Косуля, козочка младая
Прибилась вдруг зимой к избе,
Наверно, долго голодая
В жестокой мёрзлой худобе.
Стояла тихо так, покорно,
Поодаль от сухой ветлы,
Где осенью зайчонок чёрный
Ел листья красные свеклы.
Бежала, верно, от волчицы,
И так проворно, что поди
Мороз услышал, как стучится
Сердечко в рыженькой груди.
Открылась медленно калитка,
Хозяин вышел, взяв ружьё,
И неподвижный, как улитка,
Взгляд устремил он на неё.
И молча он, слюну глотая,
Глядел, как из седых снегов
Фигурка медно-золотая
Глядела молча на него.
Встревоженно привстали уши,
Блестели бусины-глаза,
И чёрный нос смешной к тому же
Был мокрым, будто бы слеза.
Другой бы выстрелил не глядя
И в подпол тушу б оттащил,
Но словно за руку кто сзади
Его легонько прихватил.
И вспомнилась ему охота,
Простор родной без берегов,
Песнь заунывная болота
На струнах бархатных ветров.
Как возвращался без добычи,
День точно проблуждав во сне,
Как редкий вкус случайной дичи
Топил он в водке и вине.
Заслышав снова где-то волка,
Рванулась... пылью взвился снег...
Он только вслед смотрел ей долго...
Он был хороший человек.