Перламутровое искажение

    
                Из сборника рассказов "ПРИВОРОТЫ ДАМЫ ТРЕФ"

                Ликург дал железной монете при ее огромном весе незначительную ценность. Совершенно иная оценка «монеты слов»: максимум смысла при минимуме выражений. Болтливость делает разговор пустым и глупым. Один афинянин посмел высмеять короткие мечи спартанцев, утверждая, что их проглотит любой циркач, на что Царь Агид возразил:  «Это, однако, не мешает нам нашими короткими мечами доставать неприятеля».
                Плутарх

     ***
     Вертлявая чайка-крячка что-то присмотрела себе на обед. Она не ходит так далеко в море, как хохотун. Тот буквально сверлит рыбу прожорливыми глазами, злится и горлопанит, как голодный мужик.
     Норд-ост. Волны, точно пастуший кнут, монотонно стегают берег. Козырьком с востока и севера над морем нависают коричневые скалы. Идущую с моря волну гасит подводная гряда. Это застывшая лава нашла здесь свой покой.
     Я ныряю в маске и ластах. Передо мной – волшебный мир со сказочными полянами и долинами, где нашли приют привидения.
Каменная гряда обросла водорослями. Чуть поодаль от нее - песчаное дно. От него исходит голубоватый ореол. Напрягаю зрение, и вижу ноздреватый круг без признаков движения. Присмотрелся, и различил голову и хвост рыбы. Здесь притаилась камбала. Она похожа на блин, посыпанный сахарной пудрой. Если пригвоздить ее острогой к песку, поднимется песчаная муть.
     Волна стихает.
     Гладь прошита трассирующей ставридкой.
     Дельфины-белобочки, зависая в воздухе, выделывают упоительные пируэты. Брызги. Серебро ласкирей. Перламутр окуней. Изумруд зеленушек.
Выхожу на берег.
     И здесь я один. Бросил в море пригоршню камней, – и радуюсь как ребенок. Галька утонула в теле медузы, разорвав ее на куски. Я не подумал, а между тем, как хрупок мир…
     От времени ничего не осталось, от моего волшебного времени: и его растерзали годы. Они камнем шли на дно, а я этого не замечал. Нет, я ни о чем не жалею. Так и должно быть. Я все же что-то получал взамен – неземную, пьяную усталость, боль от потерь, то бешеный, то робкий восторг от поцелуев.
    Невозможно заострожить время. Его не остановят даже короткие спартанские мечи.
    Я был похож на азартного, но неудачливого подводного охотника. Хрупкие наконечники гарпуна чаще тупились о камни, и я оставался без добычи, потому что практически всегда забывал делать поправку на искажение, которое дает бесформенная линза воды. Забывал… или не хотел.