За тобою шла мое дитя, словно Леночка, росла в тебе в ажуре красотой идя. За тебя и во тебе молилась, Божьими слезами, мое сердце в пульсе билось. За тебя весь мусор убирала, понимая боль и горделивое начало. Понимая рак и химию, во святцах и мучение, где ты выживала доля долюшка, и прозорливость, слезки папы биологического, твое из тьмы ведения. Ни увидела его улыбку, лишь тот холмик, а слезою зыбкой зыбкой. Греция ксенон...лечебница, и долголетия. Психиатрия, через мудрецов столетий, взращивалось та духовность, что с размера капли, изучи ее, чтобы ни быть подобной цапли. Видеть Свет в тепле, а ни в своем прошедшем, лишь реальность здесь сейчас, послужит призмой вверх по куполам и росту, благодать есть свершенство. Молчаливость ты моя, рука во муже, где Григория ступня выходит из за стужи. Посмотри с Любовью искренней в его чело, как стенается то тело, что тебя спасало ни укутав в полотно. Монтессори лишь система, а живое и родное в чувстве трепета, раскрытия в простом, а ни богема. Горний монастырь Иерусалим...Георгия, молитвеница, Божия сестрица...как тебя чрез Отче сберегла и сохранила.
Лида перекрест твоих гвоздей, во крови моих ступней, Питиримова слеза, мы прошли Распятие во Свет, где чистая теперь судьба.