Сегодня речь пойдёт не о первой книге, приобщившей меня – тогда скромного отрока – к миру античных мифов, не о первой, но о второй. И поскольку в античном эпосе видную роль занимает некий божественный трикстер с крылышками на обуви и головном уборе, появление «Одиссеи» в моей домашней библиотеке, несомненно, связано с его деятельностью.
А дело было так. На каком-то большом празднестве у наших родственников я, чтобы отдохнуть от весёлого шума взрослых и от бессмысленной возни детей, зашёл в комнату с книжными шкафами. После долгого изучения остеровских вредных советов и задачников, детской энциклопедии по сексуальному воспитанию и подшивки журнала «Трамвай» («Трамвай», кстати, мне понравился больше всего), я начал изучать учебники своей старшей двоюродной сестры, и самым интересным оказался учебник по истории Древнего мира. Прелесть древневосточных цивилизаций мне в ту пору ощутить было не дано, но о Древней Греции я кое-что знал, поэтому с радостью обнаружил некоторые уже знакомые мне сведения.
Когда двоюродная сестра зашла в комнату, я с дрожью в голосе поведал о том, как я рад, что она изучает древнегреческую историю и не могла бы она одолжить мне учебник или хотя бы поменять на что-нибудь. Несмотря на всю нелепую дерзость этой просьбы сестра отреагировала доброжелательно и сказала, что учебник ей выдали в школе и подарить его она не сможет, но у неё есть кое-что получше. И с этими словами она достала ту самую книгу с бородатым пиитом на обложке. С её слов получалось, что это крайне занимательная книга, написанная самим древним греком, и вот её-то она может поменять на одну книжку, которую видела у меня, а именно на «Ябеду-Корябеду» Александра Семёнова. Несмотря на некоторые сожаления по поводу того, что интересная и забавно иллюстрированная детская повесть больше не будет мне принадлежать, я принял довольно взрослое для своих неполных девяти лет решение и совершил обмен.
Полагаю, руководил обеими сторонами сделки тот самый античный божественный любитель каверз. По крайней мере, на следующий день, попробовав читать «Одиссею», я испытал ужасное разочарование и даже хотел было поменяться обратно, но сестра сказала, что обратно нельзя. В конце концов я по достоинству оценил приобретение, но было это долгими шестью годами позже.
P.S. Как в любой семейной истории, здесь, пожалуй, будет уместно небольшое послесловие. «Одиссея» прижилась на книжных полках, а в определённые моменты моей жизни часто покидала пространство книжного шкафа. И, подобно главному герою гомеровского повествования, путешествовала тоже – по воле своего хозяина и, разумеется, всегда вместе с ним.