Март неопрятен и кичлив...
Сколь утра терпкий гул ни дымчат,
Ему вовек весны не вымчать
Из слякотных своих нажив,
Из оторопи льдов и жиж,
Из одури хмельной капели,
Сугробов ноздревых купелей,
Сосулек, валящихся с крыш.
Как, эти боли – неба склон?
– Титаны покрова кромсают!
И кажется: пришед Исайя
Всех запророчить! До икон!
Миг – марта марево из мги
Завьюжилось и нависает.
Под фонарями грусть босая,
Угрюмо сторожит круги…
Какие вымыслы тоски!
Какие умыслы печали!
А март ветшал... Но, как вначале,
Скоблил о провода виски…
Жив сумасброд из пустомель!
Апокриф злой, обрушив хаос,
Он мерк, он нисходил до кляуз,
И всё же – пропустил апрель!
Да тот мирволил белизне…
В обычный год – бутон эпохи,
Кабы не наши ахи-охи,
Доныне б мыкаться весне.
И как примета всех новизн,
Приделы панацей означа,
Она сломила плены плача,
Как жизнь сама – без укоризн.
Ее убранства вплетены
Дождями в праздник поднебесий –
Заметный повод куролесить
Для нас с тобой и для весны!
Ведь сердцу ливни абрикос
Куда опасней женских слез…