Молчал очень долго, и долги
Казались дороги. Сейчас
Узнав, волка кормят ноги,
Познав своим телом, что Боги
Безгрешных не любят, каркас
Моих принципов рухнул,
Вдавив лишь немногую часть
Того, что землею зовется,
Где каждая радость, как власть
Чего-то незримо большого,
Совсем непонятного мне,
Пройдет вдоль холодного дома,
А явится только во сне.
Язык залежался меж десен,
Лишь изредка пулею крик
Врывался в леса между сосен,
Прося запоздавшую осень
Скорее войти в материк.
Я брал только то, что мне нужно,
Но только, что в руки войдет.
Твердил людям: Бог обнаружен,
Распахивал душу наружу,
Но каждый цедил: идиот.
Пускай моя выцвела кожа,
Оставшись в руках у рябин,
Я верю, что кто-то положит
Начало познанью причин –
Откуда рождаются мысли,
Сквозя в костенелую твердь,
Врываются в новые жизни
Лишь тусклой свечою истлеть.
Но разве на белом свете
Есть кто-то, кто не одинок?
Кому на челе отметину
Поставить решился Бог?
Все чуждо, конечно и блекло,
Что пальме дурной репей?
Так матерится калека,
Предвидя кончину века,
Но видя полет лебедей.