В вековечной глуши пылает древний костер,
Пляшет дикое пламя с тенями ветвей…
Старый воин прошедших давних времен,
Присел отдохнуть под звездою ночей.
На земле, у костра, он сидел неподвижно,
Смотря зачарованно в пляску огня –
Родичей кровь в них он видел облыжно,
Бесчинства князей про себя прокляня:
Греки-попы вертят ими как ветер,
Как флигель над крышей белых светлиц:
Только разносит по дорогам их пепел,
От ужасно-кровавых рассветных зарниц…
Село за селеньем, как под лютым врагом,
Сгорают в клубах едко-сладкого дыма –
Идет отряд за отрядом, идет сын за отцом,
За верным богам язычником мира.
Хоть ты стар, хоть ты млад – пощады не будет,
Снисхожденья не жди, как бы их не проси….
Обрывают своих же плетения судеб –
Нет больше Правды у светлой Руси…
…Воин сжал рукоять – меч ответил ему,
Одиноко во тьму прошептав-прозвеня:
«Мы с тобой не одну пережили войну,
И вскоре ждет нас с врагами броня –
С далеких просторов, земли необъятной,
Из-за чуждо-высокой китайской стены,
По исконной земле, змеей неопрятной,
Расползается полчище татарской орды…
Они идут для того, чтобы Русь разорять,
Землю отнять, погубить твой народ…
Так не дай же врагам дом твой отнять,
Выходи, русский воин, в поход!»
В ножны, со злостью, меч был заброшен,
Голос взорвал леса сонную тишь:
«Мне ль тех беречь, чей разум (за)порошен –
Князей, да бояр, попами из ниш?
Ведь Руси нашей славной давно уже нет,
Её греческий бог до татар разорил…
Мне ж держать пред отцами ответ –
Как князь с ними народ «примирил»:
Сожжены города, убиты наши волхвы,
Насильно крещен старорусский народ…
Покорные кривже – слуги их Сатаны,
Геноцид по указу пришедших господ.
Красоту наших жен, славу наших побед,
Сравняли с пороком чужие попы:
Нет больше Руссов... Руси больше нет!
Не найти нам обратно тропы…»
Вспыхнул костер, лес ветвями вшумел,
Ответила воину стоном древняя чаща:
«Русь жива! Покуда дух русский цел!
Ждет земля своего светлого часа:
Синеглазое племя меч свой поднимет,
Защищая своих не рожденных детей.
И пока наша кровь в мужах не остынет,
Поднимется Русь из Христовых страстей…»
Стенающей чаще язычник тогда не ответил,
Костер затушил, оседлал боевого коня,
В броню облачившись, путь свой наметил,
Туда, где над кронами, алела заря…
В белокаменном Киеве, под сенью палат,
Своих воинов верных спрашивал князь:
«Откуда в вас, воины, под тяжестью лат,
Столько силы и доблести в этот вспыхнуло раз?
Ведь прежде не мог никто татар одолеть –
Как же смогли вы победу привлечь?»
Воевода ответил, избегая на князя смотреть,
Молвил: «Великой была та кровавая сечь,
По колено в крови мы с татарами бились:
Кто не лег от меча, тех скосило стрелой,
Прощались мы с жизнью, богам уж молились,
Как на помощь пришел неизвестный герой.
Ледяной его взгляд сиял синим огнем,
Меч в руке пел свободный и злой.
С кличем в татар он врубился проем –
Из врагов не остался никто с головой!
И, мы, тогда позабыв про усталость,
Про смертельные раны, сильную боль,
За витязем тем, не сумнявшись ни малость,
Ведомые ринулись в отчаянный бой…
И бежали татары прочь с нашей земли,
Кибитки все бросив, ушли налегке…
Басурманская кровь под лучами зари,
На мече застывала, травинке, листке…
Когда враг последний вдали растворился,
Тот таинственный воин мертвый упал…
Истекающий кровью, он раненый бился,
Не узнать нам, кто наши жизни спасал…»
«Кто же он?» - Князь великий промолвил,
«Должно быть, великий святой?»
«Таких я не знаю святых - воевода тот молвил,
И о воине таком не доносилось молвой…
Но красным сиял изломанный крест,
Нарисованный кровью на круглом щите…
И когда он упал – зарыдала чаща окрест,
Ей мы витязя славного предали в плаще…
И, прости меня князь! Хоть он, бывало, срубал,
По три головы за раз взмахом меча,
Но в бою он неистово к Перуну взывал!
И дружина с ним вместе звала сгоряча!»
Нахмурился Князь, долго понуро сидел –
О словах воеводы он задумался крепко…
Долго на крест над дверьми он глядел,
В сердце рассказ тот попал очень метко.
«Отныне, лишь так, тот бой вспоминайте:
В бою к вам пришел Егорий святой…
Вы в песнях своих его прославляйте,
Делитесь, чем вам укажу я, с молвой:
Мол, витязь без имени, на небо вознесся,
А не на поле том ратном погиб,
И когда он, над вами, сияя пронесся,
Над шлемом его вы увидели нимб!»
…Там, где в вечность текут стада облаков,
Выше дубов и крон сосен столетних,
Над вершинами гор, границей вечных снегов,
Едет воин по тропам небес тех рассветных.
Несет верный конь славянского воина,
По туману и радуге – как по твердой земле,
Богами чести великой душа удостоена,
За подвиги ратные на великой войне:
Герой едет в Сваргу – в небесную Русь,
Но внизу, слишком много, осталось врагов…
От осознанья бессилья гложет воина грусть –
Он в Ирие не сможет прославить богов:
Пока, «рыцари – псы» губят братьев славян,
Вечность в царстве небесном – лишь боль,
Покуда, Правда и Честь не знакомы князьям,
Молодильные яблоки – будто бы соль.
И воскликнул он: «Боги, отпустите меня!
Туда, где стонет родная земля, туда,
Где войной басурмане идут, не жалеют огня,
Туда, где разгорелась народа родного беда!
Не могу я на небе сейчас пировать –
Мне нужно с отвагою в бой!
Отпустите меня, боги, за Русь воевать,
Не обрести мне, в беду, за столами покой…»
Грянул гром – взор героя свет вдруг затмил,
И… Витязь проснулся, и не вспомнил ответ…
Только мама с улыбкой склонилась над ним,
Заслоняя собой в колыбель льющийся свет…
Так даря своим детям земную любовь,
Днем и ночью, и утром на красной заре,
Мы проносим сквозь время священную кровь,
И возрождаются боги на русской земле!
13.03.12 - 17.03.12 AnnaLita