Тебя нарек вещуньей кто - то,
И пальцем тыкала толпа,
А я стоял у эшафота,
И видел, что толпа слепа.
Во взгляде нежном и прекрасном,
Читал я кротости черты,
И в белом платьице атласном
Богинею стояла ты.
Я помню ласки звездной ночи,
Ты зелье нег и чувств живых.
Твой поцелуй безумен, сочен,
Люблю тюльпаны губ твоих.
И голос бархатный, и тело,
Меня сжигали в страсти вновь,
И все во мне тебя хотело,
Желало, и душа, и кровь.
Ты мне являлась ниоткуда,
Из мира, где молчит мой дух.
Ты тайна вех, коварство, чудо,
Я думал, что придет остуда,
Но нет, огонь мой не потух.
С рассветами ты уплывала
Туманом белым над прудом.
Ты мой конец или начало ,
Хозяйка всех моих истом?!
Ты напророчила когда – то,
О птицах, что познают смерть.
Я знаю, что придет расплата,
И мы покинем эту твердь.
Но может есть ещё надежда
Уйти, где наша благодать,
Где нас никто в плену не держит,
Где все смогу тебе отдать.
Ну что ж толпа разбушевалась?
О, судьи, вам дано ль, понять,
Что жизнь - песок, и эту малость,
Всем сердцем нам придется внять.
Сойди сейчас моя богиня,
Ко мне, будь проклят эшафот.
Желанно небо, купол синий,
И даль нетронутых свобод.
Дай вновь испить тебя на ложе,
До дна, познать твой фимиам.
Я покорюсь. Я знаю, сможешь
Не уходить в рассветный храм.