О, нам вокзалы выпали с лихвой:
и станции, и даже полустанки
на нас бросали исподлобья свой
тяжёлый взгляд, как ящерицы в склянке.
Кирпичной кладки красная стена
неназванной постройки угловатой,
казалось — вся зудит, воспалена,
как стёртая до крови стекловатой.
Прикуривали злые фонари
и сплёвывали жёлтые осколки;
и ветра холодящий аспирин
бессмысленный не помогал нисколько;
а там, по небу — длинные легли
почти отвесно рельсы междуречий.
Вот почему друг друга не смогли
и мы понять в смешении наречий.