Он мог бы воскликнуть: «Ах, как все прекрасно!»
Но это не так, и молчит безучастно.
Молчанье вскрывает у времени вены,
И предвосхищает границы Вселенной.
К нему возвращается мерно,
без боли.
Искрится надменно
Снежинкой в ладони.
И обозначает начало конца,
Секирой сверкая в руках у Творца.