I
Пять лет мне было в сорок первом,
Когда, пилой по голым нервам
Небес разрезанных пройдя,
Бомбить нас стали мессершмитты,
Чтоб превратить живых в убитых,
Под свист свинцового дождя.
Вмиг обрывалась жизни повесть,
Под наш стоявший мёртвый поезд
Бросались штатский и боец,
Свой пулемёт не вскинув к бою,
Но их смело взрывной волною –
Трусливым – раньше всех конец.
И все смешались в общем стоне,
Но Бог нас с мамою в вагоне,
Хоть мы не верили в него,
Знать, удержал своей рукою,
И накрывала мать собою
Меня, сама – как божество.
Она не просто накрывала,
А мне с улыбкою шептала,
С улыбкой страшной и чужой:
«Сынок, останься здесь на месте –
Не бойся, коль умрём, то вместе,
С тобою – я, а ты – со мной!..»
Но я не верил, что исчезну:
Тогда ж и мир весь рухнет в бездну,
А этого не может быть!
И так я смерти не боялся –
Во мне философ просыпался,
Готовый вечно с мамой жить!
II
Когда же мне семнадцать было,
Гулял я лунной ночью с милой
По кладбищу, как в парке днём,
Мы с нею робко обнимались,
Но мёртвых, смерти не боялись:
Ведь мы-то с нею не умрём!..
Верней, умрём, уйдём навеки,
Но где-то в следующем веке –
Десятков восемь лет до тьмы,
Но мы о том жалеть не станем –
Тогда мы оба жить устанем,
Иль умереть забудем мы!..
Когда же тридцать три мне стало,
Душа внезапно увидала
Вдали печальный мой конец,
Был это возраст Иисуса,
Я испугался. Только Муза
Шепнула мне: «Пиши, творец!
Пока творишь – тебе бессмертье,
Ты неподвластен чарам смерти,
Поскольку творчество есть свет,
А смерть есть тьма – боится света,
Но может душу взять поэта,
Пока бездействует поэт».
С тех пор я холод смерти жуткий
Вдруг чую, если промежутки
Меж песен жизни велики,
Но только снова сочиняю,
Я жизнь строкою продлеваю,
Всем козням смерти вопреки.
III
Но вот весной пришёл впервые
Я в край, что тянется к России,
Как к телу горькая душа,
Где лучезарней, чем Акрополь,
Сияет морю Севастополь,
Свои бои не заверша. *)
У братской я стою могилы,
Где старший брат лежит мой милый,
И восемнадцать юных лет
Ему, как прежде, остаётся,
И в небе белый голубь вьётся,
Я чую – страха смерти нет!
Я это чувствую впервые,
Я мёртвым всем цветы живые,
Не только брату – всем подряд
Кладу, как братьев распростертых, **)
И воскресение из мертвых **)
Грядет, поправ и смерть, и ад. **)
Здесь чище жизнь, здесь воздух чище…
Лежать бы мне не в теснотище
Кладбища в городской черте,
Где мёртвый мёртвого хоронит,
А здесь, у Бога на ладони –
На Безымянной высоте.
______________
*) стихотворение написано за несколько месяцев
до воссоединения Крыма и Севастополя с Россией.
**) здесь следует читать по правилам
старославянского языка, как в Евангелии,
без "ё", а через "е": распростертых,
мертвых, грядет.
28 июля 2013 г.
(20:17-23:00).
Москва.