Тот квартал теперь, как зубы выбит,
срыты напрочь плешки-пятаки,
где сходились в рассужденье выпить
на тусу крутые чуваки.
Шел и я пацанскими стезями,
рассекал, шустёр не по годам,
успевая поиметь глазами
всех без исключенья встречных дам.
Задом вспоминал ремень отцовский,
а уже гульбанил, где нальём.
И не слишком брезговал фарцовкой,
комсомольским брезгуя гнильём.
Я бывал милицией не понят,
не минуя свары ни одной.
И всегда топырил левый покет
самопальный ножик выкидной.
Но злодейства не содеял, вроде –
и в итоге все сошло ништяк.
Выпало остаться на свободе,
а могло бы выйти и не так.
Все минуло - не без пользы, впрочем.
Под дуду базара не пляшу.
Родиной шершавою заточен,
не боюсь, не верю, не прошу.
Верно, был я вьюнош не из лучших,
и, бывает, матерюсь в сердцах -
видя, сколько мальчиков послушных
в записных осело подлецах.
Так и шли по жизни мы врагами
их продажных глянцевых идей -
но в пути былые хулиганы
отковались в правильных людей.
Их по курсу зелени не мерьте,
биржам не назначить им цены.
Потому – до старости и смерти
с вами я останусь, пацаны.