* * *
Тоскою человечество зажато
В преддверии глобальных катастроф...
Как та поэтка, что строчит стишата
Годами про "нищасную любофф".
Бедняк, что век свой скоротал без денег,
Не унывает, сидя на бобах,
А богатей какой-нибудь, бездельник,
Без средств оставшись, в рот себе "ба-бах"!
Мне осень Сан Сергеича шептала,
И было "пофиг", что сума пуста...
А буржуин, лишившись капиталов,
Вниз головой с высокого моста.
Кого любовь коснулась хоть однажды,
Жизнь без неё никчёмна и пуста,
И, как в пустыне бедуин от жажды,
Он кинет кони, от других отстав.
Пролезет всюду он без вазелина.
Прилипнув, не отлипнет, словно скотч!
Знавал когда-то гада-бедуина...
Он шибко до чужого был охоч.
Специалист по переводу стрелок,
Кивнёт, моргнёт, махнёт – и был таков…
Он из таких вылазил переделок,
Смывался от таковских кулаков!
В пампасах от Казани до Рязани
Замечен был большой переполох...
Своими бедуинскими усами
Он доводил до одури дурех.
В Бердичеве, Ростове, Таганроге
С оралом и мечом прошёлся он
И тамошним мужьям "наставил роги"…
А, может, и не он – таких "мильон".
Любил принять стопарь, придя с морозца,
Оставив про запас для блуда брют...
Плодил бы он и дальше рогоносцев,
Но насмерть заимел его верблюд!
Не знаю, но, скорее, это слухи,
Ведь бедуин тот был силён и смел.
И на базарах шепчутся старухи,
Что насмерть он верблюда отымел!
Осиротели знойные зазнобы,
И сопли потекли у них рекой.
Я слышал от людей, что сдохли оба...
Не чокаясь, хлебнем за упокой.