Гость

Татьяна Дрожко
Тридцать первое. День оказался дождливый
и прохладный. Июль разразился грозой.
А на блюде как блеклые лампочки-сливы
в месте срыва сияли медовой слезой.

Вечер был благосклоннее. Розовой тушью
он подкрасил бока уходящей гряды...
Август мой постучался, промокший и скушный
и, неряшлив, оставил в прихожей следы.

Без приветствий, положенных всякому гостю,
он прошёл, так невзрачен и страшно сварлив,
и оставил на скатерти влажные кости
золотисто-муаровых лампочек-слив.

Отказался от ванны, от фена и сушки,
про пижаму сказал, что стара и мала,
и заснул, повздыхав, на пунцовой подушке,
покоробленный вечным рефреном «Ай лав..».

Завтра первое. И не узнав оборванца,
я застану его в папильотках и снах.
Август-солнце раскроет мне протуберанцы,
как объятия великодушный монарх.

Я приму комплименты его, оправданья,
и несносен, прекрасен, тщеславен, счастлИв,
он уйдёт, но оставит как память прощанья
блюдо пахнущих августом лампочек-слив...