«Я первый и Я последний…»
И грянул слов камнепад.
И всадника внёс конь бледный,
и воспоследовал ад.
Как скалы, с небесной тверди
обрушивались слова,
что жизнь рождена для смерти
и только смертью жива.
Сближаясь с морями сутью,
заколыхалась земля,
и звёзды горящей жутью
обрушились на поля.
И солнца стынущий слиток
завесил взметённый прах.
Свернулось небо, как свиток.
И в души вглодался страх.
Взбешённые когти молний
собрали жатву с полей.
Взмели кровавые волны
спазмы вскипевших морей.
Полыни падший светильник
сжёг сжатые створы век.
И обратились в могильник
поймы отравленных рек.
И челюсть времён сжевала
кости раздробленных гор,
чтоб раскрутился сначала
неисправимый повтор.
И всё земное распалось,
исчезло, как морок снов.
И ничего не осталось –
лишь грохот железных слов,
что жизнь может быть лишь смертью,
что радость есть дар слепцам,
что вечною круговертью
в начала впадать концам.