Тропинка по лесу казалась дорогой неблизкой,
Как жизненный путь. И я видел седые березки,
В доспехах сверкающей влаги склоненные низко,
Пролистывал ветер аркаду из тел их белесых.
Уж лучше б шалун в белоствольных резвился качелях,
Чем дождь, что зимою пошел, ветви льдом нагружая.
Ломая прозрачный покров, расползаются щели,
Как трещинки в старых картинах, эмаль повреждая.
Настанет весна, от тепла встрепенётся природа,
И вниз полетят, как скорлупки, морозные корки
Сверкающим внутренним слоем небесного свода,
Разбитым на тысячи мелких звенящих осколков.
Как папоротник увядающий в дебрях угрюмых,
Березки согнувшись застыли, внимая рассвету;
Листва - до земли, и похожи на девушек юных,
Которые волосы сушат, подставив их ветру.
Мальчишка - пастух на прогулке игру сочиняет
В упругих стволах, что природа сама побелила,
Один на один он деревья себе подчиняет,
Пятнистые станы берёз оседлав, как перила.
С деревьев он прыгает вниз, как и сам я когда-то,
В том детстве далеком, куда уже мне не вернуться,
Когда быть удачливым не означало - богатым,
Я в лес убегал, чтоб к березкам своим прикоснуться.
И был не зависим от чьих-то решений и мнений.
А жизнь мне казалась обычной лесною тропинкой,
Где тает усталость от долгих пустых рассуждений,
Где щёки горят и щекочет лицо паутинка.
Подняться бы вверх по стволу, как и раньше случалось,
По белому трапу, за черные ветви цепляясь,
Чтоб снова береза под тяжестью тела качалась;
Добраться до неба, от темной земли удаляясь.
Осталось чуть-чуть, пока дерево выдержать сможет.
Ствол вскоре согнется к земле, где я был изначально.
Вскарабкаюсь вверх и вернусь в мягкотравное ложе.
Похуже есть действия, чем на березах качанье.