Меня не взяли в детстве в школу музыки. А так хотелось на «фоно». Небрежно оценив, исчезло для меня «искусство», но не исчезло то, что внутренне дано. Меня не научили в детстве рисовать по правилам. Я рисовала так… себе самой. Зато спонтанно, смело, набело, без всякого равнения на внешний строй. Меня воспитывали не на Библии. Но не без Бога. Он в меня дышал. И замуж «по запросу» выдали. Никто и не мешал…. Меня корили за наличие…того, чем пахла моя кровь. И я, вскормленная двуличием, вдруг перестала слышать ЗОВ…. Меня дарили за пристрастия. Вам не понять…. Судили, подавляли властью. Вериг не снять…. Меня не научили разному, но мне везло. Собрала я свой мир цветными пазлами. Назло. И вот сама уже вскрываю гиблое и сею в Ад. Так вышло: все, что этаким трудом постигла…назад. Но вдруг на выдохе могильном, я умерла. Сломалась в «яйце» какой-то силой… «игла». Стрижем задорным вдруг вспорхнула моя душа. Я новый воздух в себя вдохнула. Взошла. И быстрым смелым, как в полноводье, стал мой поток. Во мне художник опять рисует узором строк.
Ведь жизнь,… она ни вверх, ни вниз. Она – напропалую. Я где-то все же пианист: вон пальцы как по клавишам танцуют! И мне мое торжественно пришло, а звук меня «сосватал», когда мой пыл конкретно «занесло» в поимке виноватых. Не видно дна, когда изъяны находятся у «щедрой птицы», пока вина туманом обрамляет живые лица.