Был зимний день в районе Трастевере,
Типично римском городском районе,
Окраинном, безлюдном, запустелом
На средиземном шумном ярком фоне.
Да что сказать – типичное Затибрье,
Заволжье ли, Заожье – маловажно,
Здесь царство снов – где, если что и стибрят –
Мгновеньем позже кажется неважным.
Где лишь сидят извечные старушки
На лавочках, соседей обсуждая,
Да кормят кошек – это не игрушки,
Число грехов людских преуменьшая…
Мы были там. Сидели, наблюдали,
Как кошка рвет сиденье мотоцикла,
Мы пили кофе, ни о чём болтали:
Здесь мотоциклы ко всему привыкли.
Прошёл официант, седой, вальяжный,
Ругалось рядом римское семейство...
И ничего в том не было нам важным,
Мы молча наблюдали это действо.
И было хорошо, светло, лениво,
И этим всем вполне необычайно.
Зеленый Тибр нес воды терпеливо,
Корабль-остров на волнах качая.
Тянулось время еле-еле слышно,
И день казался медленным и ясным,
Когда официант из кухни вышел
Порадовать нас чем-нибудь прекрасным.
И так нам было хорошо и просто,
Что вспомнил я, ничем не омрачаясь,
Наш старый двор, огромный летний остров,
Где наши детства в лете растворялись,
Там грелись кошки о металл машины,
Там бабушки сидели под сиренью,
И воздух был под вечер чуть-чуть стылый,
Наполнен светом, теплотой и ленью.
Там было все: костры, велосипеды,
За кем-то слежка. К парку и обратно,
Через кусты. Еще кружок проедем.
А скоро ночь. И дома ждут, понятно.
На гаражах – гремят чужие крыши! –
Играли в «сифу». Как-то не попались...
И ветеран-сосед во двор к нам вышел,
А мы ушли. А те дворы остались.
И вот сидим мы в этом чудном Риме,
Простой водой лазанью запиваем,
А чувство то, что здесь однажды были,
И этот мир до боли узнаваем.
Как будто двор наш рядом, по соседству,
Как будто просто сразу не узнали,
Как будто вновь мы возвратились в детство,
Свернув тропинкой вон за тем сараем.