Я торговала жертвенною птицей
В приделе Храма. Так велел Отец.
Семь горлиц и четыре голубицы
По клетям ожидали свой конец.
Птиц покупали и несли скорее
К священному немому алтарю,
Обагренному кровью и елеем...
Там резали пернатым тварям шею...
Все было мирно, словно на базаре.
Привычный хаос, торги, суета...
Но по часам на чтенья замолкали -
Читали про пришествие Христа.
Я слушала рассеянно, бесстрастно,
Досадуя, что многим не до птиц.
Ну что же - Он грядет. Все станет ясно!
... Купили бы дороже голубиц!
Однажды точно так же я сидела,
И время мирно медлило свой бег...
Когда внезапно через дверь придела
Ворвался в храм какой-то Человек.
За Ним - толпа, и Он - перед толпою,
Исполнен света, будто дух огня,
Пронзил торговцев взором, как стрелою,
И... кажется, взгляд бросил на меня?...
И вдруг вскричал - так, что громада кровли
Чуть дрогнула от звука одного:
"Дом Моего Отца - не дом торговли!"
... И щелкнул хлесткий кнут в руке Его.
Застыли все, не в силах шевелиться,
А кнут, змеею хищной извиваясь,
По клетям бил, по спинам и... по лицам...
И клети лопались, а спины распрямлялись.
И надо мной кнут беспощадный взвился -
Зажмурилась, руками запахнувшись...
Когда внезапно Он остановился,
И руку подал мне, чуть улыбнувшись.
"Как ты живешь, девица, в этом Храме?
К чему здесь суета и столько мух?"
Спросил меня веселыми глазами,
В которых жил тот самый светлый Дух.
Я, в них, как зачарованная глядя,
Ответила: "Торгуем, Господин!
Из-за грехов постыдных, Бога ради
Приносим жертвы на алтарь един!"
Он улыбнулся и обвел глазами
Толпу застывшую и ропщущих людей,
Животных, опрокинутые скамьи
И бьющихся несчастных голубей...
Промолвил с непонятной тихой силой:
"Не жертвы Я хочу, но милости твоей..."
...Себя не помня, клети растворила
И выпустила в небо голубей.