Кот похож был на лисичку…
Может быть, свою сестричку?
Хвост длины невероятной
и пушистый необъятно,
разноцветный, полосатый,
лапы мягкие, как вата.
Колбасу совсем не ел…
Вероятно, он худел.
Посмотрев на подоконник,
где в горшках росли цветы,
он, известнейший поклонник
небывалой красоты,
прыгал в гущу их, как пуля,
лепесточки, как пилюли
валериановы, жевал,
стебли, листики ломал.
Ароматом опьянённый,
спал в лавандовых кустах,
по ночам бродил, влюблённый,
наводя на кошек страх.
Он не бегал за мышами,
лягушатами, ежами.
Выгибал хребет дугой –
мол, смотрите я какой!
И локаторами уши –
вправо, вверх, назад, вперёд:
он, по-видимому, слушал,
не поесть ли кто зовёт?
А не звали – обижался,
прочь из дома устремлялся
и в траве густой сидел,
и вздыхал: «Ох, мой удел…»
А усы-то! Как антенны!
И длиною дюйма в три!
А мяукал – звук сирены,
трепетало всё внутри.
Кот имел одну повадку –
покорять улыбкой сладкой.
И ещё: проникнуть в дом,
где все двери под замком.
И вообще слыл недотрогой.
Сядет, было, на забор
и глядит на ту дорогу,
что влечёт в сосновый бор…
5 июня 2013