Ах, если вещи бы смогли заговорить,
Болтали мы тогда бы без умолку,
Быть может, в этом не было бы толку,
Но целый мир сумели б мы открыть
Прекрасных душ, нам преданных безмерно,
И до поры застывших возле нас,
Обретших к удивлению свой глас,
Пусть ненадолго, мимолётно, эфемерно.
Мы б окунулись в мир неведомых страстей,
Чуть непонятных, не совсем одушевлённых,
Но искренних , порой неразделённых,
Почти как у загадочных людей.
По-новому взглянули мы б на чайник,
Который закипает по утрам,
На чашки, что подносим мы к губам,
И даже на льняной пододеяльник,
Свидетеля признаний нас в любви,
И самого влюблённого в простынку,
Свою, как он считает, половинку
На все его оставшиеся дни.
Пусть кто-то посмеётся надо мною:
"Что? Не с кем, друг, тебе поговорить?"
Позволить я могу ведь пошутить,
Придумав стих под желтою луною.