* * *
Я не сказал, что теща умерла,
где выдавали пищу ветеранам.
– Так, – говорю, – слегка занемогла.
И на охранника в дверях пошел тараном.
Так, ничего, мол, о-эр-зэ, зараза.
Я кто ей? Зять! Вот посмотрите, мол,
ее талон для взятия заказа.
Короче, пропустили, я вошел.
А очередь внутри текла ручьем,
спирально-потными, пахучими кругами.
И я стоял с угрюмым старичьем.
Уж материли, свет стоит на чем,
глядящего бесстрастно со стены
на нас, на сирых нас царя страны.
Сказать вам, что в наборе было том?
Тушенка, лечо, греча, пшенка, манка.
Ликуй, семья, и ты, собака Чанка!
Там было все, что мы едим и пьем,
плюс майонеза маленькая банка.
И, взяв сей ценный, жизнетворный груз,
я прокричал, чуть петуха не выдав:
– Друзья мои, прекрасен наш союз
фронтовиков и просто инвалидов!
В чем жизни цель? Ответ явился мне,
принявши образ мудрого закона.
В чем цель штанов? Держаться на ремне!
Вот так и жизни – в поддержаньи оной!
Покуда живы – ты ли, он ли, я,
в нас дух святой, дух жизни, поступает
с калорией – с сосиской и минтаем
и чрез глоток полезного питья.
А стал червей добычей или мух –
наш путь земной и каменист, и склизок –
сам даже Бог нам не вернет тот дух,
ведь мертвые не кушают сосисок.
Вот почему сюда в неделю раз
я вновь приду с талоном мертвой тещи –
чтоб нам самим не превратиться в мощи! –
и получу сей сладостный заказ.
Кто, я смеюсь?! То скорбный тик лица,
страданья лик! Какие тут усмешки?
Коль жизнь – игра, так мы в игре той пешки.
В ферзи не вышел, – что ж, без слез и спешки
пройди свой путь, не торопя конца
и не теряя, так сказать, лица.
…Глаза слипаются, пора кончать стихи.
Еще мораль осталась, трохи-трохи…
Когда севрюгу кушают верхи,
легко ль жрать суп из рыбьей требухи?
Но, Муза, нет, дела не так уж плохи!
(А может, правильней сказать: плохи;?)
Нет, весь я не умру, среди трухи
архивов всяческих, где тараканы, блохи,
пребудет и мой стих, вещдок эпохи!
…Заканчиваю стих, увы, на вздохе:
я не сказал, что теща умерла…
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
Е. Бащинскому
Один знакомец, друг мой давний,
на протяженьи многих лет
специалист был очень главный.
А я? Что я? Я был поэт.
На жизнь смотрел он грубо, здраво,
в еде, в утехах искушен.
А я? Пиит, искатель славы.
О, эта сладкая отрава, –
мол, погодите, я ужо!..
Ходил он в баню по субботам,
там знал кому и что сказать,
там в сауне под анекдоты
умел контакты завязать,
поговорить об Ювенале…
(Пардон, мы не туда попали.)
…Поговорить, что пресса пишет
и что общественность колышет.
Я ж лез на стенку, под кровать,
чтоб рифму точную сыскать.
Мой друг менял автомобили,
купил на днях Киа, фургон!
Уж, вроде, третью фирму он
создал в посредническом стиле.
А тут – все то ж. В углу на плюше,
нос сунув в пах, собака спит,
из коего торчат лишь уши.
Пишу стихи, она – сопит!
О, век! Вот родственные души –
дурная сука и пиит!
Мой друг… Да, он рожден в сорочке.
А я уже дошел до точки,
счет потерял безумных дней
с той сукой, с Музою моей.
А нынче он звонит мне: — Слушай,
стихов кропатель, как дела?
Все околачиваешь груши?
А мне бухгалтер срочно нужен.
Пойдешь? Моя в декрет ушла.
– Кто, я? Бухгалтером?! Не знаю…
– А что? Подучишься чуть-чуть.
У нас тут – не подковы гнуть,
тут бухгалтерия простая.
– А что платить мне будешь в месяц? –
спросил я робко. – Тыщи три.
Тут сел я на пол с трубкой вместе.
Я прошептал: – О, повтори…
– Кончай ты эти шерри-бредни –
копать словесную руду.
Ты, Данта, Пушкина наследник,
пойдешь в бухгалтеры? – Пойду!!!
Вот так, как на войне, без вести
пропал поэт, невольник чести.
А ЧТО У ВАС?
(вариация на тему Сергея Михалкова)
Кто на лавочке скучал,
кирпичом в ведро стучал,
кто пил пиво, кто курил.
Тут один заговорил:
— Папы кличка Фантомас.
Это раз?
Целой банды он глава!
Это два?
А сегодня моя мамка
в магазин вчера пошла,
вот такую иномарку
со стоянки угнала!
Тот, с ведром который: – Леш! –
говорит. – И все ты врешь.
А вот мой родной папаня
прет домой шашлык, то плов –
каждый день! Ведь он в охране
в ресторане «Будь здоров»!
Тут с качелей молвил Вова:
– Твой в охране? Что ж такого?
Ну а мой – реальный мент.
«Эй! – кричит. – Ваш документ?»
Самое оно для мента,
коль чечен без документа!
«Что тут делаешь, в Москве?
Ну-ка, быстро тыщи две
или три,
а то, смотри!»
С тяжким вздохом молвил Женя:
– Мой папаня – слесарь в жэке.
Но за тяжкий его труд
все в карман ему кладут.
Кто не дал, ходите вброд,
через час трубу прорвет!
– Мой отец – другим пример! –
в сердцах сказала Рита. –
Он военный, офицер,
родной страны защита!
А скоро он угонит танк,
и мы поедем грабить банк!
Долго спорили детишки,
а потом сошлись, как в книжке:
предки всякие нужны,
купят куртку и штаны,
комп, мобилу, дом-кино.
И решили: все равно,
где воруют мамки-папки,
лишь бы в доме были бабки!!!
Послесловие от автора
Ох, российская напасть!
Как нам жить, чтобы не красть,
но чтоб наши ети -
Маши, Тани, Коли, Пети,
как у них там Мэри, Том –
за бугром?!
Что, никак?.. Тогда б нам надо
влезть в министры, в депутаты,
в нерушимую попасть
власть!
И тогда уж красть так красть –
всласть!!!
ПЕСНЯ КОРИДОРОВ ВЛАСТИ
Был на свете халифат Эсэсэрстан.
А халифы что имели на карман?
Ордена да френч, идеи.
Зато мы в РФ имеем!
Бабки каплют в банках разных стран,
братан!
Ты найди у нас свой пост, свою лафу.
Просто так лишь пулю схватишь - за фу-фу!
Ведь не гири, госбюджеты
пилим, и суда нам нету.
Крыша – командор наш, тьфу-тьфу-тьфу.
ПонЯл?
А куда ухолят бабки, там и дом.
Там давно уже нас ждет аэродром.
Кончим пилку, кончит капать,
вот тогда, ребята, - драпать.
А с баблом, братан, малина за бугром,
е-ей…
О-кей!
БЕЛЫЙ СЛОН
(басня)
Вот скотный двор. Жратва и сон
и никаких чудес.
В сияньи чудном Белый Слон
сюда сошел с небес!
Скот просто оторопь взяла.
«Святитель! Ангел! Ну дела».
Бык замычал: «Я не пойму-у,
сей свет небесный нам к чему-у?»
Младым курям, подъемля дух,
внушал петух: «Одно из двух:
иль псих, иль враг.
Иначе – как?»
Баран проблеял: «На Луне-е,
там он смотрелся бы вполне-е.
Он сам-то светит, как Луна.
А наша жизнь глуха, грязна,
Другой нам и не надо. На?..»
Свинья: «Да. Мы тут – без затей,
модернизаций-новостей.
Как у отцов, так у детей!
Что надо, знаем из «Вестей»!»
«А где ж Гадюка? Где змея?»
«Да тут, в дерьме, вот она, я».
«Вонзи ему поглубже жало,
чтобы не показалось мало!»
И свет угас, тот нимб, тот луч,
нет Белого Слона.
Надело Солнце траур туч
и звезды, и Луна.
А на дворе, где скот живет,
вплоть до скончанья дней,
как было, будет, сей компот
им сроду удобней.
Ну как-то ближе он, родней!
(1995, 2012 г.г.)