Мой камень из стали над статью конических статуй,
впитал в себя царственную высоту без остатка,
презрев быстротечную поступь веков и бесславную старость,
возрос неприступной стеной.
И северный ветер, и темные едкие воды
по маслу пера разобьются о мощные своды
недвижного стража бессрочно плененной свободы
и схлынут холодной волной.
Сквозь лет череду я отныне пройду нерушимым,
сквозь времени пыль на забытых далеких вершинах,
ступлю осторожно на берег, в ночную живость,
бредя за Хароном во тьму.
Взрастая цветами на светлой тугой одежде
жреца, восходящего с жертвенной бледной девой,
молчанием скованной, к вечному жизни древу
и камню под ним моему.
Они пропоют обо мне там, где ветер стелет
холодной зарей опустевшие гулкие степи,
и птицы кружат над водой несмыкаемой цепью,
и волны вгрызаются в даль.
Последним без племени, дома, святыни и рода
туда, где ведет караван непокорных народов
пророк, где встречают втроем золотые восходы,
и зреет миндаль.
И ты, нерушимую робость и кроткость оставив,
спустись на колени мои, как столпы согревающей яви.
Я шел сквозь миры, что наполнены пылью и ядом,
меж воин и склок.
Я тот, кто презрел обретенье земного закона,
кладу свои песни к подножию белой колонны.
Приди и укрой же дельфийским венком благосклонно
мой каменный лоб.
Quintus Horatius Flaccus
“Ad Melpomenen”
Exegi monument(um) aere perennius
Regalique situ pyramid(um) altius
Quod non imber edax, non Aquil(o) impotens
Possit diruer(e) aut innumerabilis
Annorum series et fuga temporum.
Non omnis moriar, multaque pars mei
Vitabit Libitin(am): usqu(e) ego posreta
Creascam laude recens, dum Capitolium
Scandet cum tacita virgane pontifex.
Dicar, qua violens obstrepit Aufidus
Et qua pauper aquae Daunus agrestium
Regnavit populor(um), ex humili potens
Princeps Aeoleum carmen ad Italos
Deduxisse modos. Sume superbiam
Quasitam meritis et mihi Delphica
Lauro cinge volens, Melpomene, comam.