Я живу в небесах, распластавшись спиною на их
Ярко-синей изнанке, парю вопреки тяготенью
Над землей, прижимающей уши в потоках тугих
И меня начинающей путать с моею же тенью:
Тот, кто ближе к её позвоночнику, более сущ,
Даже если травы не сомнёт у глубоких отдушин,
Как и тот, кто летит по периметру облачных кущ -
Неразумен, бесплотен и, может быть, даже бездушен.
Между мной и землёй не натянута тонкая нить,
Как у прочих существ. Мы живём в равновесии шатком.
То, чем манит она, не способно уже соблазнить
И заставить прижаться к её напряжённым лопаткам
Так, как делает это смеющийся ветер, когда
Он нацелит на что-нибудь цепкую лапку котовью.
И не нужно иного родства и иного гнезда
Примагниченным к небу его необъятной любовью.
Мне не снятся поля и накрытые светом леса,
Где любимцы земли материнской ладонью согреты,
И когда я умру, я продолжу блуждать в небесах,
Чтобы или сгореть, или сделаться сердцем планеты,
Очень схожей с землёю, которая здесь ни при чём,
Как и сильно разросшийся этой весною розарий
Той, что ждёт на горе, подставляя мне молча плечо
И глядит в небеса, улыбаясь одними глазами.