Играть на виолончели Гоша тоже не умел. Пару раз он прокрадывался в репетиционный зал музыкального училища, чтобы попробовать. Но рыхлая тушка так неэстетично заглатывала инструмент, что проходящие мимо воспитанницы училища давились от смеха. Кроме технических неудач , сопряженных с мясистостью, Гошу преследовали трудности с удержанием смычка в надлежащем положении, отсутствие музыкального слуха и зависть.
Зависть! Гошу поедало это чувство. Всякий раз, когда горе-виолончелист отлеплялся от одухотворенной древесины, он испытывал острейший приступ ненависти к этим хохочущим девчонкам, к щипковым инструментам и их обладателям, ко всем композиторам, включая Стаса Михайлова,к детскому ансамблю "Непоседы" и (им-то за что?!) к певчим птицам.
И тогда Гоша , смущенный вновь не случившимся творческим актом, красный и потный, направлялся к директору училища. К услугам нашего знакомца в кабинете администратора была установлена ударная установка. Остервенело лупя палочками по тарелкам, Гоша по-акынски горько повествовал о том, как развратно раздвигают ноги проклятые виолончелистки, как непозволительно заносчивы трубачи и как недооценен он сам.
Директор музыкального училища, успевший воспользоваться берушами, визитера "выслушивал" до конца, ободряюще хлопал по плечу и подсовывал стопочку учебников.
Ибо нот Гоша не знал. А свои невесть как сочиненные мелодии представлял широкой публике, самоотреченно и важно играя на губе.