Взвиться пылью дорожной, свободной взвесью,
путать с ветром натуру мою бесью,
обставлять дождь с высоты полёта
(не в два счёта, брось, какие там счёты,
равновесные силы всего-то кудесят).
А ты говоришь: «Приходи в десять».
Мне бы в космос ринуться без скафандра,
на хлебе, воде и простых мантрах,
ближе к Нему, чтобы прямо в ухо
Его лить стихи про Святого Духа,
Деву Марию и Вечное Царство.
А ты: «Ребячество и бунтарство».
Разбросаться ролями, распотрошиться,
то грубый сандал, то медуница
щедрая, мягкая, молодая,
растущая где-то в лесах Алтая,
то перелётная хитрая птица.
А ты: «Разве с нами что-то случится?»
Бешеный танец, пляска шамана,
в ночи я гремлю: «Ом Намах Шивая»,
и улетают слова в пространство,
я становлюсь частью счастья паствы,
открытой, радостной, человечной…
А ты говоришь: «Мы с тобой вечны».
…
Я любила тебя ударно всю пятилетку.
Принимай работу, сдавай ключи.
Молчишь? Молчишь...
И правильно, помолчи.
Я открываю клетку.