Я не литературовед, как и все- читатель и почитатель таланта Есенина.
Неизгладимое впечатление вызвало на всю жизнь первое прочтение после школы(при Сталине
поэта не печатали- возможно и потому, что Троцкий любил творчество поэта и опубликовал некролог на его смерть- он есть в интернете). Особенно врезалась строка-рисунок:
"Выткался на озере алый цвет зари"...
И это в 15 лет- у Пушкина в том же возрасте мало по глубине и образности подобное встретишь...
Талант
..............
В каком незримом
отклоненьи-
молекулы одной или нейрона-
возможно Гения рожденье-
в столетье раз-
из миллионов?!
И почему в глухой деревне-
средь нищетой крестьян забитых-
родиться мог мальчишка- Гений-
в семье ничем не знаменитой?
И кем заложен с малолетства,
и в ком зерном случайным всходит,
и в землю на века уходит-
без прав потомства на наследство?...
31.1.11
Талант, помноженный на неимоверный и потому невидимый труд- так всё легко-как ф-ме:
"так и я могу сбацать"("место встречи изменить нельзя"- реплика "Промокашки")
Потом, оглядев меня нежно
И ЛЕБЕДЯ ВЫГНУВ РУКОЙ,
сказала как будто небрежно:
"Ну, ладно...
пора на покой..."
А вот черновые варианты так легко и образно льющейся поэмы "Анна Снегина"
////////.............???
II Потом, улыбнувшись тихо
III Потом, оглядев меня гордо,
Как будто древесную кладь,
Сказала спокойно и твердо:
«Ну ладно... идите спать».
IV Потом, оглядев меня гордо,
Как будто бы мертвую кладь,
Сказала спокойно и твердо:
«Ну ладно... Идите спать».
V Потом, оглядев меня нежно
[Поправив ‹?› свою]
И лебедя выгнув рукой,
Сказала как будто небрежно:
«Ну ладно... Пора на покой...»
/////////!!!!!!!!!!!!!!!!
http://www.proza.ru/2011/09/14/1432
(черновики вариантов всей поэмы)
..........................
Я не собираюсь рассматривать поэзию Есенина- у каждого она своя, любимые стихи,
строки и песни, столь созвучные стихам.
Но и в прозе Есенин, пока ещё не изученный, не менее впечатляет.
Привожу высказывание докомпьюторного сов. поэта Леонида Мартынова(1905-80):
http://ruthenia.ru/60s/martynov/esenin.htm
"Русская поэзия 1960-х годов Леонид Мартынов"
Проза Есенина
Я перечел Сергея Есенина. Вот что писал он и 1918 году:
«В русской литературе за последнее время произошло невероятнейшее отупение. ...Художники наши уже несколько десятков лет подряд живут совершенно без всякой внутренней грамотности...»'.
Что он имел в виду?
А вот что:
«Человек есть ни больше, ни меньше, как чаша космических обособленностей»,— говорил он. указывая на творческую ориентацию наших предков в царство космических тайн.
Тут я упускаю несколько не идущих к делу подробностей.
А дальше читаем:
«Дряхлое время... сзывает к мировому столу все племена и народы...»
И затем, пропуская несколько слов о том, что именно стоит на столе:
«Человек.. идущий по небесному своду, попадет головой в голову человеку, идущему по земле».
И вслед за этим:
«Пространство будет побеждено, и в свой творческий рисунок мира люди, как: в инженерный план, вдунут осязаемые грани строительства».
Это он мог, по всей вероятности, говорить и в устной беседе, и Петру Ивановичу Чагину, и Айседоре Дункан, и членам правительства... Очень и очень серьезно Есенин за этот вопрос брался:
«Человечество будет перекликаться с земли не только с близкими ему по планетам спутниками, а со всем миром в его необъятности...» «Буря наших дней должна устремить и нас от сдвига наземного к сдвигу космоса».
И об этом же говорят и его стихотворения, но я привожу лишь отрывки из прозы Сергея Есенина, чтобы видели вы из примеров, которые я перечислил, что Есенин не только лирически, но и космически мыслил. И вы, которые будете сегодня и завтра перелистывать Сергея Есенина, автора не только «Москвы кабацкой», но также и «Пантократора», перечитывая стихи его благоговейно, не пренебрегайте рассеянно прозой Сергея Есенина — современника Ленина, Циолковского и Эйнштейна."
..............
Отбросив дань времени(Сталин низвергнут, вновь воссиял вечно живой Ильич)- статьи и заметки Есенина- это так же, как и проза его- образцы вдумчивости и образности, не
уступающие во многом его поэтическому таланту.
Приведу из книги "С.Есенин в стихах и жизни" (М.1995) одну из статей поэта:
"БЫТ И ИСКУССТВО"
(Отрывок из книги «Словесные орнаменты»)
Сии строки я посвящаю своим собратьям по тому течению, которое исповедует Величию образа.
Собратьям моим кажется, что искусство существует только как искусство. Вне всяких влияний жизни и ее уклада. Мне ставится в вину, что во мне еще не выветрился дух разумниковской школы, которая подходит к искусству, как к служению неким идеям.
Собратья мои увлеклись зрительной фигуральностью словесной формы, им кажется, что слова и образ — это уже все.
Но да простят мои собратья, если я им скажу, что такой подход к искусству слишком несерьезный, так можно говорить об искусстве поверхностных напечатлений, об искусстве декоративном, но отнюдь не о том настоящем строгом искусстве, которое есть значное служение выявления внутренних потребностей разума.
Каждый вид мастерства в искусстве, будь то слово, живопись, музыка или скульптура, есть лишь единичная часть огромного органического мышления
человека, который носит в себе все эти виды искусства только лишь как и необходимое ему оружие.
Искусство — это виды человеческого управления. Словом, звуками и движениями человек передает другому человеку то, что им поймано в явлении внутреннем или явлении внешнем. Все, что выходит из человека, рождает его потребности, из потребностей рождается быт, из быта же рождается его искусство, которое имеет место в нашем представлении.
Понимая искусство во всем его размахе, я хочу указать моим собратьям на то, насколько искусство неотделимо от быта и насколько они заблуждаются, увязая нарочито в тех утверждениях его независимости.
Виды искусства, как я уже сказал, весьма многообразны. Прежде чем подойти к искусству слова, подойдем к самому несложному и поверхностному искусству, искусству одежды человека, перенесемся мыслями хотя бы к нашей скифской эпохе. Вспомним тавров, будинов и сарматов.
Описывая скифов, Геродот прежде всего говорит о их обычаях и одежде. Скифы носят на шеях гривны, на руках браслеты, на голову надевают шлем, накрываются сшитыми из конских копыт плащами, которые служат им панцирями. Нижняя одежда состоит из шаровар и коротких саков. Всматриваясь в это коротенькое описание, вы сразу уже представляете себе всю причинность обряда, и перед вами невольно встает это буйное, и статное, и воинственное племя. Вы уже сразу чувствуете, что гривна ему нужна для того, чтоб защитить от меча врага шею, шлемом они защищают череп, браслетом — кисть руки, плащ же охраняет его бока и спину.
Так же, как и в одежде, человек выявил себя своими требованиями и в музыке. Мы знаем, что мелодии родились так же, как щит и оружие.
Действие музыки, главным образом, отражается на крови. Звуки как-то умеют и беспокоить и усмирять ее. Эту тайну знали как древние заклинатели змей, играющие на флейтах, так бессознательно знают ее и по сей день наши пастухи, играя на рожке коровам. Недаром монголы говорят, что под скрипку можно заставить плакать верблюда. Звуки умеют привязывать и развязывать, останавливать и гнать бурей. Все это уже известно давно, и на этом давно уже построены определения песен героических, эпических, надгробных и свадебных.
Подходя к слову, мы также видим, что значение его одинаково с предыдущими видами требований человека.
Слова — это образы всей предметности и всех явлений вокруг человека; ими он защищается, ими же и наступает. Нет слова беспредметного и бестелесного, и оно так же неотъемлемо от бытия, как и все многорукое и многоглазое хозяйство искусства. Даже то искусство одежды, музыки и слова, которое совсем бесполезно, все-таки есть прямой продукт бытовых движений. Оно попутчик быта.
Что такое теперешние ожерелья, перстни и браслеты, как не сколок с воинственных лат наших далеких предков? Что такое чувствительные романсы, вгоняющие в половой жар и в грусть девушек и юношей, как не действие над змеей или коровой? И что такое слова, как не синие трупики обстановочных предметов первобытного человека? Нет, быт и искусство
неотделимы. Фигуры — это уже быт, а искусство есть самая яркая фигуральность.
Собратья мои не признают порядка и согласованности в сочетаниях слов и образов. Хочется мне сказать собратьям, что они не правы в этом.
Жизнь образа огромна и разливчата. У него есть свои возрасты, которые отмечаются эпохами. Сначала был образ словесный, который давал имена предметам, за ним идет образ заставочный, мифический, после мифического идет образ типический, или собирательный, за типическим идет образ корабельный, или образ двойного зрения, и, наконец, ангелический, или изобретательный, о которых нам отчасти пришлось говорить в нашей книге «Ключи Марии».
Пример словесного образа таков. Сначала берем образ без слова. Перед нами неотчеканенные массы звуков пчелы:
У-У-У-У,
бу-бу-бу.
Перед сознанием человека встает действие, которое определяется звуком «бу»; предмет пойман в определение и уже неподвижен, определение это есть образ слова.
Образ заставочный, или мифический, есть уподобление одного предмета или явления другому:
Ветви — руки,
сердце — мышь,
солнце — лужа.
Мифический образ заключается и в уподоблении стихийных явлений человеческим бликам.
Отсюда Даждьбог, дающий дождь, и ветреная Геба, что
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
На нем построены все божественные фигуры, а также именные клички героев у дикарей: «Пятнистый Олень», «Красный Ветер», «Сова», «Сычи», «Обкусанное Солнце» и т. д.
Типический образ, или собирательный, есть образ сумм внешних или внутренних фигур при человеке. Внешний образ: «нос, что перевоз». Внутренний образ:
Тверд, как камень.
Блудлив, как ветер.
Корабельный образ, образ двойственного положения:
Взбрезжи, полночь, луны кувшин
Зачерпнуть молока берез.
Он очень родственен заставочному с тою лишь разницей, что заставочный неподвижен. Этот же образ имеет вращение.
Образ ангелический, или изобретательный, есть воплощение движения или явления, так же как и предмета, в плоть слова. На чувстве этого образа построена вся техническая предметная изобретательность, а также и эмоциональная. Образ предметного ангелизма: ковер-самолет и аэроплан, перо жар-птицы и электричество, сани-самокаты и автомобиль. На образе эмоционального ангелизма держатся имена незримого и имматериального, когда они, только еще предчувствуемые, облекаются уже в одежду имени, например, чувство незримой страны «Инония», чувство незримого и неизвестного прихода, как-то: «Гость чудесный».
Итак, подыскав определения текучести образов, уложив их в формы, для них присущие, мы увидим, что текучесть и вращение их имеет согласованность и законы, нарушения которых весьма заметны.
Вся жизнь наша есть не что иное, как заполнение большого, чистого полотна рисунками.
Сажая под окошком ветлу или рябину, крестьянин, например, уже делает четкий и строгий рисунок своего быта со всеми его зависимостями от климатического стиля. Каждый шаг наш, каждая проведенная борозда есть необходимый штрих в картине нашей жизни.
Смею указать моим собратьям, что каждая линия в этом рисунке строго согласуется с законами общего. Климатический стиль нашей страны заставляет меня указать моим собратьям на то, насколько необходимы и непреложны эти законы. Собратья мои сами легли черточками в этот закон и вращаются так, как им предназначено. Что бы они ни говорили в противовес, сила останется за этим так же, как и за правдой календарного абриса в хозяйственном обиходе нашего русского простолюдина.
Северный простолюдин не посадит под свое окно кипариса, ибо знает закон, подсказанный ему причинностью вещей и явлений. Он посадит только то дерево, которое присуще его снегам и ветру.
Вглядитесь в календарные изречения Великороссии, там всюду строгая согласованность его с
«Марьи зажги снега, заиграй овражки», «Авдотьи подмочи порог» и «Федули сестреньки» построены по самому наилучшему приему чувствования своей страны.
У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласовано все. Поэтому они так и любят тот диссонанс, который впитали в себя с удушливыми парами шутовского кривляния ради самого кривляния.
У Анатоля Франса есть чудный рассказ об одном акробате, который выделывал вместо обыкновенной молитвы разные фокусы на трапеции перед Богоматерью. Этого чувства у моих собратьев нет. Они ничему не молятся, и нравится им только одно пустое акробатничество, в котором они делают очень много головокружительных прыжков, но которые есть не больше, не меньше как ни на что не направленные выверты.
.............................
Нет смысла комментировать(в других статьях его ссылки на классиков античности, западно-европейской литературы, не говоря о русской классике и современных поэтах- в разборе их
творчества). Где, когда успел он столько прочесть, узнать, осмыслить и художественно
отобразить в своей яркой и трагически короткой жизни...
Алкоголь одиночества, перенапряжение жизненных сил- "Чёрный человек" из разбитого зеркала
в "Англетере" счёт предъявил...