Невыносимо,
как ждановский пытаться пронести в дверной проём.
Его ломали, но ты не помнишь
как древесина желтая трещала,
и хорошо – не помнишь похорон.
Где силы взять и выпросить пощады
у памяти,
где силы взять и вынести покой,
чтоб отвести глаза, уйти с причала,
где с ветром говорит один песок сухой.
Приходят тени, но черт лица не помню.
Когда? Когда же вы устанете?
Ломать,
ломиться жёлтым ждановским,
в сердечный мой проём.