Вспомню старый наш дом
и за русскою печкой поющего друга сверчка…
И рождается эхо
в пространстве души, — так звенит невесомая скрипка;
и звучит, и звучит
«пиццикато» на струнках её без касаний смычка,
пробуждая от сна
перспективу далёких картин,
и зовёт, и уносит из плена реальности зыбкой.
Мне б к сверчку скрипачу
на погожий денёк в деревенское детство махнуть,
и с мальчишками на спор,
однажды рискнув, совершить лёгкий шаг за перила;
постоять на краю,
руки - крылышки — вверх, и с речного моста сигануть,
и отдаться волнам
с отраженьем живых облаков,
и хочу, чтоб гагара над северным плёсом парила.
Мне и надо всего, —
горсть песчинок земных да высоких небес три глотка,
дать бы волю слезам
на сосновом погосте, лежащем у церкви Всесвятской.
Только мост унесла
в половодье река, и года уж не те для прыжка;
но поверь мне, сверчок:
я в родные пенаты вернусь,
дабы после скончания дней в должниках не остаться.
Слишком вольно трактую
я Слово Творца и стою' на развилке дорог,
оттого у поэта
в преддверии вечности с пропуском будут проблемы.
Видно, рано туда, —
не окрепли крыла, да и песнь не допел мне сверчок…
Просит Бога душа,
чтоб продлил Он отмеренный срок
для решения «быть или стать?» наболевшей дилеммы.