Кому Любовь как дар, кому – во зло,
но здесь – всё честь по чести, без обмана.
Кому же это в голову пришло
судить любвеобильного Ивана?
Ему плевать, что скажут Небеса –
полезно всё, что не вредит здоровью,
как поливать необходимо сад,
так женщину подпитывать любовью.
Ну слаб мужик…душой, ядрён батон,
прелюбодей, безбожник и кутила.
И дамы шли как в храм в его притон.
Одна надежда там и не гостила…
Намедни же с Самой завёл роман…
Он влёк к себе какой-то тайной силой.
Был у него какой-то талисман,
который при себе всегда носил он.
Ему сей плод достался от Луки,
(знакомый нам по повести Баркова*).
Да, были же в России мужики.
Теперича не сыщешь уж такого.
В Гишпании был некто Дон Гуан,
в Венеции - Джакомо Казанова,
ну а в России, стало быть, Иван…
его любили, как отца родного.
Да что отца, как мошки к фонарю,
слетались роем бабы и девицы,
к нему спешили словно к алтарю,
чтоб к тайне чародея причаститься.
Ну что поделать, этот греховодник
для них был будто ангел во плоти,
как будто Николай - Святой угодник,
поэтому легко сбивал с пути.
И всем, кто посещал его обитель,
ценитель женщин и любви знаток
рассказывал про «грехоизмеритель»,
глаголил про «божественный свисток».
Он наливал наливки «для сугреву»,
затем открыв потёртый свой талмуд,
как мог честил нашу праматерь Еву,
про Змея говорил, про Страшный Суд,
о мире и борьбе души и плоти,
добре и зле и кознях Сатаны,
коварных дщерях, их папаше Лоте,
как и зачем мы были созданы.
И токмо опосля «идейной базы»
знаток амурных дел ловил момент
и доводил Матрёну до экстазу,
выкладывая веский аргумент.
И тут уже, когда дошло до дела,
Иван нательный крестик прикусив,
как знак единства и души и тела,
пахал, как есть, и сеял… не «косил»…
………………………………………….
Я думаю, что здесь хотелось многим
увидеть бы финал и эпилог,
когда уж не мозги, а руки, ноги
и прочее… включились…
Я как мог,
поведал о теперешнем и прошлом,
(а с темой уж подсуетился Бес),
желая Вам не показаться пошлым,
оставил незаконченным процесс.
Только войдя, читатель, в положенье,
служивших службу мне игривых Муз,
поймёте Вы ответственности груз…
коль захотите видеть продолженье….
Но я за это дело не берусь
26 мая 2013г.
* - Иван Семёнович Барков (1732 – 1768) русский поэт и переводчик (перевёл сатиры Горация), написал «Житие Антиоха Дмитриевича Кантемира», но наиболее громкую славу приобрёл своими «срамными» произведениями, ходившими в списках более двух столетий. Особой популярностью пользовался его «Лука Мудищев».
Умер от пьянства – утонул в нужнике, перед смертью отметив свою судьбу в эпитафии «Жил грешно и умер смешно»