«Ты заметил, что мы живем сейчас только ради своих детей? Ничего такого нового, никаких целей... Только ради сейчас...»
Егор Нестеров, мой друг.
И вдруг я понял, что всё, что сделалось со мною, точнее... что я сделал с собою... В общем, всё сложилось... (он встал и ещё раз посмотрел на бумагу). Всё, что произошло, произошло именно из моих желаний. Не больше и не меньше. Все получилось. Но не так, не совсем так. Или.. (закурил). Я сделал то, чего желал, и ещё осталось на будущее. Есть поле для деятельности, многое нужно сделать. А именно – самое главное.
Желал женщин – было много их, и, в конце концов, женат на самой любимой, единственной. Хотел иметь семью – всё есть: дочь, жена, ещё дочь, дом (набор: семья, квартира, дача, машина – ну, мещанский набор) – всё есть. И продолжение следует. Хотел зарабатывать много – зарабатывал даже больше, чем заслуживал. Хотел стать творческим директором – стал. По миру поездить, посмотреть – за глаза (синтаксис – личное дело). Да! Дело – дело своё найти. Писал – пишу. Пел – пою. Но кто это читает, слышит, кроме друзей? Ах, да! Человеком стать. Не уверен... Господи, сколько же я ещё не сделал!
Ему на тот момент было 43, когда осознал всё это. Кругом люди. Более или менее успешные, удачливые. Снова, как и в юности, он заглядывал в самого себя и просматривал собственную жизнь и, на этот раз, видел, всё сбывается, если делаешь. Но. То ли делал? С другой стороны, не было бы именно этой жены, именно этих дочерей, именно того, что так любишь, что есть. Было бы другое. Но. Отказаться от любимых – увольте! И всё-таки. Что бы было?..
ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ
- Ну сколько можно! Долго тебя ждать?
- Подожди, я ещё не примерила эти листья.
Их ждала вечеринка на другом конце острова у друзей, также выброшенных на этот потный, липкий берег. Население острова: он, она, они. Тех было тоже двое. Также роскошествовали, наслаждаясь рыбой, ручьевой водой, палящим солнцем и жгучими дождями. Все привыкли. Даже как-то радовались своему одиночеству. Он год назад построил маяк и служил на нём сторожем. Сосед промышлял рыбалкой и заигрывал с бабочками. Она старалась родить ему сына или дочь. Соседка тоже старалась, но больше для своего удовлетворения. Всем было хорошо. «Тоже, также» – эти повторения периодически надоедали, но что делать? Остров маленький. Выбор невелик.
- Так ты скоро?
- Уже. – она вышла из дома ослепительно загорелая, в пальмовой юбочке и двумя роскошными полукокосами на груди. – Как тебе?
- Изумительно. Давай быстрее.
.........
- Что на сегодня? – он принюхивался к аромату жареной рыбы, томящейся в пальмовых листьях.
- А как ты думаешь? – сосед улыбался и вострил новый гарпун.
- Слушай, я вчера видел на горизонте что-то.
- Да? я тоже всегда что-то вижу. А смысл?
- Ну. Мы так и останемся здесь?
- Тебе не нравится наше общество?
- Да что ты. Просто хочется чего-то большего.
Дамы в это время расхаживали по берегу.
- Знаешь, - он не знал как сказать,- я задумал построить лодку. В смысле, и так всё хорошо – мы, вы – но почему бы не попробовать что-то ещё?
- Я думал об этом. Да зачем? Нас никто не трогает, бабочки – удивительные, где таких найдёшь? Чего тебе не хватает?
- Вот именно. Не хватает. Событий.
Сосед подошёл к нему и присел, обнял за плечи, потерся своим лбом о его висок.
- Ты и правда, ненормальный? Мы же сами устроили это кораблекрушение, выкинули телефоны, забыли о лэптопах... Мы же хотели этого? Так? Ты же сам всё это придумал!
- Я хотел быть смотрителем маяка. А свободных маяков нет. Вот и...
- Теперь у тебя есть маяк, жена, мы. Что ещё нужно?
- Ещё. Рядом с нами никто даже не проходит...
- Давай есть рыбу. Девчонки!
.............
Когда солнце падает в воду (здесь это быстро) необязательно загадывать желание. У тебя всё есть. У тебя есть жена, друзья. У тебя есть свой остров. Но, почему-то, есть ещё и желания. Как с этим справиться? Строить лодку.
..............
И куда нам плыть? Туда, откуда приплыли? Так, куда нам плыть?
ВАРИАНТ ВТОРОЙ
- Эх, раз, ещё раз! Ещё много-много...
- Так, давай сворачивайся! – сержант похлопал дубинкой по его плечу.
- Товарищ полицейский, да я всего лишь пою!
- В отделении попоёшь. Давай, собирайся, идём.
Он собрал свои вещи и пошел. Прихрамывая на правую (или левую) ногу, всем своим видом выдавая немощность, он поковылял за сержантом.
- Принимай. Опять булдыжит. В переходе. У меня смена кончилась, так что, принимай.
Сержант ушёл. А проблемы только начинались. Из окошка внимательно и чуть брезгливо смотрел дежурный.
- Что, мало тебе было в прошлый раз? Опять появился?
- Да нет, да я всё понимаю. Просто петь люблю.
- Ну пой где-нибудь ещё, но не на моей территории, понял?
- Да.
- Что да? Тебя сколько раз предупреждали? Тебе мало, я спрашиваю?
- Нет. Я всё понял. Только где? В других местах тоже самое.
Дежурный встал и вышел к нему.
- Садись давай. Ладно. А что поёшь-то? Мне ещё всю смену здесь торчать. Давай, покажи, что можешь.
«Далеко-ль до дела, коль под руками тело» - зазвенел голос, зашустрила гитара. Дежурный закурил, молчал.
«Была я вольной уткой, а стала проституткой» - дежурный ухмыльнулся, но продолжал слушать.
«Эх, мне бы мои формы сменить на униформу!» - дежурный внимательно посмотрел в глаза, но певец, зажмурившись продолжал:
«Тогда я б контролировала Киевский вокзал...»
- Ну всё, хватит! – дежурный встал.
- Там ещё куплеты есть.
- Слова паршивые, а поёшь ты, правда, неплохо. Чего ж с таким голосом ты... так воняешь? Тебе петь надо!
- Так я пою.
- Да нет! Тебе петь нормально надо! Почему, с таким голосом, ты, например, не в телевизоре!
- Да был я и в телевизоре и на радио... Да спился.
- Это видно. А что спился?
- Да... – он склонился к гитарке и оттуда, из недр её, прошептал, - «все не так, ребята».
- Ну не может такого быть! – дежурный опять присел рядом и даже обнял. – Как же ты так опустился! Как довел себя до такого!
- А вы что, товарищ полицейский, в первый раз такое видите? Вот ты нужен, и вот ты – бац! в переходе поёшь. Жизнь.
Дежурный снова поднялся.
- Я тебя сейчас отпущу. Но ты... Ты... Ты... Ты знаешь, найди себе работу. Петь – это одно дело. А человек работать должен. Вот ты и работай, придумай что-нибудь.
ВАРИАНТ ТРЕТИЙ
- И вы думаете, что это новое слово в поэзии? – один пожилой из комиссии сверкнул (тускнул) на него очками.
- Ну, не столько новое, сколько современное. – он стоял перед заслуженными людьми как девушка на кастинге.
- Да вы знаете, сколько таких, современных, мучают интернет своими виршами? Засоряют интеллектуальное пространство? Сколько лишних слов выбрасывают в воздух, предполагая, что именно их словам там место быть? А?
- Догадываюсь. Спасибо. До свиданья.
Жена и дочь подмёрзли, ожидая на улице. – Ну как?
- Да нормально! – он обнял их.
ВАРИАНТ ЧЕТВЁРТЫЙ
-Доктор? – вошедшая была явно расстроена и стеснялась.
- Да? – он посмотрел на неё и сразу определил: здорова.
- Доктор, я очень волнуюсь, у меня опять не было месячных.
Он встал, подошел к ней.
- Аделаида Аркадьевна, вам шестьдесят лет, ну что с вами? Вам ли не знать, что возраст, и всё такое...
- Да я понимаю. Но вы бы посмотрели...
(Долгая пауза).
- Хорошо. Но это в последний раз.
.............
Звонок телефона.
-Алё? Да, любимая, как ты? Что-то с детьми?
- Милый, я беременна!
ВАРИАНТ ПЯТЫЙ
«Был густой-густой туман. И было черным-черно. И в этой черной темноте вдруг появилась страшная чёрная рука в женской перчатке...»
- Силаев!
- Да!
-Ты опять пишешь про страшную черную руку? Опять черным-черно? Силаев? Да сколько можно!
Она хлопнула тетрадью по столу и решительно пошла к Силаеву.
- Силаев, у тебя же есть родители – мама, папа. Они тебе какие-нибудь нормальные сказки на ночь рассказывают?
- Да.
- Какие?
- Ну, про страшную черную руку...
(Великолепная пауза).
..............
- Любимый, наконец-то ты не допоздна в школе. Уложи сегодня дочку.
- Папа, расскажи сказку.
- Была темная, чернейшая ночь. Давай, засыпай. И в чернейшей темноте...
ВАРИАНТ ШЕСТОЙ
- Но у тебя же всё есть.
-У меня всё есть?!
- Ну, деньги, женщины, власть...
- А ты никогда не пробовал ходить в пуле-газо-бактерио-непробиваемом скафандре под роскошным солнцем самого великолепного пляжа в мире?...
Молчание.
-Ну, ты же можешь всё изменить. У тебя есть все возможности...
- Да. Только пойду и сниму эти скафандры со своих детей, жены, и, в конце концов, с самого себя. Здравствуй, пуля!
ВАРИАНТ СЕДЬМОЙ
Браво! Браво! – зал перед ним аплодировал, стоя. В гримёрке ждал агент.
- Сейчас у нас несколько интервью, потом ужин; в полночь самолет.
- Когда мы возвращаемся домой? Я дочь полгода не видел.
- Ты же знаешь, у тебя до конца месяца ни минуты. Что повторять одно и тоже.
- Я раб, а не певец.
- Мы все рабы обстоятельств.
- А нам это нужно? – Он сидел в кресле и рассматривал свою фотографию в газете.
- У тебя куча обязательств и их нужно выполнить, если не хочешь проблем. Да ты и не сможешь без всего этого. Сам знаешь.
- Я знаю, что живу не так, как хотел, как мне представлялось.
- А чего ты ждал? Талант обязывает! Сколько можно об одном и том же!
ВАРИАНТ ВОСЬМОЙ
ЗАВЕРШЕНИЕ.
- Я хочу работать смотрителем маяка.
- Да ну? А ты работал когда-нибудь? – поправив шерстяную шапку, главный в конторе встал и поманил рукой за собой на воздух. – Ты вообще это видел? Ты понимаешь, где находишься?
- Это Белое море?
- Белое? Да оно иной раз черным бывает. А когда шторм, то... Закуришь? – начальник протянул ему пачку. – Ты же городской. У тебя в трудовой одна реклама, общество. А здесь... Ты через неделю сбежишь от скуки!
- Но я давно мечтал...
- Мечтал! Это тебе не романтика. Здесь работы полным-полно, да и своих работников хватает. Так что, знаешь, езжай ты к себе обратно. У тебя семья есть?
- Да.
- Ну вот и езжай к ним.
НАСТОЯЩЕЕ ЗАВЕРШЕНИЕ.
Я повернулся, разбуженный похрапыванием жены. Просунул руку (и раньше мог) обнаружив, (какое!) стройное крепкое тело. Обнял и поцеловал туда. В соседней комнате дышали – неслышно, тепло, как могут только дети – дети. Я прижался к ней и занялся созданием ещё одного ребёнка. Ведь Бог велел плодиться и размножаться. А утром сяду за стол, буду писать новую главу.