Когда я впервые увидел Томми, он сидел на ветке раскидистого клена у дороги в пражском пригороде и сосредоточенно что-то ковырял в стволе. Трудно объяснить, но сразу было понятно, что он не ботаник, изучающий какие-нибудь структуры коры, и не зоолог, выковыривающего жучков - в общем, что попал он на дерево не по причине особенностей специальности. Может быть, на это указывала неуверенность движений, которыми он сосредоточенно потрошил древесину перочинным ножом. Помню, меня позабавило, как воровато и опасливо он оглянулся, когда я остановился и с любопытством задрал голову. Он прикусил губу и улыбнулся - вышло как-то нервно и криво.
На нем была кожаная куртка, простая, но не драная, и чистая. Такие же джинсы и кроссовки. Вообще, несмотря на странность процесса, которым он был поглощен, Томми не выглядел бездомным или психом. И даже бездомным психом. Он производил впечатление человека, прекрасно понимающего суть своего занятия, хотя и опасающегося, что другие не поймут. Так часто бывает - либо стараешься провернуть что-то как можно скрытнее, чтоб никто не приметил, либо делаешь демонстративно, со всей основательностью - чтобы каждый, проходящий мимо, сразу понимал, чем и почему ты тут занимаешься.
Английский у меня в то время был не отменный, но достаточный, чтобы понять его возмущение моим любопытством и завязать разговор. Точнее, перекрикивание, потому что пока я не залез к нему, он сидел метрах в четырех надо мной и каждый раз рисковал свалиться, оборачиваясь ко мне, чтобы ответить. Кора, которую он сковыривал, сыпалась трухой ему в глаза, поэтому он постоянно прерывался, промаргивался и продолжал пытать ножиком клен. ; Сначала Томми нервничал - видимо, опасался, что я из какой-нибудь инспекции или что-то в этом роде, а потом постучал по ветке рядом с собой, приглашая присоединиться. Делать мне было нечего и я полез. Пока я стоял внизу, и мы перекидывались фразами, выяснилось только, что ему нужно немного кленового сока именно из этого клена (хотя вокруг таких же была еще пара сотен), и он не знает, насколько это законно. ;
Когда я забрался к нему, он уже больше не отвлекался от сосредоточенного истязания дерева и отвечал на мои расспросы, не поворачивая головы. Длилось это минут пятнадцать, после чего он достал из внутреннего кармана куртки маленькую зеленую бутылочку - в таких еще продают всякие ликеры в подарочных наборах - и подставил под капающий из расковырянного отверстия кленовый сок. Тогда он повернул ко мне и мы удовлетворенно утер пот со лба. Лет ему было не на много больше, чем мне - около 25, наверное. Выглядел он подстать своему возрасту - сильным и энергичным, и только морщинки, волнообразно прорезавшие лоб, странно контрастировали со свежестью лица. Я в очередной раз спросил Томми (а к тому моменту мы уже представились друг другу и даже обменялись рукопожатиями), зачем ему сок именно этого клена, да еще в таком небольшом количестве, на что он многозначительно постучал бутылочкой о ствол, кивнул на нее, и в ответ на мой непонимающий взгляд пояснил:;- Это все она. ;Естественно, никакой ясности это не внесло, так что он вздохнул с видом человека, которому в глубине души всегда очень хотелось, чтобы его наконец застукали за занятием, которое он долго скрывал, сам может быть не очень понимая почему. Он закупорил бутылочку, сунул ее обратно в карман и, бросив «пойдем посидим где-нибудь», полез вниз.
До ближайшего «где-нибудь» было километра три, поэтому разъяснить суть своего ботанического порыва Тимми успел объяснить еще по дороге. Почему-то эта история тогда не показалась мне невероятной: я просто списал ее на хорошее чувство юмора или маленькую причуду богача - а новый мой знакомый оказался действительно богат. Томми был сыном какого-то крупного европейского предпринимателя, который в середине прошлого века развернул успешную сеть производства чего-то там, и будучи поглощен работой, считал выполненным свой отцовский долг, обеспечивая Томми всем, что он пожелает, и его это, кажется, абсолютно устраивало. Складывалось ощущение, что отца он очень уважал, но не любил. Впрочем, речь сейчас не об этом. ; - Видел бутылочку? Так вот, она ненасытная. ;Я, разумеется, не понял, что он имеет в виду - еще подумал, что, возможно, он неверно подобрал слово - английский явно был ему не родным. ;В ответ на мое очередное «чего?» он начал растолковывать: «Бутылочка постоянно хочет быть наполненной. Но не абы чем, а ей постоянно подавай новое. Причем она постоянно сама выдумывает, что в нее налить. Кстати, еще ни разу не повторилась». Видимо, предугадав мое желание покрутить пальцем у виска, он поторопился продолжить: "Лет пять назад ко мне попала эта бутылка. Я нашел ее под лавкой в Риме: она просто стояла, будто какой-то работяга, не желая раньше времени показываться дома, присел выпить после тяжелого дня и оставил ее там. Почему-то, когда я увидел ее, появилось необоримое желание ее подобрать - что я и сделал. В общем, с тех пор и не могу от нее избавиться. Она каким-то образом внушает мне желание наполнить ее чем-то конкретным, как будто бы у нее есть собственная воля. Знаю, звучит бредово, но это так. Я даже не могу заставить себя избавиться от нее. Один раз через силу выбросил в речку - так на следующий же день мне принес ее почтальон со словами "это ваше".
Ясное дело, желания воспользоваться пальцем этот пассаж не отбил, но я ограничился вполне резонным вопросом о том, не пробовал ли он обратиться к психиатру - естественно он пробовал, и не раз, и не два. Но все определяли у него какие-то навязчивые идеи, предлагали медекаментозное лечение, лечь в больницу, а он этого всего совершенно не хотел. Всяческие медиумы и гипнотерапевты тоже не помогли. Правда, один заявил, что бутылка сама от меня отвяжется, когда найдется кто-то готовый добровольно ее взять, зная всю подноготную. Можешь себе представить - продолжал Томми - сколько я мог предложить людям, чтобы они взяли бутылку. Сам понимаешь - очень многие сразу соглашались, но то ли медиум был шарлатаном, то ли они их ее не готовы были взять на самом деле - в любом случае, бутылка сразу же возвращалась ко мне различными способами. Он обреченно махнул рукой: я даже разбираться не хочу в том, как оно так получается.
- А что она заставляет тебя собирать в нее? - полюбопытствовал я.
Да всякое. Позавчера я бы в Аргентине и доил корову. Представляешь? Доил корову. Очень конкретную. Когда я приехал на ту ферму, я уже знал, какую именно корову мне предстоит дергать за вымя! Просто знал и все тут. Это чертовски забавно каждый раз. Потом я понял, что нужно наполнить бутылочку кленовым соком из пражского пригорода - и вот я тут. Кстати, надо отдать ей должное: она ни разу не затронула финансов отца: я то выигрываю в лотерею, то становлюсь счастливым стотысячным клиентом авиакомпании - в общем, никаких материальных накладок. Да и вообще мне отчаянно везет: даже когда понадобилась слюна австралийской фотомодели, стоило с ней случайно пересечься - все дальнейшее заняло пол дня. Томми усмехнулся: приятное с полезным так сказать. ; Не знаю, с чего он решил все это мне рассказать. Может, ему просто нужно было поговорить с кем-то случайным, кто бы не надоедал ему потом кучей идей типа «сделай то, сделай это, разбей ее» - что я и начал было делать, собственно, но вовремя осекся. Стало ясно, что все, что мог, он уже перепробовал, и теперь только ждет, не найдется ли вдруг желающий забрать бутылку себе.; - Один раз мне пришлось прыгать с парашютом несколько раз подряд чтобы собрать в нее воду из облака. Оказалось, что требовалось всего несколько капель - и сразу после ей подавай выделения копчиковой железы аргентинской утки. Вот сейчас она, кажется, требует воды. Обычной воды из одного высокогорного озера в Чили. Чертово Чили, до него 15 часов лету! А еще как-то...; Забавно, что все это Томми рассказывал даже с каким-то воодушевлением, как будто обязанность мотаться по свету по велению куска зеленоватого стекла его ни чуточку не обременяла. Хотя глаза и спокойный, практически безразличный их взгляд выдавали усталость. Кажется, он был уже сыт по горло бесконечным везением и щедростью природы на различные жидкости.
Когда мы дошли до ближайшей кафешки, он притормозил, искоса посмотрел на меня, и спросил с той характерной интонацией и простовато-придурковатым выражением лица, которое всегда бывает, когда спрашиваешь о чем-то, не представляя возможной реакции, и от этого готовясь сразу же обернуть все в шутку: «Ну а ты? Ради любых денег, своего самолета, частного отеля и возможности путешествовать по миру нахаляву - не хочешь забрать у меня бутылку?». ;Я усмехнулся и почувствовал себя красавицей, отказывающей очень милому, но явно не имеющему шансов ухажеру: Нет - говорю - увольте от такого счастья. Спасибо за предложение, конечно, но я как-нибудь и так проживу.;Он улыбнулся своей нервной улыбкой, закусив губу, и понимающе кивнул.
Я постоял пару минут, прикидывая кое-что. Томми смотрел на меня все так же криво улыбаясь - видимо, уже знал, что я хочу сказать, и, дав мне еще немного поразмыслить, ободряюще хлопнул по плечу: «Давай! Авось и тебе повезет».