(рассказ)
– Слышала, Ивановой оклад повысили? — ошеломила меня вездесущая и всезнающая Тамарка.
– Да ты что! И на много?
– На хорошую косметику хватит. И ещё кое на что останется.
Вот чего мне всегда не хватает — это денег на косметику. Всегда уныло стою у витрин, мысленно «облизываюсь» и покупаю самую-самую дешёвую. А так хочется иметь такую!.. Ну, в общем, достойную настоящей женщины. А муж с трудом терпит, когда я по утрам губы слегка подвожу помадой. Однажды он, неожиданно зажав меня между колен, заломив мои руки за спину и прижав к своей груди, изо всех сил начал своим носовым платком стирать помаду с моих губ. Как ни пыталась я увернуть голову от его внезапного бешенства, он зажал меня так, что пришлось подчиниться. Он тёр мои губы с таким остервенением, что кожа на них моментально потрескалась и выступила кровь. Только после этого он выпустил меня из своих железных «объятий». Трясло нас обоих: его — от внезапно вспыхнувшей ревности, что на его жену кто-то может обратить внимание, меня -- от боли, обиды и оскорбления моего достоинства, которое и так постоянно ущемлялось. После этого я никогда больше не стирала мужу его платки, они вызывали во мне отвращение. И, удивительно, муж не роптал. По-видимому, ему было неприятно вспоминать тот случай.
Но это так, к слову о главном.
– За что же её так щедро обла-годе-тель-ство-вали? -- с трудом и едва скрываемой завистью выговорила я.
– За красивые глазки!.. А вот ты так и просидишь на своих…
Тамарка не стала уточнять, сколько мне платят. Я и так страдала от того, считала оплату моего труда несправедливо заниженной. Случались недели, когда в лаборатории оставалась я одна и справлялась со всеми проблемами, возникавшими в отсутствие других сотрудников по их направлениям. Ни разу по моей вине не было сорвано ни одно совещание, обсуждение результатов, ни разу я не подвела наш коллектив в комиссиях по разбору брака, отчётности о проделанной работе за месяц и даже квартал. Самые сложные командировки всегда поручали мне как «самой… самой…» (не буду уточнять, какие комплименты сыпались в мой адрес, когда руководству нужен был желаемый, но трудно достижимый результат). И я ни разу не возвратилась без нужного, желанного договора или других серьёзных документов. Но включать меня в приказы на премии почему-то забывали, говорили -- «за излишнюю принципиальность и острый язык».
Пока я пережёвывала мысленно новость и проглатывала её вместе с непрошеным чувством несправедливости в отношении меня, мимо прошагала Иванова. Точнее, прошествовала -- грациозная, стройная, пластичная, в красивом новом костюме. Действительно, хороша! Я провожала её оценочным взглядом, полным зависти. И вспомнила: поговаривали, что она, даже сидя над служебной запиской, проделывает гимнастику для глаз. А глаза у неё были удивительные -- зелёные с поволокой, опушённые прямыми длинными ресницами, которые она, как бы нехотя или случайно, вскидывала при разговоре, медленно подыскивая слова, и этой медлительностью, и этими изумрудными лучами из своей озёрной глубины завораживала представителей мужской половины нашего коллектива так, что они теряли дар речи.
«Женщина — это цветок», — вспомнила я чьи-то слова, однажды произнесённые по телеку.
Иванова действительно казалась цветком, иногда -- почти уснувшим, но под воздействием какой-то магической силы он раскрывался такой красотой, что становилось стыдно за своё убожество. И руки её отличались ухоженностью, красивыми лакированными ногтями (завистливые сотрудницы поговаривали, что она моет посуду в перчатках, а квартиру убирает безработная родственница, живущая у неё из милости).
– Ах, ах, ах!.. — свирепо поахала я мысленно, конечно, завидуя Ивановой и понимая, что мне такая жизнь «не грозит» — двух сыновей и мужа приходится обстирывать самой на старой стиральной машине, что даже отжимать не умеет, ездить за продуктами на базар, готовить еду, поддерживать порядок и чистоту в квартире, ходить в детский сад за младшим и в школу по приглашению учителей старшего сына, лечить детей при простуде, всех обшивать и обвязывать… Ремонт квартиры был тоже моей проблемой.
– А ты соседа позови. Он тебе поможет!.. — обрубал муж мои просьбы о помощи и уезжал к матери на неделю, чтобы потом войти в чистую, обновлённую квартиру, не прикладывая к этому своих усилий. Он не выносил грязной посуды, грязных носков, разбросанных вещей, запахов клея и краски. Особенно ему не нравились мои командировки. В день моего отъезда он всегда был взбешён. Но… зарабатывать деньги кто-то должен, он «сидел» на своём крошечном окладе и постепенно смирился с моими поездками. Почему? Я поняла это практически сразу, без подсказок и нашёптываний сердобольных соседок — он увлёкся другой женщиной.
– Мне надо срочно изменить свой образ жизни и облик. Хватит быть серой мышью! — решила я. — Меня все считают умной. А разве в том ум женщины, чтобы на своём горбу носить непомерные грузы?!. С этого дня — наладить правильное питание, находить время для отдыха, изыскивать в себе положительные эмоции и… гимнастика, бег, прогулки на свежем воздухе, йога! И есть надо меньше, сразу талия чётче обозначится. Итак, задача поставлена. Она не казалась невыполнимой.
Жизнь -- вечное поле боя. И я начала бороться... с собой. Итак, первое -- уменьшить количество съедаемой пищи, утром -- бег, вечером -- йога. Обед мы с Тамаркой стали делить пополам, ей тоже надо худеть, кстати, побольше, чем мне. Сотрудники сочувственно поглядывали на нас:
- Долги?
- Вроде того, -- уклонялись мы от расспросов.
- Нужна материальная помощь? Пишите заявление в цехком, рассмотрим, -- это уже наш профорг.
На съэкономленные от обедов деньги я купила тренировочный костюм. Каждое утро, встав пораньше и втайне завидуя сладко спящим детям и мужу, я трижды обегала свой двенадцати подъездный дом. Прибавляла сил мысль, что богиня Артемида ежедневно с утра и до вечера бегала в лёгких сандалиях по полям, горам и лесам, а богиня любви Афродита проводила многочасовое омовение в морских водах. Обе славились красотой и изяществом. Но моря у меня не было, из всего арсенала богинь Греции мне доступен был лишь бег. И были освоены некоторые позы из йоги: "берёзка", "тополь", "плуг", "змея"... А через месяц пронизывающие ветры и удивлённые взгляды встречных с покручиванием пальцем у виска перестали мучить меня.
И вот сегодня я увидела себя как бы со стороны: голова высоко поднята, спина прямая, живот подтянут, колени красивы, лицо озарено улыбкой. Иду легко, быстро, изящно. Трепещите, мужчины! Завидуйте, женщины со слабой волей! Начальник, ищи источник повышения моего должностного оклада!
Сегодня домой я шла в приподнятом настроении, будто не Ивановой, а мне повысили зарплату. Зашла за сыном в детский сад.
–- Ох, наконец-то! –-- всплеснула руками воспитательница. — Ваш ребёнок сегодня такое вытворил! Я чуть с ума не сошла от страха.
– Что же он вытворил?
– Он стоял на руках вот на этих кабинках вниз головой и вверх ногами!
Она показала на кабинки, образующие угол.
– Наверху?
– Да.
Мне молниеносно представилась эта картина, сердце учащённо забилось.
– Вы, надеюсь, не кричали в это время на него?
– Нет. Я, конечно, очень испугалась, но взяла себя в руки и спокойно сняла его с этой высоты. А потом мне стало плохо.
– Понимаю…
– Поговорите с ним, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо Вам.
Из детского сада мы шли молча. Сын чувствовал, что я на него сержусь. А мне было и тяжко, и радостно за то, что он растёт бесстрашным и ловким. Конечно, примером ему служит старший брат, который частенько ходит на руках по квартире, скачет «лягушкой», лазает по деревьям. И я нередко показываю им то «берёзку», то «плуг», то «змею» --- йоговские «позы», довольно сложные. Дети их с удовольствием повторяют. Тогда за что ругать?.. Но он ещё так мал и неопытен. Не дай, Бог, упадёт!.. Что может случиться, страшно представить… И снова мне стало плохо, закружилась голова. Я быстро присела на скамейку у подъезда.
Сынишка схватил за руку, потом обнял, прижался головой.
– Мамочка, я больше так не бу-уду-у. Только не умира-ай…
Господи, да разве в повышении зарплаты счастье? Счастье вот в этих словах милого моего ребёнка, в его искреннем страхе за жизнь матери… А у меня два сына, значит, счастье вдвойне.
И вдруг я вспомнила: неделю назад виделась с одноклассницей, она работает в гинекологии. По секрету шепнула мне, что какая-то Иванова с нашего предприятия три дня назад лежала у них в отделении с очередным абортом. Тайным, за деньги, без направления и анализов, чтобы сразу же уйти домой. Беременность была сравнительно большая и операция нежелательна. И теперь, ужас!, у этой Ивановой детей не будет. Никогда. А она такая симпатичная!.. Жаль её.
Пронзила мысль — неужели это была наша Иванова?! Нет, нет, нет!.. Ивановых на предприятии предостаточно.