Под прицельными взглядами буржуазных поэтов,
Претенциозных, как Бродский, и духовных, как Шри Япутра,
Выходит из толпы расплывчатых силуэтов
Тот, кого в ВЧК будут знать как товарища Будду.
Держит прямо свой ум, проветренный от памфлетов.
Кулаки сжаты неагрессивно, зато каждый из них по пуду.
Он берёт матюгальник, и замирает округа.
Так спокойно, что даже Клио отложила свою скакалку.
Стоявший поодаль эсер, видимо, с перепуга
Спрятался за большую самоходную бетономешалку.
И богема, и плебс ожидают: когда же речуга,
Но ни звука с трибуны. Вошли полупьяно, вразвалку
И встали по обе стороны от товарища двое в своих островерхих
Чёрных шапках. С небес повеял пронизывающий ветер с экстрактом
Дерева Бо. Председательствующий, бывавший и в главковерхах,
Кашлянул, чтобы все это слышали. Вышло весьма бестактно.
Над общим собранием пронесло заплутавшего стерха,
А депутат от крестьян спросил у соседа: «Антракт, да?»
И тут выступающий вынул из отворота куртки
Свистульку железную, мелодия в несколько тактов
Смешалась с глухим причитаньем старой шаманки, уйгурки.
Но слушали больше мелодию. Усталым тоном дидакта
Он сказал через рупор: «Куда там ваши брошюрки!
Попробуйте так вот сыграть. Свирель оставляю. Так-то!»