в разные стороны, прекрасно  понимая, что видимся в последний раз…
-Не боишься остаться одна? –  Наконец  спросил Толя.
-Я уже ничего не боюсь – ответила я, еле слышно.
-Если сейчас уедешь, завтра  улечу в Хороль, в командировку – С нажимом на по-следнее слово произнёс  когда–то  родной  человек.
- Лети куда хочешь, родной; можешь даже с личным врачом.
Нехотя, словно давая  нам последний шанс, подходил бесконечный чёрный со-став.
Скрипя колесами, он медленно остановился перед нами. Сердечко так  колоти-лось, что казалось, ещё мгновение, и оно выпрыгнет из шубки. Толя рванулся ко мне, и крепко обняв, поцеловал.
-Прощай, Альчик!
-Прощай, любимый!
«Траурный» состав,  легко набирая скорость, бесшумно поплыл вперёд…
Одна зима подарила  Любовь, другая её  забрала!

«Вьюга»
На перроне мы стояли,
и  прощались  навсегда.
Что случилось, мы не знали?
Погасла вдруг Любви звезда!

Ещё вчера пылали вместе,
боясь друг друга потерять!
По сторонам сегодня смотрим,
стесняясь невпопад сказать…

Отчего так ветер стонет?
Иль прощается со мной?
Или гонит прочь с  перрона,
возвращая нас домой?

Как  сладка  была минута
первой встречи, помнишь ли?
А  теперь Разлука рядом
тихо шепчет: «Уходи!»

Я последний раз с упреком
посмотрю в твои глаза.
Там осталась только Скука –
верная наша сестра!


Что сказать: «Прощай любимый!»
Слёзы высохли в глазах.
Счастье пробежало мимо!
Вьюга разлучила нас…
Не верилось, что я больше никогда  не увижу Толину улыбку, не заплачу от вос-торга в его объятиях! Не верилось. Три года счастья  растворились в простран-стве и времени…
Состав тронулся, а Толя стоял на  ветру, опустив голову, без шапки, в распах-нутом полушубке. Таким он мне и запомнился: одинокий, тёмный силуэт, запо-рошенный снегом...
Поезд «Океан» безвозвратно увозил меня в другую жизнь.  Там, в будущем,  ниче-го, кроме пустоты  и неясных  перспектив не было. Бесконечно тянулась эта бессонная ночь. За окном мелькали  пейзажи, а я не понимала: где нахожусь, и куда еду?
Вернувшись в Хабаровск, я взяла  такси и шёпотом назвала адрес. Поднявшись на второй этаж, нажала кнопку звонка. Первое, что увидела: испуганные глаза родных:
-Что случилось? Кто-то  умер?
-С чего вы взяли?
-Лицо – черное,  а  глаза – мёртвые; как тогда, на кладбище. Он бросил тебя?
-Мы старались, но у нас ничего не получилось! –  Ответила  я из последних сил,
и  разрыдалась.
Родные успокаивали:
-Всё к лучшему.  Здесь мужиков хватает, только выбирай: хочешь танкиста, лётчика,  моряка? А хочешь прокурора? Он  каждый день стоит под балконом.
-Толеньку люблю.
-Не летай высоко!
-А я не летаю.
Я горько плакала, и не могла остановиться… Солёные капли бесшумно  падали на  грудь ладони и колени. Маленькая дочка подошла ко мне и пальчиками  нача-ла ловить  слезинки:
-Мамочка, не плакай, я так скучала.
-И  я.
-От моря мне подарков свезла? – Спрашивала она, пытаясь «перебороть» укра-инскую кровь.
-Не от моря, а с моря – улыбнулась я сквозь слёзы.
Дочка положила  головку на  мои колени и обняла ручонками  ноги…
-Юленька, в коридоре – полная сумка подарков: платья, игрушки, конфеты, фрукты. Всё тебе, беги! – Сказала  я.
Она внимательно посмотрела на меня большими, карими глазами; такими же, как у возлюбленного (они действительно, похожи).
-Мамочка, я тебя любю (люблю)!
Услышав эту простую фразу, я выскочила на кухню  и упала на ковёр. Сил боль-ше не оставалось.
«Боже! – Шептала я, захлёбываясь горячими слезами - Помоги, сохрани! Я про-падаю. Как простить его – неверного, но, любимого, единственного?  Научи, что делать?»
Неделю я провалялась в постели, не в силах даже разговаривать. Не хотелось ни есть, ни пить.  Дочка, ложилась рядом, поверх одеяла, целовала в щеку и глади-ла по голове:
-Мамочка, пойдём «вермишэл» с «куркой» поедим…(вермишель с курицей)
Родные жалели  меня, кормили из ложечки, ходили на цыпочках, разговаривали шепотом. Обретя некоторый покой, я медленно  приходила в себя, и через две недели вышла на работу. Девчонки обречённо спросили:
-Всё?
-Всё!
-Невозможно забыть такую женщину! Ты - яркая, красивая, сильная. Где он найдёт  такую?
-Уже нашёл.
-Не может быть!
Я промолчала…
Наступили тоскливые времена. Потянулись серые будни без горячих Толиных губ, его  жаркого тела, без надежды на счастливое будущее. Надо заново учить-ся жить. Организм, будто затаился, сберегая силы перед «решающим прыж-ком». Прошло ещё две недели. Показалось, что боль отступила, и родные уле-тели на Запад, на  Кавказ.  Я осталась одна, в звенящей пустоте  и в холодной постели… «Наверное, бедное сердечко  отболело?»
Боже, как  я ошибалась,  не представляя, что  ждёт  впереди!
Через шесть недель  после возвращения из Владивостока  я решилась: на тря-сущихся ногах пошла на почту и забрала весточку от бывшего возлюбленного. Письмо носило истерический характер: во всех грехах Толя обвинял меня и про-сил прощение не за измены, а за недостаточную откровенность. Якобы, же-ниться он никогда и не собирался! В конце послания он рассказывал о своём бо-лезненно – нервном  состоянии и просил совета…
 Я  улыбнулась, поцеловав злые строки, написанные его рукой; родной рукой. Но, ответить сразу  не решилась: слишком  рана свежа.  Во втором письме  расска-зывалось о депрессии, апатии, и о том, что его  все предали. Анатолий Вален-тинович  сообщал  также о решении бросить учёбу и  уехать в Польшу, воен-ным советником. На  правах «старого друга» я  предостерегала его от очередной ошибки: посоветовала  сначала закончить Академию, а потом мотаться по за-границам.  Наша  переписка походила на разговор двух умирающих, стоящих пе-ред «Вратами вечности»: вроде бы они ещё живы, их связывает прекрасное прошлое;  но  идти вперёд сил не оставалось…
В письмах я  успокоила бывшего возлюбленного; хотя и понимала: к прошлому возврата нет! Отношения постепенно сходили на «нет», превращаясь в про-стую игру слов… 
Анатолий Валентинович замолчал. Ожидание очередного письма  из Влади-
- востока оказалось настоящей пыткой: я «распадалась па молекулы». Жизнь
без любимого, единственного человека  не имела никакого смысла!
Волшебный, сказочный мир, с роскошными садами и райскими птицами, в ко-тором  я  жила  три года, рассыпался, как карточный домик!
В один из вечеров, после долгих размышлений  я  решила прекратить бесконеч-ные мучения...
Недалеко от дома, на остановке «Горка» располагалось высотное здание, пе-чально  известное всему гарнизону. Именно с него, прыгали вниз брошенные  же-ны и обманутые любовницы. По странному стечению обстоятельств я отно-силась и к первой и ко второй категории. Не раз, проходя мимо очередного  рас-терзанного  тела,  лежащего,  недвижно на асфальте в моей душе поднималась волна осуждения и презрения.
«Как можно лишать себя жизни из–за мужика? Вон сколько их бегает вокруг!»
- Думала я с раздражением. 
И  только теперь, потеряв Толю,  я  поняла  несчастных женщин…
Трясясь от страха, я поднималась по  боковой  пожарной лестнице девяти-этажки, и, чтобы взбодрить себя, напевала «Вальс–бостон». Но, чем выше я поднималась, тем легче становилось на душе… На балконе 9 этажа, с которого я собиралась прыгнуть, пришла необыкновенная  лёгкость и состояние полёта. В последний раз, глубоко вздохнув, я взялась руками за перила, и наклонилась вперёд…
Но, неожиданно, за перегородкой соседнего балкона раздался голос женщины, громко отчитывавшей  пьяного мужа. Это отрезвило и  привело  меня в чувст-во. Прижавшись к коридорной стене, я не могла больше сделать ни шагу. Спина  моментально стала мокрой,  и  я  задрожала всем телом, как осиновый лист… Только  минут через двадцать я пошевелилась, а затем, на «ватных» ногах  за-ползла  в лифт, и спустилась вниз. Выпив дома пол стакана коньяку,  упала на диван и забылась тяжёлым сном. Ночью, как в бреду,  я вскакивала с постели, и мчалась на кухню. Казалось, что Толя  сидит  там, и зовёт меня…
В таком жутком  состоянии пролетели выходные. Отёкшая, разбитая, с боль-ной головой явилась  я на работу. Сама предложила девчонкам пройтись по «старым» адресам. Куда? Да, конечно же, в ресторан! Как всегда, я пользовалась бешеным успехом  у сильного пола: танцевала, хохотала, веселилась без устали, и веселила всех! Я была прелестна.
Моим «трофеем» (поспорила на него с девчонками) оказался лётчик с давно за-бытым именем – Игорь. Он жил в офицерском общежитии, в которое мы и по-ехали. Как в страшном сне шла  я по коридору, не веря  в происходящее…
Ровно неделю я ездила туда, ровно неделю. На больший срок не хватило сил, да и «летун» не очень – то расстроился. Кому понравится, если в моменты близо-сти его постоянно называют чужим  именем?
«Люди,  что делать,  куда  приклонить голову?» - Шептала я, возвращаясь но-чью  домой на такси. Я бредила Толей и постепенно  сходила с ума!
Строки, которые Вы сейчас читаете, даются очень тяжело, с «кровью». Но, ради справедливости надо отметить, что в трудные минуты жизни, рядом со мной всегда оказывался добрый человек. Таким человеком  был сосед, из дома на-против: Володя Б. Естественно, женатый человек, имеющих двоих детей. Он работал, вернее, служил в прокуратуре Штаба армии. Нас когда-то познакоми-ли подруги, работавшие там же. Володя Б., наблюдая за моей неприкаянно-стью, душевной неустроенностью, старался, как-то взбодрить меня: дарил цветы, красивые безделушки; расточал бесконечные комплименты. Володя все-гда был рядом: и в тяжелые дни испытаний, когда я с разбитой рожей и синя-ками ходила по гарнизону; и в дни развода,  после инсульта. Словом,  и в радости и в печали я чувствовала его присутствие и поддержку. Он принимал меня вся-кой: и больной и некрасивой и толстой и худой; пьяной и трезвой. И, конечно же, роскошной обольстительницей...  Я ощущала его внимание  постоянно; не придавая  этому факту особого  значения.
Но, я никому не верила.  Удивляясь  его  фантастическому  упорству в дости-
 - жении цели. Володя  ухаживал, открыто, ничего не боясь, и никого не стесня-ясь. Не раз и не два он  пытался договориться со мной о встрече, подбрасывая записки, в почтовый ящик. Записки оставались без ответа. Ну, не нравился  он мне! Ничего  не поделаешь, так бывает в жизни…
Несколько раз  он приезжал на работу, пытаясь действовать через подруг. По-сле разрыва с Толей  я оказалась абсолютно беззащитной. Володя взял инициа-тиву в свои руки. Стараясь отвлечь от переживаний, он водил  меня в рестора-ны, кафе и на концерты  столичных звёзд.
Как–то раз мы приехали в окружной Дом офицеров на концерт прибалтийской группы «Апельсин». Сидели в первом ряду, в блестящей компании генералов и адмиралов. Ребята пели  хорошо, и часто, откровенно «хулиганили» на сцене. Это  вызывало хохот в зале, а  у меня -  улыбку. Володя радостно  заглядывал в глаза…
-Тебе хорошо, Алечка? – Спрашивал он.
-Ещё бы, такие люди рядом – отвечала я.
-Так будет всегда, если захочешь – Шептал он, наклонившись вперёд.
 Несколько раз мы ходили  в театр. Только там  я могла забыться на некоторое время, так как действие на сцене завораживало необъяснимым образом! Навер-ное, в глубине души во мне «умерла» великая актриса. Всю жизнь я играла  роли: жены, матери, любовницы. Как впрочем, и все женщины на планете. Но пьеса заканчивается, и зрители расходятся по домам, забывая  актрису…
Из книг по психологии  я знала, что представительницы слабого пола делятся на три вида: женщина – мать, женщина – ребёнок и женщина – любовница. Я относилась к последнему типу, и ничего поделать не могла! По своей природе я обязательно  должна нравиться мужчинам, и обязательно должна быть лю-бимой! Это не кокетство, а данность, которую изменить невозможно…
В антракте, прогуливаясь по фойе, я слышала за спиной: «Шикарная женщи-на!»  Из огромного хрустального зеркала на меня смотрела красивая молодая женщина, в элегантном, длинном платье с обнажённой спиной и плечами. У неё на  шее, и в ушах поблёскивали бриллианты. В этот момент, я представля-ла рядом с собой только одного  мужчину…
«Толенька, взгляни на меня, что  не так? Неужели  я не достойна тебя? Един-
 -ственный, что же ты наделал?» –  С тоской  шептала я отражению.
Володя, стоя за спиной, целовал  холодные  плечи…
«Выходы в свет» всегда заканчивались одним и тем же: я снова ползла на поч-ту. Получив из рук оператора тоненький конвертик, дрожащими руками от-крывала  его тут же,  у стойки.  Поняла  сразу, что Толя писал в совершенно пьяном состоянии. Слишком хорошо за эти годы изучила я своего мужчину! Бу-мага  была рваная, местами в пятнах, похожих на капли. Многие фразы обры-вались на полуслове; текст неровный, отрывистый, с грубыми орфографиче-скими ошибками (чего за ним  никогда  не водилось).
Я понимала, что Толе тяжело: потерять настоящую, невероятно красивую  любовь – катастрофа   для обоих партнёров!
                «ВЕДЬ, РАССТАВАНИЕ – ЭТО МАЛЕНЬКАЯ СМЕРТЬ!»
Толя  сообщал, что получил повышение на службе, и поэтому хотел бы прие-хать в наш гарнизон с проверкой, дней на пятнадцать. Но с гостиницей (он, якобы  наслышан) будут проблемы. «Это у него – то  проблемы? Бред!» Ясно,  что  он просился ко мне.  Я знала: Анатолий Валентинович  слов на ветер не бросает, и если что задумал, исполнит обязательно! Он продолжал, что после Москвы, возможно, мы встретимся…
Прочитав письмо, я долго, безутешно рыдала, вспоминая родное тепло, ласко-вые слова, горячие поцелуи. Но понимала и то, что никогда не прощу измены! Никогда, ну  хоть ныряй «головой в прорубь»! Вернулось знакомое состояние отчаяния, приводящее в ужас! Я молчала, не зная, что ответить?
Во мне шла бесконечная борьба: безумно любящая женщина пыталась побе-дить женщину обманутую, брошенную!
В марте из Владивостока  пришла  последняя весточка от Анатолия Валенти-новича с открыткой побережья Шаморы. Он сделал правильный ход: море звало меня в прежнюю, сказочную жизнь. Но, надолго ли? Дрогнуло сердце… «Шамо-ра, Шамора». Понимала, что Толя тоскует, и, посылая фото нашей бухты, пытается вернуть прошлое счастье. На обратной стороне открытки я прочи-тала  пожелание скорейшего определения по жизни. Он спрашивал: чего я хочу, наконец? «Чего я хочу? – Кричала я, бегая по комнате с белым лицом - Да, быть с тобой! Целовать  по утрам, провожая на службу, а – вечером, встречать с работы и кормить из ложечки. А, по выходным – лежать с тобой  на пляже, смотреть в лазурное небо, слушая океанский прибой…  Хочу от тебя детей,  хочу создать  крепкую  дружную семью. Вот чего я хочу!!!»
Но, я не могла  простить предательства! Это то же самое, что во время дол-гожданной близости положить рядом, на чистые, белые простыни мерзкую, дохлую крысу… Я патологически  не выносила грязи в отношениях.
Через две недели  раздумий я сфотографировалась в голубой, кофточке стюар-дессы, которая так ему нравилась. Получив снимок, испугалась: женщина на фото ещё молода, хороша собой, но глаза – мертвы.  Не лицо, а восковая мас-ка… Такие фотографии делают на памятник. Ах, вот в чём дело! На лице  от-печатался след  несостоявшейся Смерти.
 ЭТОГО ДНЯ ОНА ВСЕГДА БУДЕТ ХОДИТЬ РЯДОМ!
Вечером, предварительно выпив водки, я села за  прощальное послание. Давалось оно тяжело, с надрывом и «кровью». Всю ночь, словно в забытьи, я разговарива-ла с любимым  мужчиной на  страницах  письма.
«Запоздалое  письмо»
Ты письмо моё откроешь
через десять долгих лет!
Сердце на меня настроишь,
словно не было и бед…

С забытых  фото Время «смоешь».
Вспомнишь наши дни любви!
Дверь в прошлое  чуть приоткроешь,
увидев Счастье там, вдали…

Долго будешь безутешно
плакать над своим столом.
Улетело чувство спешно!
Стал холодным тёплый дом…

Ты письмо моё откроешь
через десять долгих лет!
Сердце на меня настроишь
словно не было и бед…
«Толенька, добрый вечер! - Писала я - Отвечаю на твоё откровенное письмо та-ким  же, откровенным. Наша встреча состоялась вовремя. После перенесённых жизненных страданий,  она  показалась мне подарком Судьбы!
Скажу честно, что влюбилась я не сразу;  а настоящее, глубокое чувство при-шло позже.  Наученная горьким опытом, я знала, что  со временем любовь неиз-бежно проходит; оставляя раздражение, после которого следует развод. По-этому  я решила  больше не рисковать. Слово «замужество» долгое время в мо-ём лексиконе являлось ругательным. Поверь, я не играю; так уж сложилось. Одиночество  воспринимаю не трагедией  вселенского масштаба, а  как дан-ность. На  всех  женщин  мужиков  не хватит! Это первое.
Второе. Мне повезло: я встретила тебя: мужчину интересного, умного;  с тон-кой, душевной организацией. Такого же романтика и «хулигана», как и я. Ты не переносил в отношениях фальши и привык  к определённому  жизненному  рит-му. Уверена на 200 %, что почти в каждом городе, где ты побывал в команди-ровке,  имелась девушка. Ломать тебя я не собиралась,  так как  абсолютно  не  терпела  насилия  над собой!
Конечно же, в дальнейшем  предположения  мои  подтвердились. Требовать верности от тебя? Смешно, да кем  я была? Оказалось, что никем! Слова о мо-ей исключительности перед остальными, всерьёз не принимала. Ты подтвердил  это, написав, что никогда  не думал о серьёзных отношениях. Но, всё же…
Толенька, настоящая  любовь у нас  была, была, была!
О  совместном будущем мы говорили не раз, и не два, и не три; но обстоятель-ства были против  нас…
После развода, в результате которого умер отец, я уже ничего не боялась. Что может быть страшнее? Я жила  только  тобой.  К сожалению,  наша связь по-степенно  превратилась в  красивую  игру.
«Вот  мы  – пылкие влюблённые, ну как Ромео и Джульетта! Три года, на  два-дцать дней  мы  превращались в мужа и жену. Затем  следовал почтовый ро-ман, и, как итог - развод с печальным  финалом. Согласись, что  игра  устраива-ла обоих  и доставляла  обоим  несравнимое удовольствие!»
 «А жить просто - скучно» - кажется, так  ты однажды сказал?
В чём ты меня упрекаешь? В неверности?  Самому - то не смешно? Боишься се-бе правду сказать? «Разлюбил» - вот ключевое слово! Остались досада и разоча-рование; о которых я предупреждала…
Уверена, что сейчас под боком у тебя  лежит красивая, достойная женщина, на которой ты  твёрдо решил жениться, намучившись с этой б…(т. е. мною) из Хабаровска! Наверное, я не оправдала надежд и амбиций? «Королева»  оказа-лась  простой  девчонкой из далёкого гарнизона!
Одного понять не могу: зачем вызвал меня в декабре? Представь, что после по-хорон отца  я летела к тебе «зализать раны», а не выяснять отношения. Но получила «пинок» под зад ещё на вокзале: ты даже не встретил меня. Видишь ли, решил понаблюдать со стороны. Нашёл подходящее время!
О каких серьёзных отношениях  может идти речь? Бред собачий! Предполагаю,
что скорей всего ты, поссорившись с девушкой, в запале вызвал меня. О чём  в дальнейшем  сильно пожалел…
Почему  подошёл на вокзале? Сидел бы, где - нибудь, в кустах, наблюдая за тем, как я уезжаю на  такси; а затем, со спокойным сердцем вернулся бы домой.  Или бы   лежал дома, на диване, и не «трепыхался»! Ты же знаешь, что я нигде не пропаду. Друзья в трудную минуту всегда придут на помощь.
Прости за резкий тон, но  мне оправдываться не в чем…
Я любила по – настоящему, считая тебя самым родным человеком на земле!
Женщины устроены по – другому. Воспринимают всё сердцем, а не мозгами. У вас,  у мужиков проще: «Сунул, вынул, побежал…» - Так ты говорил? Прости за резкие слова.
Повторю, развод, который закончился гибелью отца, я вспоминала с тихим ужасом! Поэтому о замужестве  даже думать боялась. Но, чего скрывать? Со временем  мечтала наладить семейную жизнь с тобой. Бывший  муженёк  пы-тался  вернуть  меня не раз, потому что я была верной, преданной женой (в чём ты постоянно сомневался)!
Есть ещё одна причина, мешавшая переезду:  учёба в институте. По семейным обстоятельствам я бросила его на втором курсе, а потом, через два года вос-становилась. На последнем курсе мне предложили продолжить обучение в ас-пирантуре, в Москве. Мечтала обрадовать тебя известием, но…
Понимаю, что твоя  учёба в Академии – дело непростое. Столицы реально «ло-мают» людей; происходит переоценка  ценностей. Не каждый  человек выдер-жит  сумасшедшие нагрузки! Рушатся  не только отношения, но и семьи. Мне казалось, (наверное, по дурости) что если любовь настоящая, то  она   выдер-жит все испытания! Судила  по себе: перед свадьбой  я могла остаться в Ле-нинграде и выйти замуж. Но, на Востоке  меня  ждал лейтенант, который ве-рил мне и любил  до потери сознания! Предать  его не могла,  несмотря на со-блазны; и  вернулась в маленький городок, где мы  были по – настоящему счаст-ливы!
Что же касается наших отношений, то встретились мы уже в зрелые годы. Поэтому никакой эйфории  я не испытывала! Но, меня  никогда не покидало чувство нежности, глубокой преданности, защищённости. Вместе с тем, я по-нимала,  что  переезд – дело опасное, так как ты - человек сложный, капризный. Приревновав к табуретке, можешь в любой момент выгнать женщину за порог. Поменять  маленькую, гарнизонную  квартирку  на  Владик не получилось, и я отступила… 
Толенька, пойми, и не обижайся! Я просила  лишь немного подождать, понимая твоё естественное томление по женскому телу и тоску по нормальной семей-ной  жизни. Повторяю, что я могла её дать, но при  одном условии: верности. Делить тебя с другими бабами я не собиралась. Но вскоре стало понятно, что   твоя  «верность» - иллюзия…
Ревновал меня ты совершенно напрасно: я всегда  нравилась мужчинам, и знала это.  Ну, и что? Да, я могла выбирать из толпы «кобелей» относительно «чис-того», ну, и что?  Нужен был надёжный  человек, который полюбил бы не смаз-ливую мордашку, а  несчастную женщину, с недостатками и «тараканами» в голове. Поверила в мечту, но, увы…
Разрыв с тобой я перенесла очень болезненно, можно сказать: чуть не  погибла. Поэтому  встречаться   с тобой больше не хочу. Хватит  экспериментов!
Но всё  же, Толенька…  Благодарю тебя за  фантастически красивую, роман-тическую  любовь. Благодарю за маленькие праздники, и самое главное;  за Ша-мору. Ты открыл мне мир, о котором  я даже не мечтала!
Отпускаю тебя на свободу из своего маленького сердечка.
Прости за  верность, за преданность; и зло, которое я тебе не сделала. Прощай  и будь счастлив! Я.»
Дрожащими руками, вложив в конверт  письмо с фотографией, я поцеловала его и запечатала. На следующий день бросила в почтовый ящик. Ответа  не после-довало… От  неминуемой смерти  меня спасла учёба. Успешно сдав Государст-венные экзамены, я, наконец, получила диплом, доставшийся слишком большой ценой. Что дальше? Зав. кафедрой Зоя Ивановна несколько раз  приезжала на работу, напрасно пытаясь  уговорить продолжить обучение в аспирантуре, но мне уже ничего  не хотелось…
Днём боль  отступала, но  по вечерам, оставшись наедине с письмами;  начина-лось безумие! Я металась по квартире, разговаривая сама с собой; рыдала, кури-ла, громко пела, хохотала и ругалась последними словами. Словом, билась в ис-терике. Бедные соседи! Мир рушился, земля стремительно уходила из-под ног!
И дело совершенно ни в том, что я никому не была нужна  в тот момент,  а  как раз наоборот…
Полгода, находясь в пограничном состоянии, я могла  умереть  в любую минуту от разрыва сердца. Толя «сломал» меня!  Я не находила себе места, и той свобо-де, которая внезапно «свалилась» на  меня.  Возлюбленный  забрал моё сердце и воздух!  А в вакууме  жить невозможно, поверьте.
Ночами в дом приходила злая, чёрная «Тоска», и, отгрызая сердечко  по кусочку, запивала  слезами и кровью…
Сами собой, в воспаленном  сознании сложились строки, которые я без конца повторяла:
«Странник мой…»
Благодарю тебя за нежность.
За то, что в счастье  я  жила!
За верность, доброту и щедрость.
Всё в  памяти  своей я сберегла…

Ты доказал мне, что любить
 по - настоящему ещё возможно!
Помог забыть Беду и боль.
Вёл за собою осторожно…

Благодарю за тот огонь,
который,  из души пролился.
Не  виноваты мы с тобой,
что наш роман не получился!

Наверное, карта так легла?
Куда  ушло очарование?
Ты в моём сердце навсегда
остался странником, в изгнании…
Снова начался запой, и  казалось, невыносимая боль на время отступала.  В тот период, я практически не «вылезала» из баров и ресторанов. В совершенстве, познав науку обольщения, я меняла мужчин, как перчатки. А, затем, «выбрасы-вала» их на «помойку», как биологический мусор. Некоторые из них запивали, стрелялись; других выгоняли из армии, третьи уходили из семей, четвёртые откровенно ненавидели и презирали меня…
Робкие попытки поклонников наладить серьёзные отношения ни к чему не при-водили. Кто мог сравниться с Толей? Никто! После ресторанов,  я выскакивала на дорогу, как «чёрт из табакерки», и, бросая под колёса машин  кольца, брасле-ты, начинала выть раненной волчицей.
 Я искала Смерти, её жаждала!
В пьяном угаре, рыдая, я звала к себе возлюбленного. Подруги, плюясь, матерясь и плача от бессилия, тащили  меня домой. Всё лето мною  устраивались жут-кие непотребства: пьянки, гулянки, товарищеские посиделки, лёгкие скандалы. Ничего не помогало, я неудержимо катилась в бездну! Мне надоело копить «звёздочки» на фюзеляже: так жить я больше не могла! Запахло бедой, и мой взор снова устремился в сторону соседней  девятиэтажки…
   Я устала бороться с Жизнью!
Наконец, Бог  услышал  молитвы и сжалился надо мной! Полгода невыносимых страданий не прошло даром. В страшный, казалось, совершенно безысходный   момент, он послал  третью встречу. Встречу с Принцем, о котором я уже и не мечтала!..
Принц не только подарил минуты радости, необыкновенных открытий; но и повернул мою жизнь из «лета» в «зиму». Пробудил во мне первородные ин-стинкты, превратив сильную львицу в беззащитную жертву. Создал иллюзию призрачного счастья, но тут же забрал его. Закончился «сезон охоты», насту-пил «сезон дождей». Вот и новое испытание, выдержу ли я его?