Так и молчи, приговорен,
К священной немоте, в которой,
С ревущим гулом пролетает скорый,
И в нем трепещущий вагон,
И вздыбив рельс подкованные дуги,
На взорванном девятом круге
Вся сталь дрожит, предчувствуя перрон.
И всё во мне. И кровь, и плоть твоя,
И ртутный жар под солнечным сплетеньем,
И в цепи слов – рассыпанные звенья
Кричат о том, как счастья не тая,
Алеет солнце: это под одеждой
Прорвалось сердце, разливая нежность,
И мироточат рваные края.
Так и стоим, оглушены,
Обрушившейся с неба этой,
Высокой правдой, тонной света,
Перед которой все равны,
И одинаково ничтожны,
И в нас она, мечом, вошедшим в ножны,
Дрожит из самой глубины.